Александр Крылов - Легенды Этриуса: Ужасно милый огр

– Как наши дела, Сантьяго? – проходя мимо куда-то спешащего заместителя, поинтересовался Антонио, но быстро поправил себя, – Точнее, мои!

– Все в порядке! Отдыхайте, я потом вам обо всем предоставлю отчет, – ответил тот, на мгновение остановившись, чтобы поприветствовать начальника, и поспешил по делам.

Антонио понравился такой ответ, он засмеялся, но тут же заметил молоденькую девушку, которая работала ветеринаром и осматривала овцу, и изменился в лице. Он стал очень серьезен, а после глотка вина на его лице появилась коварная ухмылка. Было трудно определиться, чего ему хочется больше – пригласить домой ветеринара, чтобы она осмотрела его жену, или пригласить ветеринара в свой кабинет и осмотреть сначала ее? Антонио посчитал что правильным было бы определиться в процессе разговора и решительно направился к специалисту по животным, увлеченно занятым своим делом, в отличии от занимающегося бездельем владельца скотобойни.

Ожидание неизвестности оказалось невыносимым. Поначалу размышления и страхи Флорентины досаждали ее самоконтролю словно обстрел из луков вражеским войском защитников крепости, но потом, чуть позже, началась настоящая осада со стуком тарана об ворота. Так клокотало в груди девушки бойкое сердце, что его биение играло в ее висках барабанами. Попытки порвать крепкую веревку не увенчались успехом, тогда Флорентина опираясь спиной о дерево, к которому была привязана, хорошо поработала онемевшими ногами и смогла встать на них. Она горделиво вскинула голову, чтобы убрать с лица растрепавшиеся длинные русые волосы и осмотрелась по сторонам. В тот же миг она увидела, как мимо нее пробегал скулящий волк. Морда его была в крови, и он прихрамывал на заднюю лапу. Пленница прижалась к дереву и замерла. Хищник заметил ее, но не рискнул приближаться к привалу циклопа. Девушке на мгновение показалось, что ее легким не хватает воздуха, когда она продышалась, открыв рот, то поняла, что ей просто нужно успокоиться. Она снова намеревалась сесть на землю, но когда вернулся загадочный похититель, приволочивший задранную волком овцу, то Флорентина с трудом сдержала свой гнев.

– Как ты смеешь? – сердито выпалила она и топнула ногой, – Лучше меня сожри!

Циклоп проигнорировал ее. Он спокойно взвалил на стол тушу, выдернул из лиственницы орочий топор и с одного удала срубил овечью голову. Она покатилась по земле прямо к Флорентине, и девушка, выругавшись, пнула ее ногой. Пасовка циклопа и его пленницы завершилась не очень удачно, так как своеобразный мяч улетел к поленнице и иронично там улегся – отрубленная овечья голова пристально смотрела на Флорентину.

– Убери ее с глаз моих долой! Что ты вообще делаешь, негодяй?! – рассвирепела пленница, призывая похитителя к ответу.

Циклоп стоял спиной к девушке и не реагировал на ее призывы, а по столу к его ногам несколькими струйками стекала алая кровь. После его ловких манипуляций с погибшим от зубов волка животным, которые наблюдала Флорентина, на землю повалились шкура и потроха. Дальше было еще менее приятное зрелище, когда похититель насаживал тушу на палку. Довольный проделанной работой, он повернулся лицом к девушке, и она увидела его обагренные кровью руки, но приглядевшись лучше не трудно было заметить след от укуса хищника на запястье циклопа. Из открытой раны сочилась его кровь, сливаясь с овечьей.

– О, боги! Ты ранен! – воскликнула Флорентина так, словно он не знал об этом.

С невозмутимым спокойствием ее похититель подошел к шалашу, приставил к нему насаженную на палку тушу и положил бурдюк так, чтобы из него вытекала вода. Помыв руки и допив ее остатки, он повесил пустой сосуд на сук и опустился на колени перед входом в шалаш, до пояса исчезнув в нем. Через некоторое время он выбрался из него и поднялся на ногу с уже забинтованной тряпкой рукой. В своей жизни девушка еще не видела серьезных ран, за исключением единичного случая, когда пьяный Антонио, ругаясь с ней, разбил оконное стекло кулаком и получил небольшое рассечение на кисти. Тогда было довольно-таки темно и пастушка не приглядывалась. Тогда муж не дал ей забинтовать рану, сделал это сам. Глупая выходка Антонио не шла ни в какое сравнение с поступком циклопа, ведь он отогнал от стада волка, хотя имел наглость забрать убитое им животное. Впрочем, овца послужила некой контрибуцией для него за проделанную работу и полученную рану.

– Может быть, ты наконец поговоришь со мной? Я уже поняла, что ты не собираешься убивать или насиловать меня! Ты сделал очень хороший поступок, что прогнал волков, но я ничего не понимаю. Объясни мне, что происходит? – обратилась к похитителю Флорентина, в то время как он неторопливо втыкал в сырую землю рогулины и водружал на них над костром тушу, – Я так сойду с ума! Разве ты этого хочешь? Может быть, тебя подослал Антонио или еще кто-то? Скажи, перед кем я виновата? Почему ты мучаешь меня? Ты немой?

– Нет, не немой, – наконец-то ответил ей циклоп, даже не повернув к ней лицо. Он прошелся до поленницы, вернулся к костру с несколькими бревнышками и подложив их в огонь, сел на землю.

– Говори же. Говори, что хочешь, только говори, – в ожидании разгадки причины своего похищения требовала Флорентина.

– Я часто наблюдаю за тобой, когда ты пасешь свое стадо. Мне очень одиноко, а ты такая жизнерадостная и прекрасная девушка, что на тебя можно любоваться часами. В очередной раз я просто пришел послушать твое пение, но ты заметила меня, – признался циклоп.

– Но зачем ты вышел ко мне из лесу? Ты мог просто уйти, – удивилась девушка.

– Сам не знаю, что нашло на меня. Когда я понял, что ты испугалась меня и больше не вернешься на этот луг, что ты перестанешь пасти стадо, и я больше никогда не увижу тебя, то потерял над собой контроль и шагнул вперед. Ты начала кричать, и я понял, что совершил ошибку. Мне не оставалось сделать ничего другого, как похитить тебя. В противном случае, ты бы сбежала, рассказала обо мне, и в городе поднялся бы переполох, – ответил циклоп. Стоило ему заговорить, как его непритягательный облик изменился в глазах девушки. Перед ней сидел мужчина с густыми темными волосами средней длины и длинными бакенбардами. Крупный нос и аккуратный рот создавали вполне приятные черты лица. Смущало только то, что у собеседника был лишь один глаз.

– Я никому бы не сказала о тебе. У меня нет таких близких, кто поверил бы мне, – возмутилась Флорентина, но тут же вспомнила о Маргарите, от которой у нее не было секретов, и тяжело вздохнула, – Хотя возможно ты прав в том, что даже я могла проговориться и что я действительно перестала бы пасти стадо у леса и мне как-то пришлось бы объяснять этот поступок, не говоря уж о пропавшей овце.