Екатерина Бердичева - Эльфийский цветок

Рин потихонечку скользил вместе с сознанием цветка по шкале времени, наблюдая за восстанавливающейся аурой. "Вот, значит, на чем основана структурная магия. Вначале было слово. Хаос подарил Теосу свободу и творческое развитие. А о разрушении не было и речи. Значит, в процессе творения принимает участие не только сам маг, но и воля субъекта. Поэтому уничтожить такую работу гораздо сложнее". Кактус в его руках заметно набрал объем, и, поднатужившись, выпустил из макушки цветочную почку.

– Умничка! – Похвалил его Рин и поставил на полку под светец, поменяв спектр лучей на розовый.

Спать было рано, и эльфа потянуло на подвиги. Снова упаковавшись в сапоги и плащ, он вышел в коридор и посмотрел на дверь Лирры. Она была заперта. Видимо, его друг до сих пор не мог расстаться с новой подругой. После долгого воздержания он вечно зависал в их спальнях, скидывая скопившееся напряжение. Помедлив, Рин отправился к лестнице вдоль разбитых дверей. И тут ему вспомнилась гадкая ухмылка гнома. Эльф потер ладони. "Где же твоя норка, бесценный собиратель материальных ценностей?" Как и ожидалось, в городке у представителя национального, на этом плане, меньшинства был каменный двухэтажный дом под крепкой медной крышей. Эльф не поленился прогуляться до портала и выйти им на городскую площадь.

Выпуклую брусчатку заливали лужи, оставляя на поверхности едва видневшиеся каменные островки. Серые сумерки превратились в раннюю ночь, и на пустынных улочках никого не было. Только фонари неяркими кругами освещали пространство перед воротами и подъездами спрятавшихся под широкие крыши домов.

Запахнувшись плотнее в плащ, Рин быстро дошел до светящегося окнами второго этажа дома, обнесенного высоким забором с магической защитой. Но ему не нужно было лезть внутрь, чтобы разглядеть превосходное убранство комнат, самого завхоза, читающего в кабинете газету, и человеческую молодую даму в малой гостиной, наносящую на лицо грим. На кровати лежали пышное короткое платье и белокурый парик.

Рин ухмыльнулся. Несмотря на предпочтения гнома, в эту ночь девушке предстояла иная роль – русалки. И отнюдь не в постельных играх. Выцепив структурное пространство спальни над широким ложем, он поменял его местами с очередной проклятой тучей, безостановочно производящей дождь. И вот прозрачная лужа уже активно разливалась по красивому паркету, напитывая собой коврики и щели между досками. Слепо тыкая в разные стороны тонкими щупальцами, она искала ход на первый этаж. Эльф довольно улыбнулся и сунул замерзшие руки в карманы. Однако, в одном из них обнаружилась совершенно незнакомая рука.

– Это что такое? – Изумленно спросил он мелкое и одетое во все черное создание, поблескивающее бусинами глаз из-под мокрого капюшона.

– Так у тебя все равно там ничего нет. – Обиженно сказал детский голосок.

– Ну да. Точно. Денег у меня нет.

– Поэтому и пялишься на хату скряги Карта? Только учти, тут – наш район!

– Ох, прости, парень. Да, засмотрелся. Но не претендую. Ни в коем разе. Но вот если через какое-то время оттуда поплывут вещички… Тогда не зевай. Ну, пока.

И эльф исчез в невидимом простому глазу мире энергий.

***

Когда Рин вошел в восходящий силовой канал планеты, Керрайюс появился за спиной стоящего на краю уступа Анха. Привычной бороды на нем не было, ведь все равно дейрин разглядел его внешность, и снова скрывать ее не имело смысла.

– Зачем пожаловал? – Поинтересовался Бог.

Тот даже не вздрогнул. Осторожно развернувшись, он отошел от края, и поклонился.

– Простите мою дерзость, что посмел своей настойчивостью мешать Вашему отдыху…

– По существу. – Оборвал витиеватую речь Керрайюс.

– Да, простите. – Анх выпрямился и несмело посмотрел в голубые очи Бога. – Так получилось, что утром, пытаясь отвернуть фронт бури от берега долины, где стоят наши дома, я совершенно случайно увидел, как Вы и Ваш друг катались на волнах под парусом… Честное слово, у меня не было намерения подсматривать! Но когда-то я был друидом… Духом, работающим с воздушной стихией. Я надеялся изменить направление ветра, но он меня не слышал.

– Кажется, ваша долина не пострадала?

– Нет, конечно, нет!

– В чем суть претензии?

– Вы не поняли… Простите еще раз… – Анх замялся и, громко вздохнув, решился. – Мне бы хотелось увидеться с Вашим другом!

– Друид… Я – не твой друг. И ничем тебе не обязан. Скажи спасибо, что терплю в своем мире всю вашу компанию. Вопросов больше нет? Прощай.

Анх даже не понял, как снова очутился на побережье перед поселением дейринов.

Уже отмытый и переодетый в чистую одежду Охено выглянул из распахнутого окна.

– Попытка не удалась?

– Отнюдь. Я видел Бога. Но что такого вы успели тут натворить за столь краткий период существования в его мире? Он вышвырнул меня, едва я начал разговор.

– Не представляю. Скажи, а насчет Силин – это ты серьезно?

– Серьезней не бывает. Пользуйся.

– Может, скажешь ей сам? Мне она не поверит.

– Будь убедительным. Раньше это у тебя получалось. Прощай, Охено.

– И все-таки, ты куда, Анх? Что мне передать Хелину?

– Мою благодарность.

И Анх снова исчез в энергетическом пространстве планеты.

***

Довольный Рин направлялся по внутренним переходам Семинарии в свою аудиторию. Ему было интересно, сможет ли он справиться с таким объемом работ. Одно дело уговорить кактус вспомнить прошедшие времена и наполнить голый костяк его матрицы живой энергией, и совсем другое – заставить воскреснуть разбитый хлам! Но, как говорится, попытка не пытка. Семинаристов в этом заброшенном крыле не было. Дождь заливал еще не выпавшие стекла потоками воды, а ветер пытался выдрать их из расшатанной рамы.

Рин прислонился к косяку открытой двери и оглядел темное и засыпанное полусгнившими обломками мебели пространство.

– Как же раньше здесь было красиво… – Тихо начал рассказывать он. – Светло-голубой цвет стен напоминал летнее небо. Под шагами учеников гулко стучал свежеокрашенный пол. Ступени вели к столам и стульям, расставленным амфитеатром, чтобы все могли видеть то, что преподаватель пишет на доске. Подростки радовались новым достижениям, а комната радовалась их живым аурам, наполнявшим бытие смыслом. Вы это помните?

Проявленный мир исчез. Теперь перед внутренним взором Рина стояли воспоминания: удобная, несколько старинного вида мебель, на возвышении – кафедра и преподавательский стол. Какие-то наглядные пособия на стенах… А наяву – скелет без жил, сосудов, мышц и нервов. Прах и тлен.

– Помните, как вы несли радость тем, кто отдавал вам свою энергию? – Рин нагнулся и поднял сгнившую щепку. – Ты была частью стула. Чьи-то теплые руки держались за твою спинку. А иногда мужская ладонь невзначай накрывала женские пальчики. Помнишь это состояние чужого счастья? Ведь ты была сопричастна нарождающимся чувствам. Вспомни…