Никита Китман - Откровение Невидимки: Катарсис

В голове Элейн вдруг проснулись те странные мысли, на которых она себя изредка ловила, но которые старательно отгоняла подальше.

«Вот! Вот опять… Опять он какой-то не такой».

Нет, он был абсолютно нормальным, таким же веселым и заботливым, как и всегда. Но порой…

Элейн незаметно сглотнула.

Иногда ей казалось, что это совершенно другой человек. Это проявлялось в таких редких, чужих для него фразах и действиях.

«О чем я думаю».

Внутри лучница металась меж двух желаний: уйти подальше от этого ужаса или рискнуть и попробовать что-нибудь выведать?

– Чарли, мне лучше, – произнесла лучница, ободряюще улыбнувшись, – Я благодарна Вайши за то, что напомнила мне о том, что никогда не стоит забывать.

Невидимка подозрительно взглянул на неё. В глазах его застыл немой вопрос.

– Прошу, милок, окажи старушке честь, – страдая от нетерпения, прошелестела Вайши.

Элейн удовлетворительно кивнула. На мгновение, Скаут посерьезнел, но потом зловеще усмехнулся.

– Что ж, ладно. Давай, Вайши, прочитай меня.

Старушка едва не подпрыгнула от радости.

Внутри Элейн что-то дрогнуло. Её охватило странное чувство, что она сделала какую-то глупость, угодила в ловушку.

«Успокойся. Ты чересчур подозрительная. Так и крышей поехать недалеко» – мысленно себя успокаивала она.

Скаут сел за стол и протянул ладонь. Старая женщина подтянулась к нему через стол и прошептала на ухо: "Обожаю интересные истории".

Чарли оскалился в ответ.

– Надеюсь, ты любишь кошмары, – прошептал он.

Вайши высокомерно окинула его взглядом и схватила ладонь, с предвкушением закрывая глаза.

– Привет, меня зовут Чарли Стейн, – улыбнулась она.

В этот момент Элейн ощутила небольшое облегчение.

– Мне двадцать четыре года, и я… – продолжала старушка, как вдруг внезапно запнулась.

В её взгляде появилось замешательство.

– Я хотел сказать, двадцать пять… – радостно продолжила она через миг, но потом снова осеклась.

У лучницы по спине пробежал холодок.

– В смысле, двадцать шесть…

Вайши тряхнула головой. Люди в зале стали переглядываться.

– То есть, двадцать семь… Д-двадцать восемь…Двадцать девять… Тридцать… Тридцать один…

Взгляд старушки помутнел, но потом вновь прояснился.

– Да, тридцать один. И я…! – сделала она глубокий вдох.

Зрачки Вайши расширились, полностью заполнив глаза. Вдох застрял в её груди. Рот открылся, но звук из него не вылетел, так и потерявшись где-то глубоко внутри. Её горло сжалось в судороге, словно чьи-то невидимые руки сдавили его железной хваткой. Время неестественно замедлилось, а густая, почти осязаемая на ощупь чернота ночи, хлопнув окном, проникла в зал и потянулась к глазам старой женщины, сливаясь и проваливаясь в них как в водоворот. Из носа побежали бордовые струйки крови.

Внезапно, Вайши неистово заверещала и забрыкалась, вырывая руку. Животный ужас, обуявший её, захлестал во все стороны. Старуха пыталась что-то сказать, но могла лишь орать и визжать.

К своему ужасу, Элейн обнаружила на лице Чарли мрачную удовлетворенную ухмылку. Он специально не отпускал руку женщины, словно наслаждаясь её страданиями. Это продлилось всего несколько секунд, а потом показавшаяся наружу тьма, отпечатавшаяся у Элейн в мозгу раскаленным клеймом, вновь скрылась в невидимке, и он отпустил руку старушки.

Вайши с грохотом рухнула на пол, опрокинув стул. Её всю трясло, да так, что она не могла встать. Лишь с ужасом смотрела на Чарли, не переставая всхлипывать и хватать ртом воздух. К женщине бросились служки и несколько парней – работников таверны, помогая ей встать и уводя в гостевую комнату.

– Пошли. Пожалуй, нам пора, – обеспокоенно проводив старушку взглядом, заключил Скаут.

Лучница, облегчение которой длилось не очень долго, молча кивнула.

***

– Подождите! – окликнул кто-то Легионеров, покинувших таверну.

Элейн обернулась.

Возле дверей «Атласа» стоял невысокий, но сбитый мужчина далеко за пятьдесят. Взгляд его неуверенно блуждал между лицом лучницы и сырой землей.

Чарли нетерпеливо кивнул ему.

– Чего хотел-то? Мы спешим.

Мужчина прочистил горло и заговорил.

– Я хозяин таверны. Слышал, вы предложили разыскать убийцу?

Скаут украдкой глянул на Элейн.

Девушка внимательно всматривалась в черты лица мужчины, словно выуживая что-то из памяти.

– Мы сделаем это не как Легион, если ты понимаешь, о чем я, – продолжил невидимка.

Хозяин таверны кивнул.

– Деньги у меня есть, не переживайте. Думаю, что это даже к лучшему, если вы возьметесь за это не как Легионеры, – мужчина подошел поближе и заговорил в полголоса, чтобы их не смогли услышать случайные прохожие, – Потому что, сдается мне, это была одна из ваших.

– Одна? – спросил Скаут, – Это была женщина?

Мужчина вздохнул.

– Да. Загадочная такая, в черных татуировках и с длиннющими волосами, цвета крови.

Элейн и Чарли переглянулись.

– А почему вы решили, что она из Легиона? – произнесла, молчавшая весь разговор, лучница.

Её взгляд с задумчивого сменился на уверенный и даже немного злобный. Да и говорила она с заметным холодом в голосе.

– Она… – мужчина запнулся, встретившись взглядом с девушкой, – Она написала кровью на стене «Легион жив».

– Мы беремся, – сказал Чарли, – но с одним условием.

Хозяин таверны не обратил на него внимания. Он неотрывно, но со стыдом, смотрел лучнице в глаза.

Скаут слегка нахмурился.

– Половину вперед, – сказал он.

Мужчина молча снял с пояса небольшой мешочек с монетами и протянул Чарли.

– Но мы же еще не обговорили цену…– слегка смутился невидимка.

– Здесь двадцать золотых, хватит для аванса? – пробормотал мужчина.

Невидимка едва сдержался, чтобы не присвистнуть.

– Кгхм, да, разумеется, – протянул Скаут руку и забрал мешочек.

– Если это все, то мы пойдем, – произнесла Элейн и развернулась.

– Ищи нас в церкви Рамы, – обронил Скаут и последовал за лучницей.

***

Фенрир наблюдал как она уходит, борясь с собой, чтобы не броситься следом. Еще чуть-чуть и она уйдет навсегда, а он так и будет страдать в неизвестности.

«Может все это было не о нем?» – думал хозяин Атласа, мучительно провожая Элейн взглядом.

Фенрир кусал губы, не в силах развернуться и уйти восвояси.

– Элейн, подожди! – не выдержал он и кинулся к девушке.

Легионеры остановились. Парень обернулся, а Элейн так и застыла камнем.

– Элейн, это я…! – вдохнул Фенрир воздуха.

– Я вас вспомнила, – пресекла его слова девушка.

Элейн развернулась, сурово посмотрев на Фенрира.

– Дядя Феня, как же я могла забыть человека, который разбил сердце одному из моих лучших друзей, – грозно заговорила Элейн, – Мои родители погибли, родители Лео погибли, а у Ганса…!