Роман Коденец - Живые Боги

– Войдите, – донесся густой бас настоятеля. Танриэль укоризненно посмотрел на брата, затем открыл дверь. Они вошли.

За резным столом сидел отец-настоятель. Седые волосы, узловатые мускулистые руки, лежащие на черной лакированной столешнице, уголки жестких губ, приподнятые в ласковой полуулыбке и зеленые пронзительные глаза.

– Мальчики, я рад вас видеть, – проговорил он, – присаживайтесь.

– Спасибо, – ответил Танриэль, садясь и кинув взгляд на брата. Тот уже сидел и молчал, глядя в сторону.

– Итак, дело сделано, – полуутвердительно произнес старик, доставая из ящика в столе кусок пергамента.

– Да, отец, – ответил Танриэль, слегка склонив голову.

– Расскажите поподробнее.

– Зачем? – буркнул Габриэль с другого конца стола.

– Дело в том, друг мой, – мягко сказал настоятель, – что у меня есть серьезные подозрения насчет этого похищения. И мне необходимо знать всё.

– Мы еле успели, – начал Танриэль, косясь на брата, – Геб прикончил жреца, когда тот уже занес кинжал над княжной.

– Лихо, – скривился Гиппий, – я ожидал, что у вас будет больше времени для маневра.

– Увы, – вздохнул Танриэль, – еще минута – и князь Аин никогда бы не увидел дочку.

– Она еще и моя крестница, сынок, – произнес настоятель, скользнув взглядом по Габриэлю, – дальше.

– А что дальше? – фыркнул Геб, – пришлось помахать клинками, только и всего.

– Сколько их было? – спросил настоятель, откидываясь на стуле.

– Пара дюжин, это точно. И еще черт знает сколько в туннелях – мы не стали задерживаться, чтобы их пересчитать.

– Их было много, – подтвердил слова брата Тан.

– Спасибо, сынок, – улыбнулся настоятель Танриэлю, – я знаю, вы устали. Идите к себе и отдохните. Завтра я попрошу вас съездить в Рауран – проводить девочку к отцу и передать ему вот это письмо, – он помахал в воздухе пергаментом, – князь Аин добрый и благородный человек, я думаю, что он захочет лично отблагодарить тех, кто спас его дочь.

– Хорошо, – сказал Танриэль. Братья встали и развернулись, чтобы уйти, но сзади раздался голос настоятеля:

– Габриэль, задержись, пожалуйста.

Танриэль вышел, а Габриэль развернулся лицом к столу:

– Что вы хотели мне сказать, отец?

– Просто хотел поговорить.

– Извините, но я спешу, – Габриэль собрался было уйти, но мягкий голос настоятеля пригвоздил его к месту:

– И куда же?

Габриэль просто не нашел, что ответить и сел к столу. В его глазах – одном зеленом, другом желтом, плескалась злоба.

– Откуда в тебе столько ненависти, Габриэль? – голос Гиппия оставался спокоен.

– Какое это имеет значение? – вопросом на вопрос ответил истребитель, – моя злость помогает мне делать мою работу.

– Выплескивать ярость на порождения тьмы – это одно, но когда она касается всех окружающих – это совсем другое.

– Мне… сложно контролировать себя, – натянуто улыбнулся Габриэль.

– Ты по-прежнему слышишь его голос?

– Почти всегда. Иногда он замолкает, и тогда мне легче.

– Я говорил с настоятелем храма Арианы, многоуважаемым Селеном. Он хотел бы встретиться с тобой, если ты не против. Он надеется, что сможет тебе помочь.

Габриэль поник головой, злоба ушла из глаз. Теперь в них была только усталость:

– Мне никто помочь не сможет, – спокойно проговорил Габриэль, – я ежедневно выслушиваю тысячу аргументов – грамотных, обоснованных аргументов, что моя жизнь и мои принципы полное дерьмо. Я слушаю возвышенные речи о смерти, вырезанных городах, войне, пытках и издевательствах. Меня ежедневно пытаются убедить, что единственная моя цель – это как можно более жестоко лишать жизни других. Эти речи я слушаю уже десять лет. Поверьте, отец, меня уже ничто не излечит.

– Ты должен бороться, сынок. Сейчас он с тобой?

– Да.

– Что он говорит тебе?

Габриэль поднял на настоятеля насмешливый взор и спокойно сказал:

– Теперь он требует вашей смерти.

Придя в свою комнату, которая располагалась в конце здания бараков, Габриэль увидел там брата. Тот приподнялся на койке и сказал:

– Девушке отдали одну из келий в храме. Я сходил с ней туда и… В общем она хочет тебя видеть.

– Зато я не хочу, – ответил Габриэль, падая на свою койку, – она не обрадуется, если я приду – она считает меня сумасшедшим. И знаешь, она права.

– Но она попросила тебя зайти. Зачем она сказала мне об этом?

– Из вежливости. Поверь, она не хочет меня видеть.

– Может быть. В общем, ее келья в южном крыле, третья от конца, справа.

– Черт, – Габриэль закрыл лицо руками и, вдруг, неожиданно спросил, – как думаешь, она девственница?

– А я откуда знаю?! – покраснел Танриэль.

– Не знаю. Просто подумал. Ладно, забудь.

– Нет уж. Ты чего задумал? – Танриэль приподнялся на локте.

– Ничего.

– Габриэль!

– Что?

– Что ты задумал?

– Послушай, – Габриэль сел, – я терпеть не могу людей и считаю эту расу полнейшей мразью. Я никогда не понимал женщин, и все, что мне нужно от них…

– Замолчи! – крикнул Танриэль, уже начиная смеяться.

– Ты понял, – широко улыбнулся Габриэль. Танриэль запустил в голову брата подушкой. Тот ловко увернулся и вскочил с кровати, – а вот это зря! – притворно грозным голосом вскричал Габриэль. Между братьями завязалась шутливая потасовка. Они толкались, пинались, боролись и валяли друг друга по полу. Все это время стены комнаты сотрясались от дикого гогота двух молодых глоток. Через некоторое время братья успокоились и вернулись к прерванному разговору:

– Итак, – начал Габриэль.

– О, пожалуйста, – взмолился Танриэль, – оставь свои откровения при себе!

– Знаешь, Тан, – неожиданно серьезно сказал его брат, – иногда я поражаюсь тебе. Тебе уже двадцать три года, ты красивый, умный парень, и я знаю кучу девушек, которые без ума от тебя. И, тем не менее, ты так и не переспал ни с одной из них, а от слова «секс» краснеешь как девушка на первом свидании. У тебя же была женщина и ты понял прелесть плотских утех. Неужели тебя не влечет делать это снова и снова? Почему ты противишься зову тела, я не пойму. Ты вообще в порядке?

– Твою же мать!

– Что? – спросил Габриэль, ухмыляясь.

– Какой смысл спать со всеми подряд? Ни любви, ни привязанности, ни серьезности – ты живешь как зверь! – зло выпалил Танриэль.

– Это инстинкты, братец. Они сильнее меня.

– Ты же даже имен у половины девушек не спрашиваешь!

– Почему? Если без этого никак, то спрашиваю.

– Знаешь, что? – глубоко вдохнул Танриэль, – пошел ты. Просто пошел ты.

– Ладно-ладно, – примиряюще сказал Габриэль, – пожалуй, я все-таки наведаюсь к спасенной принцессе.

– Не смей!

– Да не волнуйся, не трону я ее, – и уже тише закончил, – если сама не захочет.