Роман Нестеров - Седьмая сфера

Мои рассказы о странствиях были очень долгими, солнце уходило за горизонт, а слушатели начинали уставать. Все Галларты легли спать прямо на берегу, где и провели весь день, слушая меня. Горана, как и всегда, полетела к Алепстуру. Я хотел последовать за ней и подарить ей личный рассказ о месте, где очень длинная ночь, где солнце на долгое время исчезает насовсем, но света и жизни в тех местах полным-полно. Но Галлорн подозвал меня своими мыслями и отвёл в сторону. Он долго думал о моих странствиях и о том для чего мне это. Я даже не успел договорить, как он сказал: «У меня есть идея.».

Вместе мы придумали нечто невообразимое. Разбудив Каледдона просьбой о помощи, мы рассказали ему о наших замыслах, он стал гореть ярче прежнего. Галлорн нас оставил, его работа была сделана. Его так обрадовала и вдохновила моя идея, что без лишних раздумий мы отправились искать тебя, нашего создателя. В пути я показывал Каледдону невероятные чудеса Агоры. Так как путь очень сильно отличался от пути моих странствий, мне было также интересно и удивительно, ведь ещё далеко не всё было мной увидено, и не всё известно.

Спустя много дней, так и не найдя создателя, мы пришли к чёрной вулканической пустыне. Хоть здесь и не было ни одного вулкана, земля была чёрной и безжизненной, рассыпающейся в пыль при прикосновении. Долгий путь по этой рассыпающейся земле был тяжёлым, пока мы не ступили на твёрдую породу земли. Поблизости было много совсем низеньких скал, лежащих на земле как огромные змеи, из которых вытекала неизвестная чёрная смесь. Было очень похоже на меня, только без облика. Стоило нам немного отдалиться, как изнутри бурным потоком вырвалась эта чёрная жидкость, но Каледдон сделал вид, что ничего не произошло. Так же поступил и я. От Каледдона я узнал, что это шрамы Агоры, появившиеся при её смыкании. Это и было то самое место, где сошлись края земли, а все развалины гор и земля, беспорядочно валяющаяся вокруг – мёртвая земля. Он собрал ее здесь, земля разваливалась от истощения, когда ей дали жизнь. От того, на что не хватало силы жизни – она избавилась. Чёрная смесь – мёртвая вода вперемешку с землёй, а мёртвый воздух, смешиваясь с такой же водой в густой туман, летал по этим землям, подгоняемый обычным ветром.

Дойдя до больших вод, Каледдон достал со дна огромную глыбу земли. Здесь он прятал улетающую землю. Она была такой же мёртвой, но не была частью шрама, поэтому ей не было места среди живого.

Каледдон долго спрессовывал эту землю, после чего придавал форму, о которой я ему говорил. В тот момент мы и встретили тебя. Следом появилась Луна.

Шли долгие дни и ночи. Я наблюдал за тем, как всем нравилась Луна. Горана перестала плакать, а наши разговоры стали частыми. Она наслаждалась светом Луны, как и все, и ей открылась жизнь в ночной темноте. В тот момент я был самым счастливым и спокойным. Моя плоть легко переносила солнечный свет и зимний холод, и я мог проводить больше времени с Гораной.

Множество дней спустя наступила очень тихая и спокойная ночь. На небе не было ни облачка, погода была совсем тёплой. Придя на пляж, к большим водам, мы видели яркую дорогу света – от Луны до берега. Горана, как всегда, после появления луны, улыбалась мне своей прекрасной и доброй улыбкой. Вскоре, наслаждаясь красивой и яркой ночью, мы перебрались под древо. Алепстур уже был пышным и крепким деревом. На его ветвях самые разные лепестки и листья, разной формы, размеров и цвета. Его огромные корни вились глубоко под землёй и вдали можно было увидеть, как они вылезали и прорастали густым лесом. Сам Алепстур одиноко стоял в стороне, и его ствол мы не могли обхватить даже вдвоём. Разговаривая с Гораной, мы в основном мечтали о будущем, о том, что будет или может и не быть вовсе. В тот момент я наконец был наполнен решимостью. Хотелось рассказать ей о том, как воспринимаю её и обо всех тёплых чувствах к ней. Резко наступающая темнота не дала возможности раскрыть свои чувства.

Подняв взор на луну, я увидел, что она становится темнее. Свет практически весь уходил. Через мгновенье она полностью стала красной. Горана знала, что луна отражает свет солнца. Она подумала, что что-то произошло с солнцем. Свет внутри Гораны стал очень быстро тускнеть. Печаль на её лице постепенно превращалась в осознание безысходности.

Я не знал, что происходит. Упавшая пламенная слеза навеяла мне идею. Не раздумывая, я понёсся в свою пещеру. Нарастив огромное количество ошмётков, я хватал все собранные слёзы, сколько мог ухватить и вытаскивал их наружу. Жар слёз уже не так сильно меня обжигал, но их было так много, что они скатывались с горы яркими ручьями света. Все Галларты их увидели и, придя к моей пещере, с недоумением смотрели на меня. Слёз было очень много, поэтому я попросил у Галларт помощи. Никто не отказал мне в непонятной работе и, без лишних вопросов, все как один, слаженно стали мне помогать. Скатываясь с гор, слёзы попадали в воду, их было так много, что на берегу они не помещались. Пока все продолжали выносить светящиеся камни из пещеры, я огромными горстями начал что есть сил бросать их в небо. Это продолжалось очень долгое время, казалось, это длилось вечно. Оказывается, прошло несколько мгновений. Мы даже не заметили, что луна начала светлеть. Когда камней почти не осталось, мы увидели небо, полностью заполненное яркими слезами, освещающими его вместе с луной. Торл дал им имя – звёзды. В тот момент появился ты, наш создатель, держа в руках последний яркий камень. Я не мог спутать его ни с одним другим, это была последняя слеза Гораны, упавшая этой ночью – огненная и горячая.

После разговора с Месгером, я его понял. Мир сильно изменился. Всё происходило так быстро и скоротечно, что я даже не замечал, как все мои дети занимались разными начинаниями безрезультатно. Галларты, как будто уставшие, метались в своих идеях и размышлениях. Дни непривычно быстро мелькали. Погода менялась. Даже мне было очень сложно сосредоточиться, а мои дети и вовсе отчаялись что-либо понять.

Было совсем непонятно, как теперь всё взаимодействует, но спустя две смены погоды, наблюдая за своими созданиями, я заметил особую печаль Салесс. Она всегда радовалась достижениям и умениям всех остальных. Даже достижениям Месгера она всегда была рада, подбадривала в сложных моментах и ситуациях. Она всегда тихонечко, с застенчивой радостью, находилась рядом, но будто в стороне, улыбаясь любой мелочи. Будучи невидимым, я наблюдал за Салесс и заметил нечто искреннее. Она, не имея никаких сил и возможностей, хотела сделать хоть что-то, как её братья и сёстры, что-то весомое, живое и прекрасное. Но осознавая, что не сможет, оставалась в стороне, теряя свой энтузиазм. Постепенно она сама нашла себе цель, более мелкую и незаметную, как ей казалось. Салесс тихонечко в уединении помогала расти цветочкам, увядающим от погоды, помогала молодым растениям окрепнуть и продолжать жить. Многие растения не выжили бы после резкой «смены дней» и погоды, если бы не Салесс. Она не могла создавать, но могла любить и беречь существующее, созданное другими. Пока милая и застенчивая часть этого мира спала, я, незримый, подошёл к ней и дал ей силу заботы, неравнодушия и справедливости. В тот самый момент прилетел Торл и сказал: «Теперь у неё есть сила души. Это изменит весь мир и её жизнь, хотя и незаметно.»