Джон Морган - Слабым здесь не место. Охота

Подлый удар исподтишка в бок чуть ниже ребер.

Один, другой, третий.

Быстро и резко.

Никто не мог его остановить.

Дружки бандита стали оттаскивать своего, но было слишком поздно.

Истекающий кровью лесоруб с непониманием в глазах медленно осел на пол, съехав по стойке. Все замерли. Звуки постепенно заглохли.

Подобных смертей в котлах происходит по сотне за лун. Вот только эта отличалась от них. Из-за присутствия одного человека, на которого каждый в очаге сейчас переводил взгляд.

Охотник видел убийство, что разом многое меняло.

– Что притихли, народ? – заговорил главарь с изуродованным лицом. – Ничего ведь не произошло. Выпили. Повздорили. Бились за жизнь. Будто такое не случалось прежде.

Он осматривал очаг, держась перед своими, и старался вести себя так, словно все в порядке вещей.

– Твой человек прикончил Фиодеха. В драке, – кто-то нашел в себе силы заговорить.

– При охотнике.

– Вытащил заточенный металл и просто прикончил.

Как же быстро местные вспоминали о законах, когда им было это удобно. Желая избавиться от незваных гостей, те могли бы процитировать несколько абзацев любого постановления (вне зависимости от их образованности), но стоило им самим переступить черту, как их разум словно поражал недуг и они резко обо всем забывали.

Какая удобная позиция.

– Он защищался, – продолжал главарь, опасливо поглядывая на охотника. – Бился за жизнь. Гляньте на него.

Вид у поколоченного мужика был еще тот. В крови, расплывшихся синяках, без передних зубов, с порванной губой и ухом.

Но что это меняло?

А тем временем, пока очаг оценивал ораторское искусство главаря, банда постепенно стягивалась к нему. Все девять человек, включая и тех, кто все это время отчаянно делали вид, будто пришли сами по себе.

Местных же, способных стоять на ногах и держать оружие, Тархельгас не насчитал и двух десятков. Будет ли от них толк? Пойдут ли они за охотником? Хватит ли духа рискнуть жизнью, чтобы отстоять свое право на отмщение и правосудие?

– Имя? – спросил Тибурон.

– Не стоит, охотник, – предостерег его главарь, явно не желающий сойтись с ним в бою.

– Имя, – повторил Тархельгас и положил руку на эфес меча.

Чуть за ним встал Балес, готовясь биться подле охотника.

– Геаррард Агхаид, – ответил главарь.

– Не твое. Его, – кивок в сторону беззубого.

– Цусаил Фиаклан, – Геаррард наконец дал то, о чем просил Тибурон. – Не надо. Ты ведь знаешь, к чему это приведет.

Охотник его не слушал.

– Имени Цусаила Фиаклана нет ни в одном из моих предписаний, – теперь уже Тархельгас осмотрел очаг и присутствующих, – но есть пустая строка, и каждому известно, что, согласно пакту от 1279 з. Н. Н. и дополнению за номерами 31.4 и 31.5, если охотник засвидетельствует убийство и жители долин в числе пяти душ смогут подтвердить данный факт и возжелать правосудия, он имеет право внести имя виновного и привести предписание к исполнению. – Тархельгас видел, как напряглись все члены банды, потянувшись к оружию. И еще он заметил, как оставшиеся местные прятали от него глаза, не желая лезть под заточенный металл. – Так что скажет народ? Цусаил – убийца или всего лишь бился за жизнь и ему повезло выжить?

Местные до последнего надеялись, что охотник разберется сам. Убьет бандитов, а им ничего и делать не придется. Но Тархельгас оказался в меньшинстве, в невыгодных для себя условиях и не собирался рисковать жизнью из-за пустяка.

В итоге местные, бандиты и он сам преследовали свои интересы. А главное для Тибурона – выжить.

Суровая правда котлов.

Очаг молчал. Люди боялись идти против тех, кто мог не просто дать отпор, но и с большой долей вероятности перерезать всех.

– Народ сказал свое слово, – или, точнее, не сказал его вовсе. – Ты и твои люди неповинны в его смерти.

Главарь смог выдохнуть и убрал руку с эфеса.

– Однако, – продолжил Тибурон, – я бы на вашем месте покинул очаг и это поселение.

– Мы так и хотели, охотник.

– И еще одно.

– Я помню про лошадь.

– Да защитят мертвые живых. – Насчет сделки Тархельгас не сомневался, а вот тело его беспокоило. – Кто-то должен позаботиться об умершем.

– Мы отнесем его. – Он жестом приказал своим поднять мертвого лесоруба. – Повесим по законам котлов, а после уйдем. Даю слово, охотник.

– И я его принимаю.

Бандиты даже не стали собирать пожитки, если те у них и были. Смешно пятились назад, пока трое тащили тело к выходу.

Им никто не препятствовал.

Балес был вне себя, но вместо того, чтобы кричать о несправедливости, трусости и безвольности охотника, просто развернулся и, не скрывая переполняющего гнева, смешанного с разочарованием, поднялся в комнату на второй этаж.

Тархельгас же оплатил еще бутылку, перевернул стол, нашел целый табурет и начал привычным способом глушить голоса.

– И что жене его теперь сказать? – заговорили лесорубы меж собой.

– Что дух котлов забрал Фиодеха неотомщенным.

Уже на следующее утро охотник и кастодианин двинулись в путь. Оба в синяках, с едва зажившими ранами, с избитыми кулаками и с достаточным похмельем, чтобы хоть немного радоваться в меру морозному утру.

Ехали молча. Тархельгас – впереди, Балес – чуть позади на купленном скакуне.

Лошади ступали не спеша, под стать медленно падающему снегу. Вырубки были не тронуты. Ни следа саней, ни копыт.

Магическое умиротворение котлов в предрассветных лучах сола. И если Тибурон старался с его помощью отрешиться от недовольных промедлением голосов, то парень вообще не находил себе места.

Дело было не в ноющих ранах, опухшей руке и головной боли. Джувенил не мог найти оправдания тому, что увидели вчера его глаза.

Распираемый собственным негодованием, не в силах больше сдерживать себя, парень поравнялся с охотником, решившись заговорить:

– Я просто не могу понять…

– Тогда лучше повремени с заявлениями, пока не разберешься, что к чему.

Тибурон перебил его непривычно сдержанно. Словно Джувенил опять сморозил какую-то глупость.

Опыт, напомнивший ему, что охотник каждый раз находил что ответить, невольно заставил призадуматься.

– Далеко не это я готовился увидеть. Рассказы о вас были совсем иного толка.

– И что же ты слышал?

– Истории о Рыцаре Воющего Ущелья, в одиночку защищающем долины. Представитель каст, которого захотели похоронить в снегах, а он выжил и по долгу чести и рода сражается за людей. Жизнь превыше всего, и вы ее защитник, не так ли звучит девиз касты Тибурон? А на деле же вы Отрубатель Голов. Охотник, приспосабливающийся, чтобы выжить. И знаете, не увидев в вас рыцаря, я до последнего надеялся, что вы хотя бы чистите ряды, верша благо для народа, но на деле вы и Отрубатель, только когда удобно. Убиваете неугодных в выгодных для себя условиях. А в противном случае просто проходите мимо.