Клайв Льюис - Хроники Нарнии: последняя битва. Три повести

– Одел? Своими лапами?

– Ну, я точно не помню, но каким-то образом я оказался вот в этой новой одежде, а потом внезапно очутился здесь. Мне потому и кажется, что это мог быть сон…

– Нет, это не был сон, – возразил Эдмунд.

– Почему ты так уверен?

– Во-первых, на тебе другая одежда, а во-вторых – ты больше не дракон.

– И что это было, как ты думаешь? – спросил Юстас.

– Думаю, тебе помог Аслан.

– Аслан! – воскликнул Юстас. – Я уже не раз слышал это имя с тех пор, как мы очутились на «Покорителе зари», и почему-то терпеть его не мог. Впрочем, я тогда много чего терпеть не мог. Кстати, хотелось бы извиниться перед всеми: боюсь, я был довольно противным.

– Всё в порядке, – успокоил его Эдмунд. – Между нами говоря, ты был не так плох, как я в своё первое путешествие в Нарнию: если ты был просто ослом, то я – предателем.

– Не хочу слышать об этом! Расскажи лучше, кто такой Аслан. Ты его знаешь?

– Скорее он меня знает. Это Великий лев, Лесной царь, сын императора страны, что за морем, который спас Нарнию и спас меня. Мы все его видели, но чаще всех Люси. И возможно, мы сейчас плывём в его страну.

Некоторое время они оба молчали. Последняя яркая звезда исчезла. И хотя увидеть восход мешали горы, высившиеся справа, мальчики знали, что рассветает, потому что небо и залив окрасились в ро зовый цвет. Затем какая-то птица по-попугаечьи вскрикнула где-то в лесу, потом послышались шорохи между деревьями, и, наконец, раздался звук рога Каспиана. Лагерь просыпался.

Не передать словами, как все обрадовались, увидев Эдмунда с Юстасом, который опять стал человеком! Мальчики направлялись к костру, где остальные собирались завтракать, но сначала, конечно, все хотели услышать историю Юстаса. Оставалось неясным, убил ли старый дракон лорда Октезиана несколько лет назад или Октезиан сам превратился в дракона. Драгоценности из Драконьей пещеры, которыми Юстас набил карманы, исчезли вместе с одеждой, и никто, в том числе и он сам, не имел ни малейшего желания спускаться в долину за оставшимися сокровищами.

Через несколько дней «Покоритель зари», с новой мачтой, заново покрашенный, с полными трюмами припасов, был готов продолжить путешествие. До отплытия Каспиан дал приказ выбить на гладком утёсе, обращённом к заливу, надпись:

ДРАКОНИЙ ОСТРОВ

ОТКРЫТ КАСПИАНОМ Х, КОРОЛЁМ НАРНИИ И ПР. И ПР. НА ЧЕТВЁРТОМ ГОДУ ЕГО ПРАВЛЕНИЯ.

ЗДЕСЬ, КАК МЫ ПОЛАГАЕМ, ВСТРЕТИЛ СВОЮ СМЕРТЬ ЛОРД ОКТЕЗИАН.

Приятно заметить, к тому же это чистая правда, что с тех пор Юстас сделался совершенно другим человеком. Если уж быть совсем точным, он им становился: иногда у него случались рецидивы, и порой он бывал невыносим, но окружающие старались не обращать на это внимания: пусть выздоравливает.

С браслетом лорда Октезиана случилась странная история. Юстас не хотел оставлять его у себя и предложил Каспиану, а тот, в свою очередь, решил отдать его Люси, но и она не пожелала им владеть. «Хорошо, пусть тогда достанется тому, кто его поймает», – сказал Каспиан и подбросил вещицу в воздух. В это время все разглядывали надпись на скале. Браслет взлетел вверх, блеснул на солнце и повис на небольшом выступе скалы, причём в таком месте, что ни снизу подобраться, ни сверху за ним спуститься. И насколько мне известно, браслет висит там и по сей день, а скорее всего, будет висеть до конца света.

Все радовались, когда «Покоритель зари» отошёл от Драконьего острова. Как только судно покинуло залив, подул попутный ветер, и на следующее утро они подошли к неизвестной земле, которую кое-кто видел и раньше, когда летал над горами в бытность Юстаса драконом. Это был низменный зелёный остров, на котором обитали только кролики и несколько коз, хотя, судя по развалинам каменных хижин и подпалинам на земле, явно от костров, совсем недавно здесь жили и люди. Мореплаватели обнаружили также кости и неисправное оружие.

– Похоже, работа пиратов, – сказал Каспиан.

– Или драконов, – отозвался Эдмунд.

Ещё они нашли там, на песке, небольшую, едва ли в четыре фута длиной, рыбачью лодку с плетёной из ивняка рамой, обтянутой кожей. На дне её всё ещё лежало весло. Судя по размерам, её либо сделали для ребёнка, либо в этих краях жили гномы. Рипичип попросил отдать судёнышко ему – он единственный смог бы там поместиться, – и лодочку подняли на борт. Этот остров путешественники назвали Горелым и покинули около полудня.

Дней пять ветер гнал их на юго-восток, где не было не только никакой земли, но даже рыб и чаек. На шестой день зарядил дождь и лил до самого вечера. Юстас проиграл две партии в шахматы Рипичипу и сделался похож на себя прежнего, а Эдмунд посетовал, что лучше было бы поехать в Америку вместе с семьёй. Все приуныли, пока спустя какое-то время Люси не выглянула в окошко на корме.

– Эй! Хватит хандрить! По-моему, дождь перестал. Ой, а это что такое?

Все выбежали на корму. Дождь действительно кончился. Дриниан, стоявший на вахте, явно заметил что-то необычное за кормой, как и Люси. Остальные, всмотревшись повнимательнее, решили, что это гладкие, отшлифованные водой камни, уложенные в ряд с интервалом футов сорок.

– Но это никак не могут быть камни, – сказал Дриниан, – потому что ещё пять минут назад их здесь не было.

– А один только что исчез, – заметила Люси.

– Да, а вон ещё один вылезает! – воскликнул Эдмунд.

– И он ближе, – добавил Юстас.

– Чёрт возьми! – выкрикнул Каспиан. – Да они все движутся сюда.

– И гораздо быстрее, чем мы плывём, сир, – добавил Дриниан. – Через минуту они нас догонят.

Все затаили дыхание: мало приятного ощущать себя объектом охоты неизвестного существа – неважно, на земле или в море. Но действительность оказалась гораздо хуже, чем можно было ожидать. Внезапно на расстоянии крикетного броска от их левого борта из моря высунулась ужасная голова, зелёно-пунцовая, с фиолетовыми пятнами и прилипшими моллюсками, с мордой, похожей на лошадиную, только без ушей. У твари были громадные глаза, явно привыкшие смотреть из тёмных глубин океана, и огромная разинутая пасть с двойным рядом острых, как у рыб, зубов. Голова венчала, как им сначала показалось, длинную шею, но, по мере того как существо высовывалось из воды, все поняли, что это не шея, а тело, и осознали, что видят огромного морского змея, на которого многие по глупости хотели бы посмотреть. Изгибы гигантского хвоста виднелись вдали, время от времени появляясь на поверхности, а голова теперь возвышалась над мачтой.

Все схватились было за оружие, но поняли, что это бесполезно: чудовищу стрелы не доставляли ни малейшего неудобства.