Добрио Тин - Теорема Бога

Но времена меняются, и люди меняются. Былого царства уже много веков как нет. Люди разделили его на деревни, города, поселения, которые то и дело воевали друг с другом за право владения столице забытого царства, от которого остались одни руины. Люди считают, что там скрыта сокровищница первого короля. Но сейчас эти глупые войны позади. Из глубин сражений родилось три государства. Одно совсем недавно кануло в бездну, и лишь два процветают по своему: Ладминор и Гхорна. Ладминор считали светлой стороной этого мира, Гхорну – тёмной и лютой. Многие годы уже играет мир. Однако, война в стороне поджигает почву для себя.

– Подарок… написано "С любовью для Дори в Ладминоре". – Произнёс торжественно хриплым голосом один из слуг короля. – Как это мило.

Этот человек был одним из доверенных короля, характер которого покрыт преданностью, искренней честностью и умением хранить тайны. Именно он ведал всеми делами и важными переписками королевства. Очень старый это был человек. Глаза его были грустны, от того и уставши, волосы седые, словно пепел. Он сидел на стульчике и разбирал почту короля. Его звали Люцерн.

– И от кого же? – Поинтересовался король.

– Нет ни печати, ни подписи, сир. Но почерк знакомый… – Надев очки, висевшие у него на шее, он начал тщательно вглядываться в письмо.

Протерев свои очки, он прищурился, поднял свой нос и пытался вспомнить, где он видел этот почерк. В этой комнате, на самой верхней башне было довольно темно, что и нравилось этому старику. Спокойно, тихо и свежо. Пожалуй, это самая мрачная комната в замке. В замке столицы Ладминора.

– Если моя память мне не изменяет… это личный почерк самого Сантары Бантоя,… – Взволнованно, а точнее испуганно произнёс он.

– Личный почерк? – Король стоял рядом, глядя в маленькое окно вниз.

Он ждал письмо, но никак не ожидал, что оно будет написано лично. Небольшая комната, освещённая утренним солнцем из небольшого окна, наполнилась тихой интригой. Король оторвался от чудесного вида, которым любовался всегда, приходя в эту комнату. Тихие крики детей были ему в радость, споры стариков где-то внизу, насмешки тингов друг над другом и их великолепная магия. Всё это грело Доривана. И только содержимое этого письма могло испортить ему настроение.

– Прочти. – Подошёл он поближе к своему старому другу. Король шёл медленно, потому, как из-за него каменная кладка уже расшаталась.

Довольно долго Люцерн открывал письмо своими дрожащими руками, и это заставляло немного нервничать. И наконец, он развернул содержимое, шелестя старой бумагой.

– Хм… итак. – Немного прокашлялся старик. – Эм, это пустой лист. – Произнёс старик, осматривая письмо с разных сторон по нескольку раз.

– Чисто значит? – Повторил король, взяв письмо у Люцерна. – Да… ничего нет. – С тревогой произнёс он.

Старик взял в руки конверт, в котором лежало письмо и начал внимательно его рассматривать. Может быть там скрыто послание, которое они не заметили.

– Да, ви…димо…– Старик увидел в глубине конверта ещё один маленький свёрток из серой бумаги. Он был скрыт в отдельном бумажном отсеке.

– Изволь, я прочитаю сам. – Вежливо протянул руку Дориван, немного улыбаясь старому другу.

– Да, только… не могли бы вы прочитать вслух? – Немного смущенно произнёс Люцерн.

Уж довольно редко ему попадаются такие важные письма.

– «Дориван, мой старинный друг, давно мы с тобой не пожимали руки. Я желаю встретиться с тобой поскорее. Два мудрых человека в одном зале, за прекрасным обеденным столом – пожалуй, лучшая компания. Но сейчас я хочу поговорить о другом. Как-то раз, уже очень давно было дело, ты рассказывал мне историю о справедливом волке. Он был мудр и ты всегда хотел походить на этого зверя, что мне прямо и говорил. Задам я тебе вопрос такой, мой старый друг: – что сделал чёрный волк, когда на его территорию проник чужак?». – Сразу суть дошла до короля и взгляд его в корне изменился.

– Я не совсем понял. – Всё он понял.

– «Ради нашей старой дружбы я не придам этому большого значения. Ты должен понимать, к чему это может в следующий раз привести. Я знаю, для чего они были посланы и если бы они не узнали лишнего, остались бы в живых. Во всём виноват твой длинный нос. Ещё раз всунешь его в мои дела, мы закончим то, на чём остановились раньше. Разве что масштабы будут покрупнее…»– По гримасе трудно было сказать, о чем сейчас думает Дориван.

– Закройте ваши глаза, сир. Вам нельзя так долго отрывать их без нужды,…– Пытался успокоиться короля Люцерн, заставляя его вспомнить прошлое.

Король глубоко вздохнул, но не успокоился. Он подошёл к бюсту самого себя, который Люцерн не мог не купить пару лет назад на площади.

– Держишь у себя лицо убийцы? – Дориван взял себя каменного за голову и раздавил в пыль.

А монумент, на котором он стоял, разрубил кулаком. Люцерн к этому моменту был уже у двери.

– Ещё и Реджи пустил туда. – Повернулся он спиной к старику. – Я что, на везение рассчитывал? – Ему стало не по себе от такой ошибки.

– Ну, Реджи бы вы и так не остановили и это вам прекрасно известно. – Подбадривал Люцерн короля, пытаясь сделать своё лицо веселее после прочитанного. – Его нрав сравним с его учителем. Вашей вину здесь нет, да и не думаю, что такие опытные солдаты проиграют воинам Гхорны.

– Вот тут ты не прав. Они сами по себе опасны, и честно драться не умеют. – Король чуть подумал. – И если они научились или нашли человека, который им показал, как переносить душу в доспех, то тут дело одни опытом не решить. Когда крайний срок их возвращения? Сегодня?

– Завтра последний день.

– Завтра.

– Я помолюсь за них.

– Люцерн, не помогут… твои молитвы, не сейчас. Если их уже убили…

– А вот тут вы ошибаетесь, это всего лишь письмо. – Люцерн перебил и потряс в руке свёрток. – Вы не знаете, что с ними.

Тут король выдохнул и поклоном согласился. Не стоит торопиться с выводами.

Король отошёл к книжной полке, и вместе с этим пришла тишина. Люцерн, будучи совсем в немощном теле, встал, но не решался подойти к королю, как он этого желал, чтобы попытаться придать ему хоть чуть успокоения. Многое он хотел сказать и мог, но иной раз, как этот, от человека нужно просто отстать. Всячески король защищал своих солдат, друзей, семью за все эти годы и у него всегда это получалось. Но в этот раз он сам, можно сказать, убил их. И не нужно было успокоения, скорее наоборот, он желал помнить.

К старости Люцерн иной раз походил на назойливого деда, что сейчас и делал. Король стоял спиной, но Люцерну было интересно, что он шепчет. Он со своим старческим слухом подходил ближе маленькими переступами, но кроме бурчания ничего не разбирал.

И всё же. Здравый ум указал отстать и сесть на место. Не мешать.