Козырь - Ночные бдения

Я заметил свет и замер, скованный ледяным страхом, вполне реально чувствуя костлявую руку, протянувшуюся к горлу; свет мерцал за деревьями и становился все больше и больше, пока не занял пол неба. Это была луна, огромная, в пол неба, круглая, серебристо-белая, она осветила окружающий лес, меня самого и темные воды какого-то водоема. Именно он и привлек мое внимание тем необычным оттенком света, что родился от слияния лунного луча и блеска воды. Пораженный, я не мог оторвать глаз от необыкновенного зрелища – лунные блики, искрясь, игриво сверкали на гладкой поверхности воды; складывались в волшебную мозаику.

Не знаю, как долго сидел я, зачарованный удивительным зрелищем, помню лишь необыкновенное чувство притяжения, родившееся между моим взглядом и лунными зайчиками на воде.

Легкий порыв ветра привел меня в чувство, заставил перевести взор на озаренный светом лес, замерший в том же чувственном созерцании, что и я; но он принес и тревогу, легкую дрожь, пробежавшую по телу от его незаметного касания. Облитые серебром ветки деревьев закачались, где-то во тьме раздался призывный крик птицы, резко полоснувший по натянутым нервам.

В совершенной прострации от увиденного я, будто быстроногий олень, помчался по щедро освещенному лесу. К первому крику птицы, как под руководством невидимого дирижера, стали добавляться голоса других птиц. Их интонации лишали меня последнего рассудка: то протяжно-тоскливые, то угрожающе-пугающие, скрипучие трели сменялись переливчатыми нежными звуками, в одном голосе слышался смех, в другом плач, и мне казалось, будто легкие ночные тени преследуют меня, прячась за деревьями и пригорками, будто жадные невидимые глаза выглядывают из непролазного бурелома, а ледяные руки пытаются схватить мои, теплые.

Как сумасшедший, я, преодолевая километр за километром по пересеченной местности, бежал от своего страха, а от него, как известно, убежать невозможно.

И когда, наконец, силы иссякли, я тяжело рухнул в густую мягкую траву на какой-то поляне: дальше бежать я не мог, да и куда мне было бежать. Похоже, я навсегда был прикован к этому страшному лесу и галлюцинациям. И я лежал, глядя, как свет уходит из леса, и вновь из закоулков крадется гнетущая темнота, кольцом смыкаясь вокруг меня.

Некоторое время тишину нарушало лишь мое шумное дыхание, да оглушительный стук сердца, но вдруг чуткое ухо уловило чьи-то крадущиеся шаги, раздвигающие траву. Кровь застыла в моих жилах, а сердце уже отказывалась стучать от страха. Вопль ужаса так и застрял в горле, когда я увидел вышедшее на поляну животное, размером с хорошую корову, в темноте рассмотреть я его не мог, но вот голодные внимательные, горящие глаза сказали мне о многом, а хищный поворот зрачков не оставлял сомнений в намерениях животного.

Крик мой, наконец, сорвался с губ и еще долго звучал на поляне, но меня там уже не было: последними усилиями передвигая свинцовые от страха ноги, я мчался по лесу, слыша за спиной легкие шаги и тихое дыхание преследователя. Видимо, чудовище забавлялось со мной, желая, перед тем как съесть, немного помучить жертву. Но тут случилось нечто удивительное: шаги позади меня начали звучать все тише и, наконец, умолкли совсем, на бегу я оглянулся, но не увидел животного: или оно передумало меня есть, или придумало более изощренную пытку.

Я запнулся и по инерции пролетел еще пару метров, затем упал и ткнулся лбом в ствол поваленного дерева. Я лежал совершенно обессиленный, ничего не чувствуя и не соображая; но опасности не было, и я медленно приходил в себя, ловя широко открытым ртом ночной воздух.

Я поднял голову и ощутил недоверие, а затем… затем радость от увиденного закружила меня: буквально в нескольких метрах были дома человеческие, и свет в окнах и люди…

Я поднялся, и из последних сил поплелся к людскому жилью. Там, всего в нескольких метрах от меня были люди. Настоящие, живые!

Я подковылял к ближайшей постройке и увидел девушку, сидящую возле небольшого домика. Полы ее белого одеяния свободными складками спадали на землю, длинные темные волосы небрежно укрывали плечи и спину, а бледность лица весьма неприятно поразила меня: кажется, кошмар продолжался.

Тем временем, девушка, потревоженная моим шумным дыханием, изумленно взирала на мое взволнованное и ободранное лицо. Она тихонько вскрикнула, вскочила с места и исчезла в дверях дома.

С полминуты потоптавшись в полной растерянности, я осторожно сделал несколько шагов к дверям дома, потом еще и еще, пока не уперся носом в грудь огромного заросшего мужика и весьма недружелюбным, я бы даже сказал злобным выражением лица.

Мужик грубо толкнул меня в плечо, отчего я потерял равновесие и шлепнулся на землю.

– Какого черта ты здесь шаришься, мразь?! – прорычал он.

От столь нелюбезного приема и грозного вида мужика я онемел и в ответ мог лишь что-то неразборчиво промычать. Мужик жестко пнул меня огромным сапожищем и спросил:

– Кто ты такой? Отвечай!

– Меня… меня зовут Андрей…

– Ан… что? – грозно спросил мужик.

– Андрей, – более твердо ответил я, чувствуя, как уверенность возвращается ко мне. Я поднялся с земли и встал на почтительном расстоянии от мужика, не желая больше нарываться на грубые толчки.

– Меня зовут Андрей, и нечего кидаться на человека с кулаками, не разобравшись, что к чему, – заносчиво проговорил я, принимая угрожающую позу.

Мужик молча отошел в сторону, открыл дверь и жестом пригласил меня войти.

Пройдя маленький темный коридорчик, я оказался в довольно большой комнате, обставленной с поразительной простотой: массивный деревянный стол и лавки; на стены бросала блики большая свеча, в комнате было сумрачно и неуютно. Левая стена представляла собой слегка отодвинутую занавесь, за которой виднелась, скорее всего, кухня, а в правой стене была выбита островерхая дверь. Девушка, недавно виденная мною, со страхом выглядывала из-за занавески.

Я прошел к столу и остановился, не зная, что делать дальше. Мужик сел на лавку и жестом предложил последовать его примеру. Я с облегчением опустился на скамью, ощутив блаженное расслабление мышц.

– Я – Хоросеф Сафун Дебурданджиремар, – гордо произнес мужик, поглаживая свою бороду. – Я хозяин этой деревни, и хочу знать, кто вы, господин, и как оказались здесь.

При последних словах Хоросеф приложил руку к груди и слегка склонил голову. «Значит, галлюцинация продолжается», – тоскливо подумал я. – «Очевидно, это не простые русские люди, и очевидно я, в самом деле, в другом мире. Не стоит пока рассказывать им кто я и откуда. Видимо, эти люди считают меня господином или кем-то вроде того. Значит, будем и держаться соответственно».