Давид Галфаян - Хайаса. Земля Богов

К вечеру Никита позвал меня принимать работу. Хвастался своим шедевром – мастерской под открытым небом.

– Короче, здесь столярка будет. Еще мы тут наковальню нашли, теперь хоть кузницу открывай, – видно, у меня на лице был написан вопрос, поэтому он решил меня успокоить. – Шучу, шучу, для кузницы мне ресурсов не хватит. А вот сварочный аппарат было бы неплохо …

– Губу закатай… и давай исходить из того, что есть.

– Ну, если закатать, то я думаю… чтоб все закончить, нам где-то месяц нужен.

– Плюс еще научиться всем этим пользоваться. Короче, возьмем за исходную два месяца.

– А все это время мы должны есть, пить и спать – не под открытым же небом.

– Вот и я о том же. Нужно с местными отношения поддерживать, и лагерь обустроить.

– Палаток нет, – развел руками Никита.

– Можно у местных выменять, на их вигвамы или юрты, или как они там называются.

– Не, лучше землянку выкопать – ее же издалека не видно.

– Согласен! Ромка! – позвал я.

– Здесь я, – сразу же отозвался Рома.

– Давай сюда, базар есть.

– Ну, раз есть, то базарь, – улыбнулся Рома.

– Завтра с утра землянку рыть будешь, – я широко улыбнулся, зато с ромкиного лица улыбка сползла.

– Армян, ты что, в натуре, поехал? Где ты видел дембеля Рабиновича с лопатой?!

– Ты тут фамилией-то не прикрывайся, все равно по паспорту ты узбек, – мы с Никитой заржали.

– Но ведь все равно – Рабинович же.

– Ладно, узбек Рабинович, не кипишуй. Завтра возьмешь четырех бойцов, и все копаете землянку. – Ромка хотел было вставить что-то, но я его опередил. – Обустроишь жилье – будешь назначен комендантом. Никит, как ты думаешь? Комендант Рабинович – звучит?

– Я бы сказал, звучит гордо, – ответил Никита, еле сдерживая смех.

– Блин, вот за что я тебя уважаю, армян, что ты всегда подберешь нужные слова, – обреченно подытожил Ромка.

– Вот и договорились, – я хлопнул его по плечу и позвал Тайжанова, – Тайжанчик, подь сюды.

Тайжанов оторвался от готовки и подбежал к нам.

– Ара, ты только по-быстрому, а то у меня все сгорит.

– Чем сегодня кормить будешь?

– Картошка с барашком.

– Барашек, это хорошо. Сколько у нас припасов? Надолго хватит?

– Ну, дня на четыре… ну-у, если очень постараться, думаю, на неделю растянуть можно.

– Хрен редьки не слаще, – сказал Никита.

– По-любому нужно у местных хавчик покупать, – задумался я.

– Обменять.

– А?

– Менять, говорю, – сказал Тайжанчик.

– ??? – все молча уставились на него.

– Сейчас денег нет еще, сейчас они обменивают товары.

– А что у нас есть на обмен? Сразу предупреждаю: никакого оружия или чего-то связанного с этим.

– Из того, что у нас есть, только что-нибудь металлическое, но лучше не железо, они его пока не умеют обрабатывать, лучше медь.

– Например?

– Ну, можно кокарды, пряжки, фляжки.

– Фляжки не медные.

– Алюминий тоже мягкий металл, авось поведутся.

– Вот! Ром, первое задание коменданту, то бишь тебе: завтра же начинаешь собирать у всех медные и латунные вещи – только без фанатизма, чтоб у пацанов штаны не спадали без ремней.

– Сделаем.

– Кто у нас торговаться умеет хорошо?

– Так твой стажер Ден Власов, он же фарцовщиком был на гражданке, – весьма кстати напомнил Ромка.

– Да, в натуре, вылетело из головы, вот его и пристроим на должность. Будет все наши торговые операции вести. И к слову, как там наш сын полка?

– Гетулка, что ли? – ухмыльнулся Никита. – Любознательный пацанчик, всюду влезает, смотрит, что и как делаем, помогает.

