Ольга Пак - Гости застывшего времени

Близился четвертый день после свалившейся на Рэда, миссии. Он уже привык, что его тело без спроса совершает ритуалы. После сытного завтрака, он даже был почти доволен. Ведь, если не считать всей этой несуразицы, жизнь продолжалась, а видения не повторялись.

В таком настроении, можно и немного пошевелить мозгами.

– Эй… Где ты существуешь? – он лениво переваривал плотный завтрак в роскошном ресторане, в интерьер которого совсем не вписывались остальные его спутники.

– Снаб, – оборванец, точный, как часы был тут, как тут. В принципе, он никуда и не убегал с поля зрения Рэда, просто тому было лень повернуть голову всего лишь на градусов сорок пять. Поэтому парнишка встал прямо перед ним, чтобы Рэду не пришлось вертеть шеей.

Рэд недовольно уставился на плотную тушку перед его взором.

– Ты еще и обзываешься?

– Это мое имя, – уточнил северянин.

Рэд даже стало не по себе: за столько дней он даже и не подумал узнать его имя! Даже в голову не пришло.

– Ммм… имя, говоришь? – теперь ему казалось странным, что четыре дня он обходился без него. – Так и быть, помощник… Сноб.

Снаб решил не реагировать на коверкания своего имени.

– Сегодня мы выйдем за пределы Региона. Там безлюдно. Нам нужна палатка.

Рэд махнул рукой в сторону прямого, как палка, Яли.

– Это на нем. Что там еще?

– Нам нужна палатка. И это… Ружье имеется? – осторожно спросил Снаб.

Рэд чуть не подскочил на месте.

– А это зачем? – выпалил он, с подозрением смотря на Снаба.

– Нужно быть готовым перейти через Сумрачный Лес и… через водопад Лезвие.

БАРАХТАЯСЬ МЕЖ ДВУХ МИРОВ

Старушка жила не близко, путь был далек и опасен, и когда Одимун подумал о том, как до нее добираться, его прошибло до десятого пота. И не стоит упрекать его за трусость: ведь предстояло пройти путь, кишащий Пожирателями вместе с человеческими существами, которые были несведущи об устройстве его мира. Очаг угас, и свет исходил лишь от светильников, что мастерили труди. Все утро он провел в сборах и вздохах. Последние дни из его уст сошло столько вздохов, сколько хватило бы на десяток дней сотне трудей в мирное время.

Излив обильные слезы, Оди попрощался со своим домом, любовно обняв взглядом каждую вещь. Последний штрих – послание для Нэди, выложенное светильниками на полу, что оказалось сверх мудрости и конспирации. Такое сообщение ни один Пожиратель не сможет прочесть, если как-то проникнет внутрь. А выложено было: «Адапестрамун», что в переводе на обычный людской: «Ушел спасать Историю, неизвестно, когда вернусь, но ждите меня через год, но никак не позже десяти лет и т.д.». В конце шли заверения в верности своим обязанностям, прощальное признание в любви всем трудям и, конечно же, пожелание, чтобы их светильники не гасли. Без такого пожелания не стоило бы и начинать никакое сообщение.

Перечитав письмо раз пятнадцать, Оди уверил себя, что ничего не упустил. При последнем прощальном взгляде на свое жилище, он намеренно удержал себя от всех теплых воспоминаний, которые он тут прожил. Иначе прощание затянулось бы еще на день, уж он-то себя знал.

Сборы его заключались в маскировке светильников во внутренней части его плаща. Он планировал взять никак не меньше сотни ламп и с десяток бутылочек с маслами. Труди – удивительнейший народ: они прекрасно ухаживали за своим имуществом и умели их прятать. Умей вы видеть Призрачный Мир, то посмотрев на трудя, вы ни за что бы не подумали, что он прячет под плащом дюжину светильников. Не забыл он и шляпу с лампой, пристроенной на макушке. Подбодрившись благополучным сбором, он издал последний вздох в родном доме и откупорил Историю.

Настроение Оди тут же упало. Знаете или нет, но человеческие сборы вообще не рассчитаны кого-то радовать. Вдобавок, причитала служанка, проводящая все эти сборы. Бедняжка: она не могла видеть Оди, и ему было искренне ее жаль. Она заламывала руки, обращаясь к непреклонной Ним, но была вынуждена временами исчезать в шкафу и собирать чемоданы. Это были ужасающих, для Оди, размеров, деревянные сумки.

Сама хозяйка сидела прямо на полу. Наверное, все еще отходит от Пожирателей.

– Не отойдет, – сокрушенно промолвил трудь, мотая головой, – от них за всю жизнь не отойдешь. Он совсем забыл, что она слышит его голос.

– Ааа, вот и ты. Мы уже скоро, Нани добирает последние вещички, – Ним сразу зафиксировала на нем свой цепкий взгляд своих карих глаз.

Тут служанка плотно присела на чемодан.

– Никуда и с места не двинусь. Хоть бейте, – сказала она, и Оди ей даже поверил. Он даже подумывал, не стоит ли поискать ответственного трудя за колбу с Историей служанки и дать постоять ей без света, чтобы и она смогла его увидеть, но он вовремя одумался. Ведь никогда не знаешь, что именно может поменяться с хозяином Истории.

Поэтому он оставил Ним самой уговаривать свою служанку. Эту сцену можно опустить. Но известно точно, что уговоры были долгие, и методы менялись от мягких до угроз. В итоге, через битый час, раскрасневшаяся и усталая Ним, одержала победу, и служанка встала с чемодана.

– Нет, это никуда не годится, – покачал головой Оди. Не ему, конечно, тащить эти чемоданы, но они могут здорово им помешать в дороге.

– Тут самое необходимое, – возразила упрямая девчонка. Необходимым были три шляпки, несколько платьев, несколько туфель и с два десятка баночек с косметическими мазями. Возмущенный Оди проявил неслыханную для трудей настойчивость, и настоял на том, чтобы два чемодана были сокращены до одной большой походной сумки и корзинки с провиантом, в основном, состоящей из засушенного мяса, питья и нескольких фруктовых пастил, без которых Ним не начинала ни одно утро.

Оди больше не возвращался в свое жилище. Возвращение грозило парочкой литров пролитых слез, поэтому он мудро воздержался. Конечно, наблюдать сборы и отчаянные людские споры – дело для весьма терпеливых людей, но ведь Оди, хоть и не был человеком, но трудем был одним из самых терпеливых. Он почти спокойно высидел эту канитель, и даже успел пересчитать еще раз десять все свои лампочки, маскировка которых до того удивила Ним, что она наблюдала за ним, не мигая. Получивший удовольствие от удивления от его конспирации, Оди даже легка повеселел. Так, на почти негрустной ноте, трудь и две девушки тихо выскользнули из дома. Ним бросила не меньше трех печальных взгляда на родительскую усадьбу, и твердо пошла прочь. За ней поплелись и члены этой странной экспедиции.

Тут началось то, чего Ним так боялась: мир обрел для нее темные окраски. Улицы были заполненными тенями, от чего свет почти исчез. Они превышали численность людей. Пожиратели шли, как хозяева, по ее родной улице. Сколько усилий ей стоило не вглядываться в их жуткие очертания! Она не могла и пикнуть, завидуя Нани, которая не видела этих жутких тварей. Пожиратели и предстоящая дорога через весь город оказалась трудней, чем она себе представляла. Ним уже с тоской сожалела о том, что не вышла замуж и не сидела дома.