Джон Гвинн - Злоба

Мама уделяла особое внимание истории, и они зубрили хроники Земель Изгнанников начиная со времен Бичевания, поэтому когда он услышал в речи Бренина слово «Тенебрал», то сразу же понял, о чем идет речь. Это была земля, лежащая далеко на юго-востоке, где мужчины вместо сапог и штанов носят сандалии и юбки. При одной только мысли об этом он фыркнул. Тенебрал . Однако одного лишь упоминания о нем было достаточно, чтобы в Корбане вспыхнуло любопытство. Он вздохнул. Парню не спалось, хоть он и лежал в кровати уже довольно долго.

До его ушей донесся тихий стук, затем раздался звук отодвигающейся щеколды на двери в кухню, и по комнате внезапно пробежал сквозняк. Послышались шаги, дверь закрылась. Он задержал дыхание, чтобы лучше слышать, что происходит, но за дверью стояла тишина. Затем стукнулись друг о друга кружки, скрипнули ножки стульев о кухонный пол – и снова тишина.

Любопытство окончательно развеяло последние следы сонливости. Корбан аккуратно стащил с себя шерстяное одеяло и начал потихоньку вылезать из кровати. На цыпочках добрался до открытой двери в его комнату, прокрался пару шагов вниз по коридору до кухни и остановился, не решаясь идти дальше. Корбан снова задержал дыхание, пытаясь услышать голос их гостя и понять, кто это. Снова тишина, а затем с кухни донесся знакомый голос Гара:

– Значит, время пришло. Мы должны быть как никогда бдительны.

– Это точно, – вздохнула мама. Затем раздался скрип отодвигаемых стульев, и Корбан помчался обратно в постель.

Эвнис стоял в изголовье ложа жены. Сейчас его меньше всего заботили обязанности королевского советника. Она спала, и грудь ее поднималась и опускалась в такт неглубокому, словно у птицы, дыханию. Он чувствовал, как на него камнем давит разочарование, ощущал ярость по поводу своей беспомощности. Ее пальцы дрогнули, и он потянулся к ней и ласково погладил обратную сторону ее ладони.

Было время, когда он не ощущал ничего, кроме ненависти: к своему брату Гетину, к матери с ее насмешливой снисходительностью. А потом переплел руки с Фэйн. Странно порой оборачивается жизнь – одна из ужаснейших пакостей брата обернулась для Эвниса величайшим счастьем. Гетин думал: женив брата на девушке из столь худородной семьи, он заставит его страдать вечно. И поначалу так оно и было. Но затем Эвнис влюбился в Фэйн. Не сразу, словно громом пораженный, а постепенно, день за днем. В итоге его покорила ее доброта, ее способность видеть во всем только хорошее. Каким-то образом именно любовь к ней заглушила в Эвнисе ненависть к остальным, не избавила полностью от этого чувства, но сделала его не таким важным .

Но наблюдая за Фэйн в таком состоянии, он ощущал, что к нему возвращаются все былые переживания, питаясь его самым большим кошмаром – мыслью, что он может потерять любимую. Так и подмывало броситься на что-нибудь – а может, и на кого-нибудь – и сломать, растерзать, уничтожить…

Он мысленно вернулся к Рин и той ночи в лесу – ночи из далекого прошлого, когда он узнал о книге, что покоится под крепостью и содержит в себе тайны силы земли. Ему во что бы то ни стало нужно было найти эту великанью книгу.

Той ночью в лесу и позже на паре тайных встреч ему рассказывал о ней Утас. Он говорил, что его клан вырыл под Дун-Каррегом лабиринт из подземных ходов и что в этих ходах спрятаны сокровища, одно из которых и есть книга, обучающая тайной премудрости владения силой земли. Когда Эвнис только приехал в Дун-Каррег и пытался заработать расположение Бренина, он вел поиски долго и тщательно, но они не принесли никаких плодов. Он побывал в нужной башне, был уверен, что искал в нужном месте, но не нашел ничего . Со временем Эвнис прекратил искать. Но теперь, глядя на Фэйн, он понимал, что должен найти книгу. Ему сказали: она поможет поддержать в его жене огонь жизни до тех пор, пока он не доставит ее к котлу, что находился далеко на севере, на родине Утаса. С тех пор как он получил от Рин во время Весенней ярмарки послание с напоминанием о силе книги, Эвнис возобновил поиски. Он заставлял своих людей днями и ночами напролет раскапывать подземелья той башни. Но камень был крепок, а подземелья – глубоки и обширны, посему поиски и поныне не увенчались успехом.

А теперь король Бренин собирается в отъезд: объявил перед всеми присутствующими в трапезной, что утром отбудет в Тенебрал на совет королей. Срок подходит. Обстановка накаляется: все, чего он ждал, что он планировал, движется к решающей точке. У него участился пульс. Страх, предвкушение? Возможно, и то и другое.

В дверь тихо постучали. Это был его главный ловчий Хельфах.

– Мы кое-что нашли.

Эвнис чуть ли не бегом спустился в подземелья, вниз по винтовой лестнице, сквозь множество комнат с низким потолком. Посреди комнаты стояла небольшая кучка дружинников, каменный пол был почти полностью разворочен, обнажая черную землю и горную породу. В разобранной кирпичной стене виднелась внушительная обитая железом дубовая дверь.

– Никак не открывается, – пробурчал один из дружинников.

– Конечно же нет, – сказал Эвнис. – Явно ведь заперта. Доставайте топоры.

Вскоре в двери появилась щель, разрастающаяся под натиском двух мужчин, что вгрызались топорами в кусок старого дуба. Когда отверстие стало достаточно большим, чтобы в него пролез человек, Эвнис приказал зажечь факелы. Хельфах взял одного из своих охотничьих псов – высокого серого зверя. Когда охотник провел его через щель во тьму, тот заскулил. За ними последовал Эвнис в сопровождении двух воинов, вооруженных копьями.

Они были в широком подземном ходу с высоким потолком и влажными стенами. Хельфах вел их вперед по дороге, изгибающейся и медленно идущей вниз.

Внезапно они оказались в просторной пещере, стены которой по дуге уходили ввысь. Ее серый камень пронизывали витые прожилки, сверкающие голубым. Из пещеры вели два сводчатых прохода – вверх и вниз.

– Эгей! – крикнул Хельфах.

Пес Хельфаха обнюхивал стену, плотно прижав уши к голове. Охотник протянул руку с факелом, чтобы очистить путь от паутины, плотной, словно гобелен. За ней скрывалась еще одна дверь.

Дверь вела в небольшую круглую комнату, внутри которой в два ряда, смыкающиеся у могилы, стояли покрытые толстым слоем пыли и паутины секиры и боевые молоты. Ее размер явно давал понять, что она предназначена для кого-то крупнее, чем человек.

– Храни нас Элион! – прошептал один из дружинников.

«Куда там охранить, он вас здесь и не услышит!» – подумал Эвнис.

Отодвинуть каменную могильную плиту оказалось не так уж просто.

Внутри покоилось тело великана. В его руках, скрещенных на груди, была зажата шкатулка.