Джон Гвинн - Злоба

– Зачем я все это делаю? – пропыхтел Корбан.

– Сказано же – путь к закалке разума лежит через закалку тела. Сейчас тебе это может показаться бессмысленным, но твое тело – это орудие, можно даже сказать – оружие. Тебе нужно его освоить. Страх не отличается от других чувств, которые тобой могут овладеть, – злости, горя, радости, желания. Ты должен научиться определять их и управлять ими. Сильное, закаленное тело в этом поможет. Это не весь ответ на твой вопрос, но сегодня ты сделал первый шаг. Посмотрим, как все пойдет, а там, глядишь, когда-нибудь попробуем и меч дать тебе в руки.

– Когда? – спросил Корбан, и его лицо прояснилось.

– Это будет зависеть от тебя. Ну а теперь, напоследок, повторяй за мной. Это упражнение основано на владении собой. Большинство сражений выигрывается не грубой силой, что бы ни говорил твой отец. – Сказав это, он начал показывать ряд замысловатых движений, которые Корбан мельком видел, когда бегал по загону. Выполнять их было гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд: приходилось застывать в непривычных для него стойках, пока мышцы не начинало сводить судорогой.

– Видишь ли, парень, это тоже нужно для контроля. Твое тело будет выполнять то, что ты ему прикажешь, – и Гар улыбнулся, что случалось очень редко. Корбан лишь что-то прокряхтел – он слишком напряг мышцы, чтобы получилось ответить словами.

– Благодарю, – пробормотал Корбан, когда Гар сказал, что занятие окончено. – Твоя нога, – добавил он. – Мне показалось, что сегодня она тебя не так сильно тревожила. Тебе лучше?

– Нога-то? Нет. Иногда бывает лучше, иногда хуже. А теперь иди, занимайся своими делами, пока здесь не началась суматоха. Увидимся завтра утром.

Корбан отправился домой, а по пути наблюдал, как просыпается крепость. По телу разливалась тяжесть. Свежий утренний воздух приятно холодил кожу, осушая пот.

Во дворе перед воротами Дун-Каррега было людно и шумно. Восемьдесят воинов сидели на лошадях, а Тулл, телохранитель короля, стоял перед ними, держа в руках поводья. На нем было одеяние из вываренной кожи и шерсти, тронутые сединой волосы были зачесаны назад и завязаны в хвост на шее, а меч – закреплен на седле. Рядом с ним стоял Пендатран, держа поводья чалого коня Бренина.

В толпе раздались радостные крики: во двор вышел король Бренин, а вместе с ним и королева Алона. Король сел на коня и оглядел собравшихся.

– Я вернусь ко дню середины лета, – крикнул он, поднял руку в знак прощания и направил коня в Каменные врата. Позади него ехали гонец из Тенебрала и хранитель знаний Геб, который, по мнению Корбана, пребывал явно не в настроении: он постоянно хмурил брови. Следом выступили воины. Они переехали через мост на материк, а далеко под ними бушевало море. Корбан и Кивэн наблюдали за уезжающими ратниками, пока те не скрылись вдали.

Рядом с королевой Алоной и Пендатраном стояла принцесса Эдана. Она увидела Корбана с Кивэн и позвала их к себе. Алона одарила их теплой улыбкой, задержав взгляд на Корбане.

– Кивэн работает с Гаром, мама, – сказала Эдана. – А как она умеет обращаться с лошадьми – ты бы видела ее в седле!

– Любой, кто учится у Гара, скорее всего, будет уметь обращаться с лошадьми. Думаю, у него дар от самого Элиона, – сообщила Алона, улыбнувшись Эдане. – Помню тот день, когда он здесь появился. Тебе тогда только исполнился год.

Когда они заходили в замок, в их поле зрения попала фигура. Это был Эвнис, а вместе с ним его сын Вонн.

– Я кое-что хотел бы обсудить с вами. Наедине, – обратился советник к Алоне.

Королева помрачнела.

– Все в порядке, – сказала Эдана. – Я подожду здесь.

Алона кивнула и двинулась вперед быстрым шагом, Эвнис пошел с ней рядом. Пендатран поспешил за ними.

Вонн повернулся и подмигнул Эдане, а затем тронулся следом за отцом.

Эдана сдвинула брови.

– Нет, вы только гляньте на него, а! Небось мнит себя первым парнем на деревне.

– Ну, наружность-то у него действительно приятная, – возразила Кивэн.

– Хуже всего, – продолжила Эдана, пропустив мимо ушей слова Кивэн, – что ему взбрело в голову, будто он на мне женится.

– Почему он так думает? – спросила Кивэн.

– Эвнис годами отпускал намеки. Отец ни разу не дал ему утвердительного ответа, но я думаю, они теперь считают мой брак с Вонном делом уже решенным.

– Так ты не хочешь быть его женой? – спросил Корбан.

Эдана бросила на него сердитый взгляд.

– Нет. Я не какой-то кусок мяса, что можно продать на рынке.

Группа людей перед ними остановилась, и до них донесся зычный голос Пендатрана.

– Нет, Эвнис. Тебе нельзя ехать, – отрезал полководец.

– Я был уверен: пока король Ардана в отъезде, решения принимает королева, – возразил Эвнис холодным тоном.

– Прости, – сказала Алона. – При других обстоятельствах я бы с радостью тебя отпустила. Но Пендатран завтра уезжает, а мой король ясно дал понять: он хочет, чтобы ты в это время был рядом. – Тут выражение ее лица смягчилось. – Мне правда очень жаль. Скажи Фэйн, что я навещу ее сегодня вечером.

– Навестите, – повторил Эвнис с дрожью в голосе. – Это из-за Рагора, не так ли? Вы до сих пор вините меня в гибели вашего брата. Это месть.

– Что? – удивилась Алона. – Нет…

– Не произноси его имя, – прорычал Пендатран. – Никогда.

Эвнис какое-то время стоял, содрогаясь всем телом. Склонил голову, быстро обернулся и помчался прочь. Вонну пришлось чуть ли не бегом следовать за ним, чтобы не отстать.

Десять дней спустя Корбан шел по деревне, подумывая найти Дата, как вдруг вдалеке увидел всадника, который галопом мчался по великаньему тракту.

Это был Мэррок, человек, которого он видел на церемонии. Он уехал в Баглунский лес с отрядом Пендатрана на следующий день после отъезда короля. Корбан со всех ног понесся в крепость. Его целью была трапезная, так как Мэррок, скорее всего, направлялся именно туда.

Мэррок стоял перед королевой – она сидела в кресле из дуба с искусной резьбой, а подле нее находился Эвнис.

– Что я пропустил? – шепотом спросил Корбан у сестры.

– В лесу обнаружили след – нашли тело человека, наполовину съеденное волком или волчнем. Думают, что он был в числе тех разбойников. Мэррок вернулся за подкреплением. Пендатран хочет, чтобы они встали дозором у западных границ леса – а ну как его отряд столкнется с разбойниками, и они попытаются сбежать?

– Я сейчас же этим займусь, миледи, – сказал Эвнис и поспешил прочь из зала.

От усталости у Кэмлина ныли ноги. Шутка ли – весь день продираться сквозь этот проклятый лес? По его рукам и щекам, которые пострадали от колючих ветвей, тонкими струйками стекала кровь; в порезы затекали ручейки соленого пота, и те нещадно саднили.