Ядвига Симанова - Восход памяти

– Чистые души… – послышался бабкин голос, и Марианна чуть не отпрянула, испугавшись, что ведьма обнаружила ее присутствие.

Но нет, бабка стояла, возведя очи куда-то вверх, ее глаза совсем побелели, а сама она сохраняла неподвижность статуи.

«Чистые души… – пронеслось в голове девушки. – Да это же Элизиум, Дом чистых душ». Она вновь всмотрелась в зеркало: люди по-прежнему прыгали через скакалку, и звезды сияли, и люди улыбались – широко и открыто. Но Марианна отчего-то не радовалась: что-то в этой картине и в их облике настораживало, заставляло усомниться в правдивости веселья. Вероятно, смущало странное безмолвие, диссонирующее с атмосферой радостной детской игры. «Но что с того, – подумала Марианна, – зеркало попросту может не передавать звук». А возможно, это движения, повторявшиеся с неестественной синхронностью и равными интервалами? Силуэты двигались без устали – поднимались и опускались. Девушка приблизилась – их улыбки! Они застыли на лицах… А лица… Мурашки пробежали по спине. Их лица… Они тоже застыли, словно слепленные из воска. Глаза их отталкивали до дрожи – остекленевшие и мертвые! От них точно веяло холодом. Казалось, будто в них застыла ледяная пленка, надтреснутая посередине тонкими линиями паутины.

Ни шороха, ни звука… В зеркале не было ни ветерка, как не было дыхания жизни в ужасающей пляске мертвых кукол под неподвижным диском равнодушной луны. И тем страшней, тем громче и яростней стал внезапный треск, расколовший мертвую тишину. Словно лопнувшее стекло, голова одной куклы задребезжала и тут же рассыпалась в мелкую крошку, осталось одно туловище, которое, ни на секунду не сбиваясь с ритма, продолжало прыжки. Но вскоре настал и его черед – невыносимый хруст разбил безмолвие, и кафтан покрылся трещинами, снова хруст – на этот раз он наполнил все пространство, – и кафтан разлетелся на сотни красных осколков вместе с туловищем куклы.

Полная луна роняла холодный свет на красные осколки, небрежно рассыпанные в черной пустоте. Вдруг откуда-то из недр земли по ту сторону зазеркалья поднялся вихрь, он закружил красную стеклянную пыль по витой спирали – но лишь на мгновение, – с молниеносной скоростью и гулким свистом втянул в себя остатки стекла и стремглав рванул назад под землю. Так мертвая кукла канула в небытие, а остальные так и продолжали прыгать через скакалку – бесперебойно, безропотно, безжизненно.

Зрелище ужасало и завораживало, и Марианна смотрела не отрываясь. Смотрела, пока не услышала стук – совершенно земной в потустороннем зазеркалье. Девушка обернулась и увидела, как бабка отворила стучавшему гостю дверь избушки. Что произошло дальше, оказалось невероятным и диким – из-за двери просунулась чья-то рука, эта рука одним рывком сдавила тоненькую старческую шею бабки. Старуха выпучила глаза, хрипела и стонала. От ее хрипов и стонов закладывало уши, в голове будто копошились черви, девушку мутило… На том она проснулась, в ужасе сжимая в руках белую простыню.

Марианна, выбросив из головы странное завершение сна, запомнила Элизиум – Дом чистых душ – таким, каким он был на самом деле. И что бы ни таила в себе замещенная душа АК-47, она не заслужила участи скакать среди ряженных в красные кафтаны нежитей. Марианна решила не возвращать бабке зеркальце, по крайней мере пока старуха сама о нем не спросит.

А она и не спрашивала и вообще никак себя не проявляла. Но все же мысль о том, что в зеркальце заперта чужая душа, не давала Марианне покоя. И в один прекрасный момент ее осенило: «Мне нужен тот, кто говорит с душами. Мне нужен медиум!» За этой мыслью последовала другая – ей придется коснуться прошлого, той ее части, что особенно хотелось забыть. Но раз другого выхода не было, ей оставалось лишь обреченно вздохнуть, а тонкие пальцы уже забегали по экрану смартфона.

Утром, скорее поздним, нежели ранним, Марианна набрала номер; из динамика раздался женский голос и протяжное «Алло…».

– Галя, привет! – поздоровалась Марианна.

– Марианна, ты? Как поживаешь? – Галина явно не ожидала звонка, и вопросы, слетевшие с языка, спешили опередить наотрез отказывающиеся собраться воедино мысли. – Ах… О чем это я… – вдруг опомнилась подруга. – Мне так жаль… Прости, что не навестила. То одно, то другое, времени совсем нет. Дети болели…

– Я в порядке, Галя! Все хорошо, – прервала ее Марианна. – Я много времени не отниму. Сама тороплюсь, знаешь ли.

– Марианночка, я так рада, что ты позвонила! Давай встретимся! Хочешь, я приеду к тебе? – воодушевленно воскликнула Галя. – Только сегодня я не могу. Старшую на танцы вести, потом Юрка придет голодный. Ну, ты знаешь… В другой день с радостью!

– Да, конечно, встретимся в другой раз, – сдержанно ответила Марианна.

– Тогда на связи! Пока! Чао! – заторопилась Галя, собираясь сбросить вызов, как на другом конце трубки раздалось громкое:

– Погоди, Галя! Я по делу звоню.

– Да-да, слушаю. – Галина вернулась к разговору.

– Помнишь, я как-то спрашивала у тебя контакт кого-то из твоих знакомых эзотериков, кто бы помог мне с моей проблемой?

Динамик донес долгое «Ага…».

– И ты дала мне адрес бабки. Сейчас у меня похожая просьба – мне нужен медиум. Только не шарлатан, а проверенный, кто действительно в теме. Как та бабка…

На другом конце повисла тишина.

– Алло, Галя, ты здесь?

– Да здесь я, здесь… Просто ступор у меня… Какая же Изабелла Родионовна бабка? Ей нет и сорока! Ну ты, мать, даешь! – недоумевала Галина.

– Постой, не гони!

Ум Марианны спешно проводил инвентаризацию всех воспоминаний о лесной старухе, о том, как она к ней попала. Марианна буквально чувствовала ее старческий запах, перед глазами встали ее иссохшие руки, противная бородавка на лице, косой глаз. Эти воспоминания никак не соотносились с тем, что говорила Галя.

– Ты написала мне на листке, помнишь? Нет, не так… Мы сидели в кафе на Пушкинской. Ты назвала мне адрес бабки (имя ты ее не помнила, просто просила передать, что я пришла от тебя), я забила его в телефон: «МО, станция Салтыковка» и т. д. Только я еле нашла ее дом – это оказалась изба в дремучем лесу, я заблудилась, снег по колено… – сбивчиво тараторила девушка.

– Какой лес?! Она в центре живет! – возмутилась Галина. – Все верно: мы сидели в кафе, еще официантка подошла с нелепой красной ленточкой на шее, ты уставилась на нее как завороженная, а потом спросила про гадалку, я назвала тебе телефон и адрес, но не бабки из леса, а Изабеллы Родионовны – гадалки!

– Впервые это имя слышу, – отозвалась Марианна упавшим голосом. – Помню только красную ленту, а потом… как заношу в телефон адрес…

Собеседницы с минуту молчали.