Александр Сеземин - Затянувшийся отпуск с черной кошкой

Дорога пролетела незаметно, скоро должна быть и конечная станция – Александров, город, где я родился. Родни раньше здесь было много, но так уж получилось, старшее поколение умерло, а родственные связи у потомков оборвались. Осталась одна-единственная ниточка, связывающая меня с большой рассеявшейся семьей, – двоюродная тетка. К ней и еду.

Перед одной из предпоследних остановок, обозначенной только порядковым километровым номером, зашевелилась последняя партия московских дачников, загремели ведрами, надели тяжелые рюкзаки, заранее понесли в тамбур садовые инструменты, стройматериалы. Электричка начала тормозить и скоро остановилась у платформы. Люди потянулись в тамбур, к выходу.

Я так и не понял, что произошло со мной. Ощутив внутренний толчок, неожиданно вскочил с места, схватил свой рюкзак и бросился на выход. Выскочил из электрички последним, за моей спиной захлопнулась дверь, загудел двигатель, раздался прощальный свисток, и электричка унеслась дальше вдаль. Я оторопело смотрю ей вслед, красные огни последнего вагона мигнули мне на прощанье, электричка скрылась за поворотом. Пока так стоял, разошлись и дачники. Я прошел по пустой платформе, посмотрел на противоположную сторону, Московское направление – там тоже никого. В довершение ко всему в моей памяти всплыло расписание электричек, которое я изучал на вокзале перед отъездом, в этот день электричек в Александров и обратно в Москву больше не было!

Что я наделал? Екнуло сердце. Страх, почти забытое чувство, обдал холодком, страх жителя мегаполиса, постоянно находящегося в толпе людей, даже в своей квартире в многоэтажке, где стены условны, и вдруг впервые за много лет оказавшегося в одиночестве, в сельской местности, в незнакомом месте.

Наконец мои чувства немного улеглись, и я услышал тишину, особую живую тишину. Это не была глухая мертвая тишина замкнутого пространства. Сначала я уловил легкий звон в ушах, потом услышал стрекот насекомых в траве, наверное, кузнечиков, где-то рядом защебетали невидимые птицы, зашелестели листья деревьев, мир наполнялся для меня новыми звуками.

Как разительно все живое, окружавшее меня, отличалось от постоянного городского шума, который мы научились не замечать. В городе масса людей окружена мертвым камнем и металлом, отгораживающими от живой планеты. Даже здесь, на платформе, рядом с железной дорогой улавливалось напряжение, доходящее сюда от мегаполиса. Гигантский город словно раскинул свои длинные щупальца на сотни километров, соединился с такими же островами цивилизации, пытающимися охватить всю Землю и зажать ее в оковы.

Мое восприятие вырвалось на свободу из того вечно угнетенного состояния, в котором мы, жители городов, находимся большую часть своей жизни. Словно в ответ на это движение окружающий мир чуточку приоткрылся с другой стороны. Это был неизведанный первозданный мир, удивительный и привлекательный. Находясь в состоянии приподнятого настроения, захотелось уйти подальше от единственного, протянувшегося сюда стального щупальца цивилизации, до сих пор продолжающего незримо держать меня в своей власти. Надев рюкзак, я быстро спустился по лестнице с железнодорожной платформы и пошел прочь, в сторону.

Вдоль железной дороги тянулась неширокая лесополоса, в ней терялась узкая асфальтовая дорожка, последняя примета цивилизации, по которой и ушли дачники с электрички. Я быстро пересек березовую рощицу и вышел на край обширного открытого пространства, на котором раскинулся необъятный, бескрайний луг. Налево, между лесополосой и лугом, уходила проселочная дорога, над которой стояла пыль, поднятая прошедшими людьми. Спины последних я еще мог видеть через это серое облако. Так и шли они все вместе, нестройной толпой, инстинктивно стремясь не отстать, быть рядом. Мне невольно тоже захотелось догнать их, но, сделав над собой усилие, остался стоять на месте – наверняка они идут на свои дачи, что мне там делать, ничего интересного не будет.

Словно поддержав мое решение, со стороны луга повеяло легким теплым ветерком, принесшим давно забытые ароматы трав и полевых цветов. Луг будто приглашал к себе в гости – я увидел узкую тропинку, начинавшуюся передо мной и вьющуюся к далекой полосе леса у горизонта. Тропинка виднелась только до ее ближайшего поворота, дальше ее направление угадывалось по темному следу, теряющемуся в высокой траве, слегка колышущейся от движения воздуха.

С некоторой опаской вступил я на тропинку – куда она меня заведет? Близился вечер, отправляясь в неизвестном направлении, в преддверии не такой далекой ночи, можно было запросто остаться под открытым небом. Для меня, городского жителя, это было абсолютно дико и неприемлемо. Я все еще размышлял, а ноги сами уже несли меня вперед – ладно, раз что-то вытолкнуло меня из электрички, то не бросит вот так в чистом поле, поведет дальше, опрометчиво понадеялся я на провидение. Все же остановился и оглянулся назад, начала тропинки не было видно, оно скрылось за изгибом, отрезая мне возможность вернуться. Застучали колеса пролетающего мимо скорого поезда, послышался гудок, как последнее предупреждение оставляемого мной мира, однако я пошел дальше.

Путеводная тропинка приятно пружинила под ногами. Я все убыстрял шаг и готов был сорваться на бег, но решил поберечь силы, сколько еще идти, неизвестно. Повинуясь желанию, снял кроссовки, носки, закатал повыше джинсы и пошел босиком свободной походкой, размахивая руками. Кроссовки, привязанные за шнурки к рюкзаку, болтались в такт моим шагам. Как, оказывается, приятно ступать по земле, чувствуя ее тепло, загребая ногами сухой песок, играя, подбрасывать его вверх. Там, где трава была невысокой, сойдя с тропинки, шел по ней, ощущая приятную живую прохладу.

Все мои заботы остались очень далеко, подумалось: эх, не видят сейчас меня коллеги, знакомые, вот удивились бы. Я и сам не переставал себе удивляться, своему неожиданному поступку, но не жалел о нем. Радость от вновь открытого мира вошла в мое сердце и создавала прекрасное настроение. А сколько лет я сбросил, почувствовав себя опять мальчишкой, беззаботно гуляющим под открытым небом!

Яркое солнце катилось своим путем по небесному своду, даря жизнь всему живому на Земле. От него не было той жары, которая мучает горожан. Здесь, на вольном просторе, обдуваемом ветром, хотелось впитывать и поглощать божественное солнечное тепло, солнечный ветер. Солнце начало клониться к западу, тропинка пролегала в том же направлении. Я закрыл глаза, поймал лицом солнечный ветер, развел руки в стороны, обратив ладони к солнцу, и шел медленно, полагаясь на ощущение тропинки босыми ногами, не боясь сбиться с нее и упасть. Сверху в меня вливалась энергия, пробегала по телу и уходила в землю, унося с собой накопившийся нелегкий груз прожитой жизни.