Вадим Вятсон - Нэй. Сердце Сошо

Правда, метнувший ее, как метательный ножик, Брози немного сморщился, так как он не успевал подхватить свой меч. Катана может камень перерубить, но падать на камни – это обида.

Но на помощь пришла тень, подхватила и падающего де Сильву, и катану.

И вот когда тень, наконец, оказалась в поле зрения Нэя и остановилась, он понял, кто перед ним.

Нубар, или черный человек, с далеких южных земель Бамбатура. Южнее земель орков. Что там на самом деле происходит, мало кто знал, а этих нубаров вообще мало кто видел. Обладали они, по слухам, стремительной скоростью (в чем Нэй убедился самолично), магией не владели, но умели использовать так называемые «мешки пространства» (друмерам нужно было учиться и учиться, чтобы овладеть этим искусством, а овладев, постоянно поддерживать и совершенствовать его, а у нубаров это было от природы, в крови) были преданы своему хозяину и верили в своих языческих богов, полностью отличных от древних богов Каракраса.

Когда меч был пойман, Брози облегченно вздохнул:

– Спасибо Мутамбу. Я… чтоб… – как-то виновато, махнул рукой, и уже властно: – Свяжи этого господина («господин» было сказано с таким пренебрежением, что аж мурашки по коже) покрепче, его ждет суд, а я не хочу пропустить столь занимательное событие.

– Да, господин! – а тут с таким пиететом, что сразу было понятно, что Брози именно господин!

А тот повернулся к застывшей Лайзе, улыбнулся:

– Испугалась?

Она выпустила из рук камзол, даже не заметила, и обняла своего мужчину:

– Господи, Брози. Я так…

– Ну, ну. Все хорошо.

Целовались с минуту.

Потом Брози чуть отстранился, осмотрелся:

– Как ты думаешь, Мутамбу, место подходящее?

– Самое то, господин, – и улыбнулся, сверкнув своими белыми, как Луна, зубами.

Он, кстати, связывал де Сильву, приведя предварительно того в чувство. И только когда тот пришел в себя, принялся крутить его, с каждым витком веревки выслушивая стоны и хрипы. Наслаждался или никакого милосердия к врагу? Жестоко и то, и то. Но Нэй подумал, что стоит запомнить этот способ. Так, на всякий случай.

– Жаль, нет белого коня, на котором я бы к тебе подъехал, – и совершенно неожиданно Брози встал на одно колено, в его руке возникла коробочка, он открыл ее…

У Нэя и так челюсть уже лежала на камнях мостовой, а тут она упала еще ниже, кажется, в саму преисподнюю.

В коробочке сверкнуло бриллиантами кольцо. Лайза даже рот закрыла ладонями, скрывая свой вздох удивления. И восхищения?

– Мы странно встретились. Мы чудно повстречались. Мы просто случайно столкнулись на дороге. Но эта дорога! Ох! Она наше счастье! Наша случайная любовь – просто постель, просто ночь в окне, стала чем-то большим. Наша любовь изменила нас. Наша любовь сделала нас счастливее. Даже не знаю, как я жил без тебя все это время. Как вообще это время жило вне тебя. Как вообще я жил там, где я жил без тебя. Ты только счастье, ты только любовь, ты только самая лучшая. Свет без тебя меркнет, и я не могу без тебя! Я люблю тебя! – вздохнул. – Лайза Дорхиз, я, Амброзио ди Лорки, прошу твоей руки и сердца и прошу стать моей женой!

И застыл, склонив голову, но вытянув коробочку с кольцом.

А у Лайзы слезы из глаз, и все время его монолога так и стояла, закрыв рот ладонями. Наконец, после нескольких секунд немой сцены, она издала первый звук, что-то вроде стона, а после хоть и в слезах, но что-то сумела произнести:

– Господи, Брози… – пауза. – Господи, Брози, ты же совершенно не знаешь, кем я была и кем я есть.

Послышалось что-то вроде фырканья, и он голову поднял:

– Хорошо, что ты не знаешь, кем был я до встречи с тобой, – помолчал. – Мы – те, кем нас делают демоны наших душ, но демонам наших сердец нет до этого дела. Любовь выше всех метаний. Мы нужны друг другу. Мы счастье друг друга. Мы радость друг друга.

– И я чувствую то же самое, – она опустилась на колени рядом с Брози. – Но я боялась… – вздохнула, собираясь с духом. – Я согласна стать твоей женой. Но я не знаю…

– Все, молчи! – в его голосе пела радость. – Пусть все сомнения…

И Нэй вернулся в свое тело.

Пусть их радость останется с ними. И только с ними. А он там лишний.

Открыл глаза, мотнул головой, лежащей на подушке, и уставился в темноту потолка. А в голове один вопрос:

«А что это было?»

Рядом, уткнувшись ему в плечо, спала Райса. Охраняла его тело. Без секса просто охраняла его тело, когда он в астрале.

А он…

А он все головой мотал, пытаясь осмыслить увиденное и услышанное. Но, в конце концов, осознал, что это понять ему не дано. Любовь и в самом деле странная штука. Ее невозможно постигнуть, с ней можно только жить.

И любить.

И еще он дал себе слово, что больше не будет подглядывать без нужды и надобности. Любопытство сгубило кошку. И не будет искать Лайзу и ее нового мужа. Если она… они нашли счастье друг в друге, то нечего им мешать. А если их счастье уйдет, то он обязательно об этом услышит.

***

Нэй почувствовал, как лист бумаги выскальзывает из его руки…

Заснул?

Вздохнул. Мотнул головой. Огляделся.

Так, где он? И что он?

А! Ну, да. В кабинете Атана Селистера. Один.

Как приехали в Орсу, первым делом посетили Райсу.

Правда, случилось небольшое происшествие по приходу в дом Мелисы (он так и продолжал его называть, хотя хозяйка прежняя умерла, впрочем, Райса точно так же называла свой дом). Только Райса увидела Файнса, как фурия бросилась к нему и вцепилась своими руками в его волосы. Вот тут как бы впервые и прозвучало имя Сатра Леко, никем из друзей никогда не упоминаемое во время службы. И Райса очень хотела исполнить все желания Мелисы по отношению как к Сатру Леко, так и к Файнсу, так как продолжала считать их своими врагами. Пришлось разливать их водой. Вот взять ведро воды, пока они валялись по полу (Файнс при этом старался просто защищаться, но ни одного удара) и вылить им обоим на головы. А потом еще час отпаивать Райсу чаем с бергамотом, чтобы она успокоилась и наконец поняла, что Лок Файнс теперь не враг, а друг. Ну, а Файнс не придумал ничего лучшего, кроме как ретироваться из дома и больше в нем старался без надобности не появляться. Так как пусть Райса и приняла объяснения Нэя, но продолжала смотреть на Файнса таким взглядом, что тот стремился поскорее исчезнуть из ее горизонта…

Хотя, может, им всем троим стоило объясниться? А не убегать от сложных вопросов?

Только плечами пожать.

Ну, а после такой «милой и нежной встречи» все отправились к Селистеру, так как «послание Мелисы» хранилось у него.

«Посмертное послание Мелисы», если быть точным.

Это как это?

Завещание Мелисы было озвучено, и Нэй в нем получал только небольшую сумму и все; можно сказать, ничего, если знать все состояние Волчицы (около миллиона дукатов она накопила!). Все остальное досталось её дочери Райсе. Не приемной, а именно родной. Это когда она ее родила? О!..