– Ты его особо не грузи, да и следите за ним, чтоб нос не сунул, куда не надо. А то мне потом перед его отцом отвечать

– Да он весь день рядом: или со мной, или со скотиной, так что я над ним шефство могу взять, – предложил Никита

– Завтра я с Гетулой и Деном в деревню схожу, начнем поставки продовольствия и воды налаживать.

– Армян, – крикнул Тайжанов, колдуя над котлами, – для кухни тоже присмотри что-нибудь.

– Ты мне к завтрашнему дню список приготовь, да и вы тоже подумайте, если что нужно от них.

С утра установили закон: утреннее построение и распределение работ. Потом прошелся, убедился, что все при деле, кроме ночных часовых, забрал Дена с Гетулой, и мы направились в деревню к Хавиле.

Добрались без приключений. Принимали нас, как самых почетных гостей. Мгновенно накрыли на стол, вернее на ковер. Пока девчонки щебетали, хлопотливо расставляя еду, мы с Хавилой завели беседу о разном: о здоровье, о делах – то есть ни о чем, как это принято на востоке. Здесь традиция есть традиция. Краем глаза заметил, как Гетулка ходит по деревне с задранным носом, девки и пацаны роем вьются вокруг него, короче – герой героем. Причина проста – целых два дня с богами провел! Словом, есть чем похвастаться. Отвлекшись на него, не заметил, как передо мной появилась дочь Хавилы с кувшином воды. Наполнила протянутую мной чашу и встала у меня за спиной.

– Аззаж Дауд, позволь моей дочери служить тебе за трапезой, не отказывай ей в этой чести.

– Это для меня́ честь, Хавила.

Хавила слегка кивнул ей, и она осталась. Соблюдая приличие и поговорив еще чуток ни о чем, приступили к трапезе. Ели молча, но с аппетитом: что ни говори, а готовили у них вкусно, хотя, справедливости ради надо сказать, наш Тайжанчик тоже не промах. Поели, нам принесли фрукты – разные, большей частью незнакомые, из которых я узнал только финики и абрикосы. Угощая меня абрикосами, Хавила похвастался, что родина этого редкого плода – далекая страна, где праотец Ноах сошел с ковчега на землю. Что ни говори, вкуснее наших армянских абрикосов на свете нет, что в мое время, что в этом времени. Наевшись, мы ослабили ремни и разлеглись здесь же в тени.

– Хавила, а мы к тебе с просьбой пришли, – я перешел наконец к причине нашего прихода.

– О аззаж, все, что в моих силах, мы в долгу перед вами, и да помогут нам боги расплатиться с вами.

– Я не хочу платы, я прошу помощи.

– Все, что пожелаешь, мой аззаж, – сказал он с низким поклоном.

Я вздохнул, но понимая, что ситуацию не изменишь, продолжил:

– За твою помощь позволь преподнести тебе наш скромный дар, – и достал кокарду, пряжку и фляжку. Сначала протянул ему фляжку, предварительно продемонстрировав, как она открывается и закрывается. Хавила принял дар, благодарно поклонившись и прислонив его ко лбу. – Это сосуд для хранения живительной воды.

Далее я протянул ему начищенную до блеска бляху со звездой, ослепительно сияющей на солнце.

– Прими и это украшение на твой боевой пояс.

Когда дошла очередь до кокарды, я задумался: как ему описать, что это такое? Видимо, эту заминку Хавила воспринял по-своему, а может, принял кокарду за женское украшение, но он медленно перевел взгляд на свою дочь. Она степенно подошла и встала передо мной. Итак, решение за меня уже приняли. Мне же ничего не оставалось делать, кроме одного – решить, куда же мне присобачить кокарду? На голую грудь? Нет, не получится. Налюбовавшись девичьей грудью, я стал опускать взгляд… о! вот то, что надо – юбка, или как там она у них называется. Недолго думая, я присобачил кокарду на юбку, аккурат под симпатичным пупочком. Она зарделась, улыбнулась и убежала. Я посмотрел на Хавилу, пытаясь понять, что все это значит и не обидел ли я их чем-то. Но Хавила улыбался. Когда я вернулся на свое место, он положил руку на сердце и сказал: