Илья Ингвар - Спираль эпох. Книга первая. Тяжёлое пробуждение

– Вонючий хилый сын глоблинов, дери тебя эти глоблины всемером под деревом, ты безмозглая бесполезная тварь, былинка, козёл недоеденный! Да как ты вообще дожил до своего возраста, говна жёванного кусок?!

Ответить задохлик не мог, поскольку отчаянно силился снова научиться дышать, да это и не требовало ответа. Время для содержательных вопросов пришло чуть позже, спустя ещё один удар кулаком под дых, пощёчину и лёгкий пинок по ноге, совершённый от остаточной досады. Всё действо происходило на весьма малоразмерном карнизе, обрывавшемся отвесной стеной в глубокую, покрытую светящимся мхом пещеру. Это значительно сокращало доступный Хельге арсенал оплеух и тем более крайне осложняло работу с двуручным мечом, что, возможно, и спасло жизнь грязного червяка в первые мгновения.

– Ну и нахрена ты это сделал, заморыш?! – голос Хельги сегодня звучал особенно грозно – сказались пересохшая в процессе погони глотка и целый арсенал ничуть не позитивных эмоций, каждая из которых на разный лад убеждала хозяйку продолжать бить червяка, пока он все органы не выплюнет.

– Да я… а хрен его знает, – сказал он противным мягким южным акцентом и истерически захихикал. Хельга схватила его за подбородок и дёрнула его гнусную крысиную морду так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза – обычно это помогало привести собеседника в чувство, но этот заржал сильнее, а потом в один удар сердца переменил настроение и принялся орать на неё, – Ну чего тебе от меня, тварь мехожопая! А?! Ну убей меня, сука, убей давай! Убей! Убеееееееаааааай! – даже в таких потёмках было заметно, как глаза задохлика блестели с каким-то неестественным рыжим отливом. «Рехнулся. Ну просто великолепно!»

– А ну рот закрыл, гад подколодный!

«Увещевание» подействовало, и задохлик принялся поскуливать, роняя слёзы прямо ей на ладонь. Почему-то от этого ей стало вдвойне противно, и Хельга убрала руку от его лица. Ситуация окончательно перестала напоминать реальность. Предстояло понять, что теперь со всем этим делать.

Дорога назад заняла в два раза больше времени, так как ни воительница, ни задохлик никуда не торопились. Последний так вообще уверял, что больше выходов в той пещере не было, а на вопрос «как же тогда туда попала выверень?» лишь недоумённо хмыкал. После того, как понял-таки, о ком говорит Хельга. Язык общинников и южан отличался не сильно, но некоторые вещи различались по звучанию настолько, что без труда их было не узнать. Например, наименование злобных ящериц размером с откормленного медведя, с длинной шеей и совершенно дурной привычкой жрать всех, кто меньше их по размеру. «Как же отвратительно они произносят слова! Как будто не говорят, а придуриваются со ртом, набитым водой. И что мне теперь делать среди них всю жизнь?»

В любом случае, доверять скатившемуся с вершины 7 7 Аналог «съехавшего с катушек» было решительно невозможно. Парень был явно не в себе, раз упустил свой единственный шанс уйти от её справедливого возмездия. Объяснить «зачем» он так и не смог. Сказал, что сделал это не задумываясь. Самое противное – по идее, по законам её народа это означало, что Хельга теперь его должница и обязана отплатить ему чем-то, не менее ценным. Некоторые общинники всю жизнь не могли вернуть этот долг, иные на исходе лет своих даже детям завещали продолжать это дело, хоть такое и не приветствовалось – создавало лишние неудобства в структуре подчинения и могло в конечном итоге привести к восстановлению рабства. А рабство они ненавидели пуще всего остального. Час Дрожи избавил их от необходимости бороться за свою свободу, но Община никогда не забывала. Хельга ценила традиции своей родины, но здесь вроде как другие земли, этот червяк явно не стоил таких почестей, да к тому же загнал её в такую переделку, что хватит на два жизненных долга. И очень сильно её раздражал.

Туннель закончился, и парочка приступила к осмотру стен. Чем дальше они продвигались по периметру пещеры, тем сильнее в глазах Хельги вся ситуация теряла связь с реальностью. Юг, конечно, всегда представлялся ей странным местом, но не настолько же! Помимо парочки сталагнатов 8 8 Сросшиеся сталактит и сталагмит , воняющего сильнее обычного трупа выверни да трухлявых досок под ним, пещера более ничем примечательным не выделялась. Хельга даже сдвинула мерзкую тушу и поразбирала доски – вдруг каким-то чудом проход затерялся в полу. Но ничего, кроме прохладного камня там не обнаружила.

– И как тогда эта тварь сюда попала?

– Да кто ж её знает? Может, местные зверушку себе завели в подвале? – подал голос заморыш. Понятно, почему он не пытался бежать – банально некуда.

– Вот и спросим у них поутру. А пока сиди, помалкивай и думай о жизни. Можешь на небо посмотреть в последний раз. Говорят, у вас в темницах его не очень видно.

– Ага, как же! Начнём с того, что в темнице я просижу не дольше дня. Твой родственничек мигом меня оттуда выкупит. Не ахти какие денежки, а урок дороже преподать. А закончим…

– Какой родственничек?

– Красавчик Рагнар, какой ещё? Ты не к нему в гости приехала разве?

На несколько ударов сердца Хельга впала в откровенный ступор: какой ещё Рагнар, откуда здесь мог взяться какой-то её родич? Лишь чуть погодя женщина поняла, что задохлик говорит о каком-то другом жителе северных народов, по необъяснимой причине обосновавшемся в этих пропахших одновременно всеми мерзкими запахами краях. Возмущение закипело в ней, но тут же угомонилось.

– Ты… кретин, – женщина вздохнула и принялась искать удобное место для того, чтобы переждать ночь. Подальше от вонючей туши.

– Спасибо, мне говорили! – кажется, гадёныш осклабился. Освещение не позволяло разглядеть его гнусную физиономию, больше всего напоминавшую крысиную морду. – Так вот, вряд ли кто-то во двор явится. Я особо не разглядывал, но он совсем заросший, между глухими стенами без окон, стало быть, ничейный. Или, скорее всего, принадлежит тем, чьим делам такая глухая обстановочка способствует. Так что, если кто-то не придёт проведать зверушку, то мы с тобой можем новую подземную семью заводить и думать, чем бы нам питаться, когда виверну доедим.

Хельга не знала, какая мысль была ей более противна – о том, чтобы сожрать выверень, воняющую как десяток полуразложившихся глоблинов, или о создании семьи с этой вот помесью крысы и человека. Общинница поёжилась. С одной стороны, этот задохлик действительно знал город лучше неё и мог оказаться прав. Но точно так же он мог пытаться спасти свою шкуру – на поверхности его ничего хорошего не ждало. «Но какие у него есть альтернативы? И как понять, говорит он правду или брешет? Разве что пугнуть его хорошенько…» Конечно, воительница выдохлась как телом, так и духом. Хотелось завалиться в кровать и проспать до солнца в зените, но кровати в наличии не было – только прохладный камень и гадёныш в нескольких шагах, который может и прирезать во сне. И даже скорее всего так и сделает. Женщина лениво поднялась на ноги и подошла к нему, развалившемуся на камнях, не дождалась какой-либо реакции и с чувством пнула заморыша по бедру. Тот взвизгнул, мигом откатился в сторону, сел и возмущённо пропищал: