Вера Хинер - Цепь рубикона. Круг первый. Книга третья

– Почему вы изменили свою позицию? Неужели господин Кникен поверил во всю эту ложь? Я не чудовище!

Защитник посмотрел на него с легким презрением.

– Я не разговаривал больше с вашим хозяином. Но уже гораздо раньше он пришел к выводу, что заключение должно пойти только на пользу.

Юн убрал со лба взмокшие волосы:

– Что? На пользу? Мне?

– Господин Кникен ознакомился с результатами расследования, и они неутешительны для вас.

Юн притих, а потом снова резко посмотрел на защитника.

– И что? Разве существуют сведения, способные опорочить меня? Невиновность или есть, или ее нет. Все остальное просто фантазии вашей братии.

Юн уже не пытался казаться вежливым и благоразумным. Ситуация выходила из-под контроля, и ловушка закрывалась все прочнее.

– Все данные говорят о вашем присутствии на местах убийства. Что вы там делали?

Какие дурацкие вопросы… Неужели он похож на убийцу, которому невозможно верить? Этим людям много раз говорили, почему он там оказался, но вопросы тупо повторяются. Желают сбить с толку? Невозможно, он ничего не скрывает. Нет, он может поверить, что такие вопросы исходят от Хранителей, но только не от человека, призванного помогать.

– Пытаться защитить девушек, разве это преступление?

Представитель Кникена хитро улыбнулся. В изгибе его тонких губ скользила издевка:

– Защитить? Это, конечно, вариант, когда есть от кого защищать. Но всем кажется странной такая сильная вовлеченность в преступления.

Юн натыкался на стену, пытаясь понять этого человека. Он почти физически не мог пробиться через отторжение официального гостя.

– Просто так получилось, я находился неподалеку.

– Как интересно…Юн, давайте не будем паясничать. Ваши поступки, а также следы на местах убийства неоспоримы. Естественно, я отказываюсь от защиты и сделаю все, что в моих силах, чтобы вы получили по заслугам.

Юн отшатнулся.

Какой-то бред. Как можно обвинить его в такой жестокости? Они все ума лишились там? А Тома, почему ей не удается ничего объяснить?

– Я этого не делал… Как я могу это доказать? Как?

– Я хочу, чтобы вы признались. Хозяин возлагал на вас большие надежды, доверял управление домом. После такого предательства нужно рассказать обо всем и не издеваться над господином Кникеном дальше.

Юн пропустил монолог мимо ушей, думая о своем:

– А госпожа Тома? Что она? Тома тоже думает, что я – преступник и заслуживаю только тюрьмы или чего похуже? Она не может поверить во все это.

Защитник засмеялся, как же мерзко звучало тихое хихиканье в полной тишине.

– Я не был бы так уверен.

Юн развернулся. Наручники мешали ему выразить бушующие внутри эмоции.

– Ты что-то знаешь? Что она сказала?

– Странный интерес для обвиняемого. Ничего не произошло. Пока. Я рад, что вас вовремя задержали, и госпожа Тома не стала добычей убийцы. Уверен, силки уже её поджидали.

Он не понимает или притворяется? Как можно не осознавать, что убийца никуда не исчез, и он там, может появиться в любой момент.

– Настоящий преступник на свободе и Томе грозит опасность!

Но защитник уже уходил. Услышав крик Юна, он с легкой усмешкой обернулся:

– Что-то мне подсказывает, ничего больше им не угрожает.

Наконец-то она осталась одна. Солель подошла к окну и распахнула его створки. Деревянные окна раскрылись, и она только сейчас осознала, что оказалась в старинном заброшенном поместье. А за ним молча высился огромный сад, заросший большими деревьями и дурманящими россыпями цветов. Какие красивые лианы плетутся по каменным стенам и манят взгляд все дальше и дальше, на самую вершину крыши. Как божественно красиво… Покой и радость от простого созерцания. Солель не хотела ничего. Движение, борьба, обиды… Только здесь можно обо всем забыть, навсегда погрузившись в цветочную иллюзию.

Н ей покоя больше не будет. Воспоминания всегда останутся на душе мертвым невыносимым грузом. Только толкнешь или непроизвольно заденешь, и он яркой болью накроет тебя, не давая дышать, застилая жизнь перед глазами.

Смерть Маяна, это самая страшная боль. За исключением того разочарования, которое она испытала, потеряв все. Да, было и другое потрясение, то страшное прощание с прежней жизнью, которая осталась где-то далеко. Благодаря алласцу она вспомнила детали забытой жизни, свою семью, но что-то в ней атрофировалось, исчезло. Она не чувствовала привязанности к своим корням и близким. Новая жизнь холодными ножницами отрезала прошлое.

Наверное, это какие-то побочные эффекты. Словно она действительно перестала быть собой, только воспоминания и остались… А новая личность все больше её захватывает, заполняет значительную часть души. Если бы только она имела возможность узнать, что там с ним, с алласцем. Неужели никакого пути назад больше нет?

И стоило погрузиться в воспоминания, как начинал наступать Он. Страх.

Неприятное чувство точило и не давало покоя.

Неужели это она виновата во всем? Пройди Маян мимо и не произошло бы ничего. Заурэ давно была бы мертва, а алласцы продолжали спокойно выполнять порученную работу. Но она подвернулась под руку Маяну, оказавшись в нужном месте, в нужное время. Да, он хотел провести эксперимент, его доля вины тоже присутствует. Но все могло забыться и не реализоваться, пройди он мимо нее. Слишком жалкой и несчастной Заурэ была тогда.

Солель вздохнула. Теперь ничего нельзя изменить. Только это помогает принять трагедию. Главное, чтобы бы ее никто не нашел, не заставил отвечать за полученное тело. Если они попробуют снова превратить ее в рабыню, что делать тогда? Эти мысли пугали больше всего.

И последствия… Она понимала, что трагедия на базе алласцев могла принести колоссальные потрясения. Поэтому девушка боялась даже представить, что может произойти за ней. Но в этом тихом и глухом месте еще не слышали о катастрофе. Может быть, все обойдется?

На кровати лежало темно-синее платье, заботливо оставленное прислугой. Нужно переодеться. В конце концов, хозяева замка похожи на добрых людей. Остается надеяться, что они не побегут рассказывать о ее местонахождении. Мамир выглядит навязчивым, нужно постараться избегать доверительных отношений с ним…

Переодевшись, девушка свалилась и моментально заснула. Ни один тревожный сон не помешал ей хорошо отдохнуть. А утром она еще больше обрела уверенность в том, что все закончилось, и прошлое не преследует беглянку.

Солель приняли в замке очень хорошо, она была окружена настоящим уютом и уважением. Ригванка завтракала вместе с Сином и его сыном, а потом уходила к себе в комнату, так как не хотела, чтобы её кто-то тревожил первое время. В одиночестве никто не слышал её плача, никто не видел глаз, устремленных в прошлое.