Анна Оф-Мист - По ту сторону. Книга Матери

– Ты о чём? – спросил Эйк.

– Я не знаю. Что это за договор такой, о котором вы все говорите?

Только сейчас ребята вспомнили, что Сильвер лишь недавно попал в Лайтборн и понятия не имел, каковы отношения города с волками. Эйк собирался ответить, что сейчас это не имеет значения, но девушка-змейка уже начала свой пафосный рассказ:

– Давным-давно Лайтборн и племя волков-оборотней вели жестокую борьбу между собой. Волки то и дело нападали на наш город, грабили, убивали мирных жителей. А мы отправляли на их земли всех своих воинов, чтобы те истребляли этих чудовищ. Волшебников, сверхлюдей – всех. И вот однажды, более двухсот селен назад вождь племени волков-оборотней и главный старейшина Лайтборна заключили договор. Следуя ему, волки больше не имеют права появляться у стен Лайтборна. Но с условием, что на их территории не будет обнаружен ни один волшебник, сверхчеловек, ясновидящий или даже бессмертный. Потому что по волчьим законам честный бой – звериный бой. Теперь волки появляются только на полях и в мелких деревеньках, а на их территорию путь открыт только оборотням.

– Поэтому мы четверо и являемся Волчьим патрулём, – завершил её слова сокол. – А, ну и ещё двое мелких-разведчиков. Они вылетают по ночам.

– И вы должны понимать, что входит в наши обязанности, – медведь угрожающе разминал кулаки. – Отводить таких, как вы, обратно в Лайтборн.

– Нет! Пожалуйста, не делайте этого! – взмолился Эйк. – Мы не доставим городу неприятностей! Если встретим волков – скажем, что пришли не оттуда!

Но Флафф стоял на своём:

– Лучше сдайтесь по-хорошему, иначе мы применим силу.

Но тут на его плечо упала рука сидящей выше Лисс. Медведь замолчал и даже, казалось, задержал дыхание. Остальные патрульные также притихли, глядя на своего предводителя.

Лисс несколько минут молча осматривала команду героев и парящие мешки с чароитом. По её суровому, задумчивому взгляду невозможно было прочесть, что происходит у неё в голове… Невозможно ни для кого, кроме Ауры, на чьём лице вскоре нарисовалась радостная улыбка.

– Как скоро вам нужно пересечь эту территорию? – наконец, задала свой вопрос лиса.

Услышав это, девушка-змейка закатила глаза и выдохнула с огромным раздражением.

– Как можно скорее, – осторожно радуясь в глубине души, ответил Эйк. – Желательно до начала завтрашнего зелёного часа уже быть на другой стороне.

Лисс прищурила один глаз, прикидывая в голове маршрут. А затем изрекла:

– Хорошо. Я проведу вас наиболее коротким и безопасным маршрутом. Остальные – возвращайтесь на пост. Вернусь к завтрашнему вечеру.

Эмера, чьи изумрудные глаза наполнились кипящей яростью, не выдержала:

– Да что с тобой такое, Лисс?! Куда пропали твои мозги в последние два дня?! Ты совсем забыла о наших прямых обязанностях?!

– Думай только о своих обязанностях, Эмера. И они не изменились, – спокойно ответила Лисс.

– О нет, босс, это и твои обязанности тоже! Ты обязана оставаться на посту, обязана не пускать дальше этих чудил! Да ты только посмотри на них!! Даже если те чужаки были правы – по-твоему, эта кучка недоделанных может спасти мир?! Всё, что принесёт их пересечение Волчьей территории – это проблемы для всего нашего города!!

Лисс молча сверлила взглядом Эмеру. Затем она поднялась на ноги, ловко спрыгнула со ствола на землю и заговорила со змеёй так, словно не смотрела на неё снизу, а была выше, больше и страшнее:

– Я не обязана отчитываться перед тобой, Эмера. Я не обязана оправдываться. Я принимаю здесь решения. И мои решения не подлежат обжалованию. Твоя задача – их выполнять. И если они тебя не устраивают – значит, ты предатель и мой враг. А ты прекрасно знаешь, как я поступаю со своими врагами.

Никто из стоящих вокруг патрульных и путников не смел издать ни звука – все, затаив дыхание, наблюдали за происходящим. Лицо Эмеры же переменилось: в ранее сверкающем злобой взгляде теперь читался еле сдерживаемый страх, брови сдвинулись к переносице, нижняя губа поджалась и подрагивала. А Лисс продолжала испепелять её жестокими, непоколебимыми янтарными глазами.

Наконец, не найдя больше достойных аргументов, Эмера начала отступать. Сделав несколько шагов назад, она оставила свои последние слова:

– Не тебе рассказывать мне о предательстве.

Змейка развернулась и, крикнув «идём, Кло», двинулась в ту сторону, откуда ранее пришли патрульные. Сокол молча взглянул на Лисс, не решив до конца, что он хочет этим высказать: согласие с Эмерой или же чувство стыда за неё. Затем он догнал девушку-змейку и, обратившись животным вместе с ней, понёс подругу к сосновым вершинам в своих когтистых лапках.

– Ночью отправлю к вам мелких, чтобы узнать, как дела. Тебе нужна ещё какая-нибудь помощь? – спросил у лисички Флафф, собираясь уходить. Та отрицательно мотнула головой.

– …Ты уверена, что принимаешь правильное решение?

В ответ последовало твёрдое, не терпящее возражений «да».

Тогда Флафф, не произнося больше ни слова, превратился в медведя и удалился вслед за улетевшими патрульными.

Лисс еще некоторое время молча вглядывалась в лесную чащу, заставляя героев метаться между послушным ожиданием и напоминанием о том, что нужно поторапливаться. Однако затем она вдруг сорвалась со своего места со словами:

– Давайте, ребята, живее. Нам сюда.

***

Под покровом ночи лес, к великому удивлению, казался уже не столь жутким и гнетущим. Страшные корявые сосны, цепкие кусты, колючая трава с мерзкими пауками – всё слилось в единый чёрный силуэт, который теперь не пугал ни одной отдельной деталью и позволял глазам и телу отдохнуть.

Единственным, что выделялось на фоне этого сплошного пятна, была ночная волшебная живность. С уходом Дневсвета за горизонт и погружением Силентины в темноту на земле и деревьях появлялось всё больше невероятных существ. Каждое из них излучало свечение – тусклое или яркое, всей поверхностью тела либо же отдельными маленькими чешуйками. Свет исходил также и от грибов и растений, таких же волшебных. Они питались лучами Ночсвета и миллиардов звёзд, подмигивающих из-за сосновых вершин. И эта светомузыка охватывала весь лес целиком, переливаясь всеми возможными цветами. Каждый живой организм, чем бы он ни занимался и где бы ни находился, подхватывал эту волну, перетекающую из красного в оранжевый, а из него – в жёлтый и далее.

Лес дышал. Лес был един.

Ночь в Силентине – время волшебства.

В центре углубления лесного ландшафта – своеобразной ямы диаметром в десять шагов – горел костёр. Вокруг него, облюбовав своё отдельное место либо в корнях сосен, либо в куче мягкой травы, устало расположились герои. Каждый из них молча вглядывался в потрескивающее пламя, витая в своих мыслях и стараясь сохранить открытыми слипающиеся веки.