Мария Токарева - Иная. Песня Хаоса

«Птицы не боятся его. Может, не так страшен Хаос? По крайней мере, не все его обитатели», – утешала себя Котя, вспоминая, что животные всегда верно чуют дурные намерения. Когда приехали злополучные сваты, дворовый пес лаял и злобно рычал, хотя тогда несчастная невеста не обратила на это внимание.

Невеста… Она ведь все еще оставалась ею, жених все еще ждал уплаты долга. Котя раздумывала, куда ей направиться. Домой или дальше, к постылому будущему мужу? Впрочем, она оглядывалась вокруг: мирная полянка, темнеющая чаща, огромные колючие лапы елок – ничто не выглядело хоть сколько-нибудь знакомым. Сваты завезли ее далеко окольной дорогой, а разбойники еще дальше потаенными тропками.

Оставалось лишь надеяться на Вен Аура. Могла ли она предположить, что единственным защитником окажется загадочный странник из-за Барьера? А если он намеревался бросить ее? А если рана на его боку все еще не позволила бы идти? Котя терялась в догадках, а все намерения разбивались о беспомощность в случае возможного побега или немощи защитника. Она не умела по-настоящему охотиться, и не нашлось бы средств для исцеления серьезных ран. К тому же ее саму все больше трясло, голову стягивал обруч. Это пугало.

– Как твоя рана? – спросила обеспокоенно Котя.

– Как я и обещал: почти зажила. Меч Вхаро оказался остер, но нас не так-то просто убить, – не без гордости сообщил Вен Аур.

При упоминании главаря разбойников Котя поежилась, давя подступившую к горлу тошноту. Она вспомнила сальные покрытые сажей руки и как будто вновь ощутила липкий язык на своем ухе. Она надеялась, что когти Вен Аура оторвали и эти похотливые руки, и злокозненную голову, которая направляла их.

Сопротивляться собственной законной злобе не удавалось. Пусть и существовал орден Белых Друидов, которые утверждали, будто жизнь любого человека священна, но, наверное, они никогда не сталкивались с такими лиходеями. И все же… Накануне Котя и сама убила, вонзила нож в живот врага, не раз и не два. Она вновь притихла, рассматривая свои пальцы. Вен Аур, кажется, отнимал жизни без колебаний, как настоящий воин. Или зверь. Кто же? Кто? И кто она сама отныне?

– Тебе часто приходилось убивать? – спросила Котя, пристально глядя на Вен Аура.

Она искала оправдание себе, но молитвы и обращения к духам не давали ей ответов, кто она после совершенного, виновата ли хоть в чем-то. Ей казалось, что нет. И от этого делалось стыдно, будто она неправильная и беспощадная, как мужчина-воин.

– Чаще, чем я хотел бы, – нахмурившись, отозвался Вен Аур. – Я знаю, тебе вчера тоже пришлось. Я понял это, когда зов изменился, в нем словно появился звон стали.

Спрашивать, о каком зове твердит Вен Аур, Котя не стала – она и сама прекрасно помнила безмолвную песню, которую не уловить ушами. Она вплавлялась прямо в сердце, пронизывала тело, будто незримо прораставшие корни. И рядом с новым другом зов разливался дополнительным теплом, как прикосновения далекой весны.

– Иногда приходится убивать, чтобы не убили тебя, – ровным спокойным тоном продолжал Вен Аур. – Так мы выживаем в Хаосе. Так вы выживаете здесь. В этом нет ничего дурного, если не ты нападаешь первым.

– Значит, ты не нападал первым?

– Обычно нет. Только если хотел есть. И не на людей, если ты об этом.

«Если у них в Хаосе нет различения между животными, людьми и растениями, значит, они едят друг друга без всяких правил и запретов», – подумала с недоверием Котя. И это устрашило ее, она поняла, что находится рядом с хищником, потусторонним и непонятным. Если бы ей пришел на выручку волк или медведь, вряд ли она бы доверила животному свои секреты и переживания, вряд ли отважилась бы сидеть рядом с ним. Но обычные лесные обитатели и не ответили бы, она же столкнулась с необычным.

До сих пор Хаос представал чем-то далеким, местом из легенд, поэтому теперь Котя отчасти казалась себе героиней какой-нибудь сказки. Вот только большинство из них заканчивались страшным поучительным концом: доверилась девица зверю-проводнику, а в конце он завел ее в чащу и обглодал косточки. Так уж повелось в Ветвичах, так уж воспитывали матери своих детей. А Котя как будто позабыла обо всех наставлениях. Или все сказки слагали трусоватые люди, поэтому истории лгали. Лучше бы лгали.

– Вен Аур… Так кто же ты? – несмело спросила Котя, невольно поглаживая укрывавший ее хвост, служивший единственной надежной защитой от стужи.

– А ты еще не догадалась? – отозвался собеседник. – Если быть точным, мое имя: Дальред Вен Аур.

– Дальред – это имя рода? – предположила Котя. У нее-то осталось только единственное имя Юлкотена, а имя рода отец унес вниз по реке за Пустынь Теней и Круглое Море.

– Нет, просто мне так понравилось, – отвечал зверь. – У нас не принято давать имена, мы их сами выбираем.

Голос его лился бархатистой и приятной мелодией, будто он мурлыкал. Не хотелось двигаться и уходить от спасительного тепла.

– Значит, и родителей у вас нет? – спрашивала Котя с интересом.

Временами ее мучил вопрос, что существует по ту сторону Барьера, по каким законам там живут. И вот представился случай узнать, а Вен Аур оказался словоохотлив.

– Наоборот! Это у вас детей порой бросают, у нас – никогда.

«Что творится, духи милосердные, я же говорю с созданием Хаоса! И о чем? О бытовых мелочах?» – поймала себя на мысли Котя.

– Правда, мои родители явно не в восторге от того, что я сделал, – виновато, как напроказничавший мальчишка, продолжил Вен Аур. – Одно хорошо – в Хаосе никто не имеет права ограничивать твою свободу.

– Что же ты сделал? – невольно улыбнулась ему Котя.

Ее новый знакомый слишком уж потешно опустил голову на лапы, будто пес, который украл охотничью добычу у хозяина.

– Сбежал за Барьер, как видишь. Думал посмотреть ваш мир, – отозвался Вен Аур и вновь улыбнулся.

Хотя показалось, что он не договаривает, стремясь утаить что-то важное. Простое любопытство – даже для создания Хаоса – слишком слабый мотив, чтобы рисковать собой и пробираться в незнакомый мир. Самые отважные путешественники не посмели бы заглянуть за границу Хаоса лишь затем, чтобы узреть неведомые чудеса.

– И только для этого? – недовольно ответила Котя. – На что тут смотреть… Живем, охотимся, землю пашем. На что еще смотреть в Ветвичах?

Ей не нравилось, когда ее обманывают, к тому же она не замечала ничего интересного в своем простом неприветливом мире. Елки как елки, звери как звери – ничего необычного, все на своих местах.

– Это для тебя все привычно, а для меня все ново. Да ты сама, верно, не выходила дальше околицы, и еще учишь.

– Выходила! – запротестовала Котя. – Иногда. Я охотилась! На кроликов.

Тут она поняла, как по-детски прозвучали ее слова, и заметила, что Вен Аур улыбнулся, а потом засмеялся, но вздрогнул, видимо, боль в боку вернулась.