Андрей Емельянов - Свобода выбора. Том первый. Лис

От созерцания такой красоты меня отвлек вой, огласивший всю округу. Следом за первым последовал ещё один, а потом весь лес ожил сотнями звуков.

Выли волки, ухали совы, неподалеку кто-то рычал и скреб когтями по дереву, где-то запищала пойманная кем-то мышь. Я тщетно вглядывался в темноту, но видел не дальше, чем позволял костер. От всех этих звуков мурашки по спине поползи. И как тут прикажете заснуть? А завтра нужны силы. За день придется найти хоть какие-то следы людей, или место для нового ночлега. Теперь спать в лесу я точно не стану.

Подкинув в костер дров, я расстелил вещи, взятые в пещере, на манер матраца, лег и упрямо попытался заснуть. Как назло, и спать не особо хотелось. Полночи я ворочался, вздрагивал от каждого звука. Иногда, подолгу вглядываясь в темноту, сжимал в руке меч. Чем больше понимал, что мне просто необходимо выспаться, тем дольше я не мог сомкнуть глаз. Злился, проклинал свою несчастную судьбу, ночных обитателей леса, сам лес, снова свою судьбу. Так и маялся почти всю ночь, и заснул лишь под утро.

Не знаю, сколько я проспал, но, когда открыл глаза, солнце уже выглядывало из-за деревьев. Я выругался вслух, заново развел костер, который уже давно прогорел, а сам спустился к ручью. Купание в ледяной воде никогда не числилось в списке моих любимых занятий, но тут уж ничего не поделаешь. Запоздало подумал, что нужно было выстирать вещи, неизвестно, сколько пролежавшие в пещере, но было поздно. Оставаться тут ещё на одну ночь я не собирался.

Помывшись, прибежал к огню, стуча зубами. Долго наслаждался теплом, с одной стороны от костра, с другой от солнца. Согревшись, напялил на себя обновки. Долго разбирался с застежками на сапогах. Это вам не шнурки. С рубахой проблем не было, знакомые пуговицы, разве что непропорционально большие, были просты и понятны.

Пока возился, костер прогорел. Положил сверху остатки грибов, разогрел, наскоро позавтракал. Подкинул дров, раздул пламя и кинул сверху свои, теперь уже ставшие ненужными, вещи. До отвала напился из ручья, не зная, когда ещё найду воду, и тронулся в путь.

Идти через лес было легко. Деревья не пропускали солнечный свет, и жара мне не грозила. Кустарника или травы тоже не наблюдалось. Деревья, ковер из листвы и сухих веток, и снова деревья. Деревья, деревья, деревья… Конца не было этим деревьям. Идешь час, идешь два, идешь три, а картинка все та же, будто и с места не сходил. Эта однообразность навевала скуку.

Единственным развлечением были животные, изредка встречавшиеся на пути. То заяц проскочит между деревьями, то лиса замрёт вдалеке, настороженно наблюдая. Видел пару раз белок, скачущих с ветки на ветку. Слава Богу, волков да медведей на пути не встречалось, и на том спасибо.

Честно, я рассчитывал бродить по лесу не один день, а, возможно, и не одну неделю. Мысль о том, что я могу просто сгинуть, так и не найдя ни одного человека, упорно гнал прочь. В пещере были скелеты людей, а значит, они откуда-то пришли, и я непременно найду их. И нашёл, да вот только лучше бы, в самом деле, сгинул в том лесу, и делу конец.

Я прошагал большую часть дня, и уже хотел выбрать место для привала и подкрепиться грибами, которых тут было в избытке, но внезапно лес расступился, и я понял, что стою на дороге. Признаюсь, я был шокирован. Ну разве можно поверить в такую удачу? Дорогой, по-видимому, пользовались часто, о чем говорило полное отсутствие растительности. Шириной она была не больше двухполосного шоссе, с вытоптанным и утрамбованным грунтом.

Есть как-то сразу расхотелось. Возможная скорая встреча с людьми, ЖИВЫМИ людьми, заставляла бросить все и бежать, бежать пока есть силы. Постояв немного, успокаивая выпрыгивающее из груди сердце, я немного подумал, выбирая направление, и уверенно шагнул вправо. Нет, на самом деле, уверенности, конечно, не было. Я мог ошибиться и тогда брел бы по этой дороге не одну неделю. Но меня словно подталкивали в нужном направлении. Я посчитал это простой интуицией, не придав значения. Почему я был так глуп? Считал себя умнее всех? Даже демона обвел вокруг пальца! Идиот. Тупица. Кретин.

Нет, я уже не мог ничего изменить, сделка была заключена, кровь пролита, и назад пути нет. Знаю, я уже говорил, но я буду повторять это снова и снова, пока вы не поймете всю суть. Если вы заключили подобную сделку, пусть вам не кажется, что вы заплатили незначительную цену. Хотите вы этого, или нет, темная сторона сделает все, чтобы цена оказалась непомерно высокой, а изменить вы уже ничего не сможете, назад пути нет.

Не прошло и часа, как дорога стала круто забирать влево, и я расслышал человеческие голоса. Сердце на радостях чуть из груди не выпрыгнуло. Но я ещё не потерял остатки разума и решил посмотреть, что там ждет меня впереди, из более безопасного места.

Свернув с дороги, я стал пробираться сквозь кустарник к голосам. Слов разобрать не мог, но слышал смех, а это радовало.

«Может, крестьяне возвращаются с полей? Или купец везет товар из дальних стран?»

Воображение подкидывало всё новые картинки, а я всё больше радовался.

Скажу, что путник, иду издалека, конь пал, волки загрызли. Сам чудом спасся, бреду уже неделю. Да мало ли чего набрехать можно?

Голоса раздавались всё ближе, я уже хотел прибавить шагу, но тут, наконец, стал разбирать слова, и услышанное мне совсем не понравилось.

– Смотри-ка, а он уже не такой герой. Что, небось, теперь жалеешь?

Я сбавил шаг, а потом совсем остановился. Впереди явно происходило совсем не то, что рисовало мне воображение. Подумав немного, я решил всё же посмотреть. Свалить я всегда успею, если останусь незамеченным.

Сжав покрепче меч, пригнулся и медленно подкрался ближе, оставаясь под прикрытием густого ельника, что рос по обе стороны дороги. То, что я увидел, заставило сердце пропустить пару ударов, а дыхание остановиться.

Посреди дороги стояла карета, запряженная парой лошадей. Неподалеку столпились человек десять, в грязном и рваном тряпье, но все при оружии. У одного я заметил меч, у двоих – странные кривые кинжалы, остальные же были с дубинами. На вид – стопроцентные уголовники. Морды небритые, носы почти у всех сломанные, и не один раз, целых зубов, и тех не было почти ни у кого. Перед ними на коленях стоял светловолосый мужчина лет сорока.

В отличие от «уголовников», на нем были сверкающее доспехи, лицо у него было чисто выбритое, ухоженное. Руки ему связали за спиной, и на то были причины. Рядом с каретой валялись трое оборванцев, и признаков жизни они не подавали.

Воин казалось, не слушал их, смотрел в одну точку. И взгляд у него был полон боли и отчаянья. Я посмотрел в ту сторону и чуть не выронил меч. На земле лежали две девушки, судя по всему, мать с дочерью.