Алексей Цаплин - Штурмовик. Минута до цели

– А можно и мне тоже принять участие в допросе?

– Зачем? Тебе захотелось в Шерлока Холмса поиграть? Здесь ведь не книжка.

– Последним будет тоже наш, русский, если верить Клещу. Хочу понять, почему он против своих воевать начал.

– Журавлёв, почему ты постоянно лезешь куда не просят? Ладно, для раскрытия этой группы и захвата остальных диверсантов материал собран. Разрешаю потренироваться. Может быть, впоследствии ещё товарищами по работе станем. Но учти, в нашем деле не только вопрос, но и взгляд очень многое могут решать. Следи за мной. Если полезешь не вовремя и глупости начнёшь болтать, я тебя остановлю. А если начнёшь мешать – не обессудь, выгоню к чёртовой бабушке.

На этот раз сигнал готовности к бою я успел зафиксировать и принял «динамовскую» боксёрскую стойку. Правда, на автомате левостороннюю. За что получил ободрительную усмешку особиста.

Наш новый подопечный представлял собой довольно занятное зрелище. Замотанное бинтом левое плечо, «бланш» под глазом, разбитая губа, несколько пострадавшая коверкотовая комсоставовская гимнастёрка без ремня, запылённые щегольские сапоги. Правда, после того как с его формой поработали комендачи, её придётся или штопать, или выбрасывать. На нас поглядывал более с интересом, чем со страхом или неприязнью. Довольно молод, скорее всего, ещё тридцати не стукнуло, но уже образовались заметные залысины. Капитанские шпалы никто с него не снял. Или поленились, либо даже значения не придали.

– Проходите, садитесь. – Змей теперь стоял почти возле моего писарского стола. Табурет вернули в центр помещения. Особист на него и показал жестом. Задержанный, оглядевшись по сторонам, опустился на предложенное ему место.

– Будем знакомиться, – Змей говорил неторопливо, пожалуй, даже устало. В руках он держал листы протоколов допроса, заполненные моим торопливым почерком. Типа контролировал. Вернув мне записи, он ткнул пальцем в одну из бумаг, указав явную орфографическую ошибку. Укоризненно посмотрел. Затем обратился к «капитану», как будто только сейчас вспомнив, что ему ещё следует провести допрос задержанного.

– Соблаговолите представиться, милостивый государь.

О, блин, во как мы могём, оказывается. Причём это было сказано с лёгкой небрежностью усталого человека, который просто не может иначе обращаться к собеседнику.

Задержанный как-то сразу заинтересовался строением стенки нашего штаба. К деловой и конструктивной беседе он был явно не расположен.

Вот как это делал наш особист? Вроде бы и не сказал ничего, а мне стало как-то неловко за задержанного. Как будто: «…не хотите говорить? Ну как же так? Это же просто неучтиво…»

– Вы что, сударь, дурно воспитаны? Может быть, вы не испытываете желания общаться? Или осознаёте, что предательством и сотрудничеством с давними врагами Отечества запачкали своё родовое имя, а посему решили его утаить? – Ёжики колючие! Судя по манере изложения и речи, у нашего особиста за плечами не Ленинградское училище НКВД, а по меньшей мере морской Кадетский корпус Его императорского высочества. Где это он успел так научиться?

Но требуемого эффекта своей манерой общения лейтенант достиг. Лжекапитан резко выпрямился, вскинул голову и начал злобно выплёвывать фразы. Прямо как короткие пулемётные очереди:

– Моё родовое имя не ваша печаль! Это комиссарская жидовня – самый главный враг моего Отечества! Это вы разорили всю страну! Ну ничего, возмездие уже близко. Отольются вам ещё слёзы обездоленных и кровь невинноубиенных!

Вот говорили же мне: «помалкивай, не лезь поперёд батьки…» Так нет же! Кипяток в одном месте не держится. Ну, не утерпел. Тем более что особист сам разрешил.

А тут, видите ли, сидит крендель и выкондручивается. Причём сам такую пургу гонит…

– Ой, дурак… Блин, ну какой же ты дурак, ваш благородь… Правильно про таких, как ты, сказано: «Хоть ты и седьмой, а дурак…»

Змей слегка приподнял бровь, намекая, что я уже впёрся, куда не просили, и делаю всё через то, через что проводятся буквально все действия, кроме самого нужного и естественного [32] То есть, если сказать помягче, «через задницу». , но у меня «кран сорвало»…

– Ну, естественно, ваш род вписан в «Бархатную книгу», и вы на треть Рюриковичи, на треть Гедиминовичи, а остальная треть – Чингизиды… И к помощникам столоначальника уездного Жоподрищенска вы никакого отношения не имеете. Всегда верой-правдой служили царю и Отечеству. И никаких «барашков в бумажке». Весь доход – только скромное жалованье коллежского регистратора. А может, выше? Титулярного советника, например? Да? И с моего деда (в реальности пра-прадеда), сельского старосты, никто пять рублей серебром за подачу жалобы на потраву, когда барин изволил охоту затеять, никто не вытягивал? Это, конечно, комиссары развели «крапивное семя» и чинуш. А тебе известно, радетель Отечества, как ещё перед империалистической половину призывников приходилось три месяца откармливать, прежде чем поставить в строй? Что они мясо только в армии первый раз ели? И что четверть новобранцев медицинские комиссии совсем отбраковывали?

Особист начал поглядывать на меня с интересом, а на возмущённого «капитана», которому я не давал слова вставить, с повышенным вниманием.

– Кто довёл эту страну до состояния, когда фронтовых офицеров в письменном виде обязывали не расходовать более двух снарядов в неделю, а все атаки немцев и австрияков отбивать штыками? Когда даже в столице появились очереди за хлебом? При этом воровали эшелонами! Это большевики государя-императора в феврале семнадцатого принудили отречься?

– А кто же ещё?! – Не, ну вы гляньте! Он тут вякать пытается!

– Дебил в квадрате! Прежде чем влезать в фашистское дерьмо, надо сначала историю своей страны изучить! Хотя бы узнал, как твой Великий князь Кирилл Владимирович над своим особняком красный флаг поднимал. Что он с красным бантом на груди вёл строй гвардейского экипажа – это, конечно, чушь. Только он и сам врать был горазд, когда плёл, как в июне убегал от большевистских патрулей по льду Финского залива. Ты, ваш благородь, в семнадцатом пелёнки пачкал, а вот твои папенька с маменькой на демонстрациях митинговали и «Долой самодержавие!» кричали. Кто невинноубиенного Хосударя-Ампиратора «царскосельским сусликом» прозвал? А кому это было зазорно подать руку жандармскому офицеру? Кто вопил про свободы, равенство и братство? Это большевики начали Гражданскую войну? Вот такие же, как ты, дворянчики и интеллигентики ввергли империю в кровавый хаос, когда все воевали против всех.

А если уж рассматривать самого Николая Безвольного, так можете ли вы рассказать, за что он получил по черепушке от японского городового? А ещё поинтересуюсь, почему рядом с ним никогда не было ни одного человека, который был ему верен, на которого бы он мог положиться? Не потому ли, что ваш Николай Второй постоянно предавал всех, кто его окружал? «Он хуже, чем бездарность! Он – прости меня Боже – полное ничтожество». Разве это написано комиссарами? А вся семейка Романовых чего стоит… Уж помолчу, как Великие князья наперегонки кинулись присягать новой власти.