Наталья Федюшина - Восходящее солнце Астерии: Мондрад

Я резко выпрямилась и посмотрела на него, представляя как хрустит его шея под моими пальцами.

Действительно, может хватит дереву страдать и пора переходить на что-то более мягкое?

Хоть этот смельчак был единственным, кто общался со мной на равных, а не свысока, но тем не менее оставался идиотом, который раздражал не только своим видом, но еще и тупыми разговорами. В них не было смысла. Для меня так точно. Это все равно что, читать сказки дереву, а потом его спилить. Проблема Хакима была в том, что как не крути, я видела дальше, чем его, думающий, что знает меня, разум. Даже имя запомнила только к концу поездки. Как и остальных. И то, потому что они все время мельтешили где-то рядом.

Хотя кому я вру. Запомнила только для того, чтобы знать, что написать на могилке… Нет. Думаю, для них это будет слишком. Пусть останется обычным холмиком, который зарастет густой травой и на него нагадят птицы.

– Знаешь, а мы могли бы стать друзьями, не будь ты такой занозой в заднице из-за своей любви к королевству, ― сказал он, будто прочитал мои мысли, но не уловив главного.

Не к королевству, а к Чаннингу. Идиот.

Я усмехнулась, зная наперед, что в конце нашего пути, его желание быть друзьями быстро испариться.

– В любом случае нет ничего вечного под палящим солнцем. Возможно, когда-нибудь мы сядем в местном трактире с бутылочкой виски и посмеемся над всем, что случилось с нами ранее.

Только если буду праздновать ваши общие поминки.

– А сейчас вы последуете за мной в экипаж, ― раздался голос Дрого за нашими спинами, ― и будете молчать всю дорогу, а не раздражать своим глупым трепом. Тебя это особенно касается, Хаким.

Шу Ликин всегда следовала за воином словно тень, и когда я повернулась, то не удивилась, увидев ее по правую руку от широкоплечего воина, который своей тенью закрывал весь ее утонченный силуэт. Сарказм из меня так и лез. Пришлось сдерживать его силой. Пока что. Строгий взгляд наемницы тоже скрывал в себе намного больше эмоций, чем дано было прочесть. В любом случае было все равно, хочет ли она меня убить или радостно пригласит на ужин. Они не были для меня друзьями. Враги и точка. Этого не изменить. Как бы они не пытались втереться в доверие, ничего не получится. Я буду стараться сбежать до тех пор, пока сердце бьется в груди.

– Предпочту молчаливо остаться здесь и дождаться отплытия корабля обратно к землям Астерии, ― сухо ответила я.

– Можешь попытаться, Кейт. Но предлагаю тебе еще раз подумать, прежде чем гневить короля, что всецело владеет землями, на которых ты имеешь честь находиться. Весь Золотой берег знает о твоем прибытии, ожерелье тебе не снять. Единственный шанс выбраться из королевства – это лишить себя головы, тогда море унесет тебя туда, куда душа пожелает.

– Тогда найди мне палача, ― прорычала я, срываясь на крик. ― Или он тоже не возьмется за мою шею?

– Пока на тебе Звентибальд, нет. Но думаю, насчет языка можно будет вполне договориться, ― холодно ответил Дрого и жестко схватил за предплечье.

От его грубости буря, что бушевала в душе, готова была поразить воина молнией между глаз, но вместо этого я просто попыталась освободиться. В очередной раз. Попытка вновь не удалась, словно у него был железный иммунитет на все мои выпады. Пальцы воина до боли сжались, оставляя следы на коже предплечья.

– Отпусти меня! Или хочешь, чтобы я исцарапала тебе лицо?!

– Кейт, твои когти лишь добавят шрамы в обширную коллекцию на моем теле, ― сухо ответил Дрого и потянул меня к трапу. ― И как ты заметила, убить меня не получится. Все твои действия я знаю наперед. И легко могу их контролировать. Даже использовать.

– Как только удастся избавиться от Звентибальда, ты будешь первым, кого я спалю живьем!

– Можешь говорить, что хочешь, но здесь твои слова лишь пустой звук, а тело оболочка. Добро пожаловать в Мондрад, Кейт! ― сказал Дрого с ухмылкой, отчего шрам на пол лица его еще больше изуродовал.

Радуйся, пока можешь. Я найду способ, как избавиться от Звентибальда и от вас. Найду Чаннинга и вместе мы преспокойно вернемся в Астерию.

***

Экипаж медленно катился по мостовой среди просторных улиц Мондрада. Он готов был расколоться надвое из-за тишины, в которой так и звенели нотки общей неприязни. Она витала в воздухе и душила словно удавкой. Я ехала, уткнувшись взглядом в пол, не желая лицезреть каменные лица сопровождающих меня людей. Огонь из преисподней кипел внутри равносильно злости, но волею судьбы он должен был подчиняться не владельцу, а совершенно иному человеку. Видения будущего до сих пор молчали, хотя толку от них и до этого было мало. Чтобы они не предсказывали ранее, мне все-таки удавалось изменить судьбу. Астерия спасена от власти Арауна, но над ней нависла новая угроза. Меня хотели сделать палачом страны, которую я не любила, тем не менее переживала за ее жителей. Сложно было объяснить откуда взялось чувство ответственности за души незнакомцев. Наверно после того дня, когда королева Елена короновала венком. Именно в Бельтейн я почувствовала незримую связь с предками, о которых никогда не знала. Принадлежность к королевской семье стала сюрпризом. Не сказать, что приятным, но все же нельзя было отрицать наличие долга и вины за ошибки трех львов. Одним из них оказалась моя бабушка. Неожиданный поворот для сироты, которая часто спала в лесной чаще.

– Какая ирония ― спасти королевство от Арауна, чтобы потом лично его же и разрушить, ― вырвался шепот с истерическим смешком.

– Ты что-то сказала, Кейт? ― переспросил Хаким.

– Говорю, что я все равно сбегу рано или поздно.

– Как гласит мудрость моего народа: если нельзя достигнуть всего не следует отказываться от его части.

– И чем же мне предложишь наслаждаться? Кандалами на шее, обществом тюремщиков или страной, которая желает разрушить мой дом?

– Верно, выбор не велик, ― согласился Хаким. ― Но можно начать с прекрасных красот за окном экипажа.

Я невольно посмотрела туда, куда указала его рука и увидела Золотой берег во всей его красе.

Чтоб его перекосило…

Еще на причале было заметно богатство архитектуры чужой для меня страны, но чем глубже мы продвигались в застроенный город, тем ярче становились краски и блеск золота, что украшало дома его жителей.

Если Хаким думал, что это поможет, то нет. Это еще больше бесило!

Из моей памяти еще не стерлись воспоминания первого приезда в Норинбург ― столицу Астерии. Величие красоты и безжизненные взгляды ― прекрасное сочетание для умирающей страны. Но если Норинбург можно было сравнить со старушкой, чья молодость увяла, а гордый угловатый стан не позволил склониться и показать свою беспомощность, то Золотой берег показался молодой девой, которая только расцвела, словно бутон дивной розы в неувядающем саду.