Анастасия Вихарева - Дьявол и Город Крови 3: тайны гор, которых не было на карте

Наутро, после завтрака, ее Величество отпустила охрану, приказав следовать за всеми. Двоих взяла с собой. Дракон летел медленно и низко, почти парил, зависая в воздухе. По всему пути, где шла проклятая, осталась проклятая земля. То и дело она находила пристанища на ночь, с наспех собранными шалашами из еловых веток. Они уже высохли и обвалились. Ее Величество изучала их в подзорную трубу. Проклятая продолжала идти вдоль реки, хотя могла бы на автобусе добраться до столицы, но она, видимо…

Да хрен ее поймет, что было в ее тупой башке!

Ах да, ее же к маменьке направили…

Ничего интересного, кроме зеленых пятен то тут, то там, которые разрастались и сливались одно с другим, иногда захватывая участки на другом берегу.

Испоганенной земли было многовато.

Ближе к вечеру обнаружили обширные земельные угодья, по размеру много больше тех, которые встречали раньше. Концы их Ее Величество только с высоты смогла оценить, зато на этой земле имелись места, где снег сошел лишь потому, что рядом была такая земля, которая обогревала участок теплыми течениями. Видимо, неугасимое полено обходило некоторые места стороной.

В одном месте земля имела в себе признаки весны и осени одновременно. Всюду были разбросаны еще свежие холмики с посаженными на них березками.

– Это могилы? – спросила Ее Величество у дракона, который видел чуть лучше, чем она в подзорную трубу.

– Да, там их много. Пока не сгниют до кости, дерево здесь расти не будет. Они к мертвому не прикасаются, если сам человек хоронил.

– Опять человек! Да что же за наказание такое? – воскликнула Ее Величество, всплеснув руками. – Без человека нельзя? А так бы мертвых набросали, и стала бы она обычной землей!

– Нет, – разочаровал ее Горыныч, – всякую нечисть и падаль земля сама убирает. Это человек хоронил человека. Падалью он не назвал его. Если человек хоронит падаль, земля, наверное, тоже ее не трогает. Я точно не знаю, но раз против решения человека не встает, значит, нечисти тоже место должно быть.

– Так, стало быть, если Маменьку похоронили, могу с нею повидаться? – спросила Ее Величество, еле сдерживая радость. – в смысле, почтить память ее…

– Можете, но вряд ли она ее схоронила, я бы не стал тратить силы… – дракон внимательно осмотрел участок. – А, нет, три осины посажены! – он засмеялся и плавно сманеврировал, усаживаясь на самый краешек земли, где зелень заканчивалась. Подставил лапу, чтобы ее Величество могла сойти на землю.

Оборотни сошли вместе с нею. Дракон сразу же взмыл в небо, предоставив Ее Величеству позвать его в любое время.

– Однако, – сказал оборотень, – я не советовал бы вам, Ваше Величество, противиться моему нюху.

– Я и сама знаю, где земля проклятая, – раздраженно и с вызовом ответила Ее Величество. – Я тоже чувствую огонь…

– Если вам понадобиться помощь…

Но Ее Величество уже поняла, что без помощи оборотней ей не справиться. Там, где она ступила, земля обожгла ступни даже через подошву сапог, хотя место выглядело безопасным. Видимо, признаки осени были лишь траурным нарядом проклятой земли, она была и здесь.

– Показывайте, – согласилась Ее Величество недовольно.

Оборотень, нисколько не смущаясь, подхватил ее на руки, и, следуя за вторым, который обнюхивал землю в образе зверя, донес до могилы матери, сделав значительный круг, усадив на поваленное толстое дерево. Земля в том месте, где была похоронена Матушка, была заснеженной, но под снегом пробивалась трава.

– Достань ее, – попросил она.

– Удобно ли, я уже не чувствую запах разложения, – с сомнением покачал оборотень головой.

– Хочу видеть, как ее убивали! – настояла Ее Величество, усаживаясь удобнее, чтобы не соскользнуть. – И убери эти осины! Видеть не могу, как жестоко с ней обошлись!

Оборотень рассмеялся.

– Осины убивают нечисть. В смысле, грязь во внутренностях. Если в человеке теплилось зло, они лечат муть, которая остается после человека. Тот, кто это сделал, не знал, что новшество садить другое дерево или не садить вовсе введено нами. Будь человек умнее, тогда земля была бы здесь повсюду.

– Так может, моя Матушка еще может вернуться, если тот, кто это сделал, сделал наоборот? – спросила Ее Величество с тихой надеждой.

– Что вы! Зря не надейтесь. Осина и для нас предназначалась, – ответил оборотень, быстро разгребая неглубокую могилу.

Взгляду Ее Величества предстала каша, смешанная с землей и пронизанная корнями. Еще можно было различить скелет и копытца, но очертания трупа уже не просматривались. Ее Величество заметила, что голова матери отсутствовала. Умерла она, как свинья.

– Вот что бывает с теми, кто умер здесь не как человек, – грустно сказал оборотень, состроив скорбное лицо. – Искренне соболезную вам.

– А с человеком здесь, что же, по-другому?

– Могу только предположить. Но их могилы еще пахнут смертью. Этот факт меня заинтересовал лишь по той причине, что я слышал, в здешних краях пропали члены нашей стаи. Что с ними произошло никто не знает.

– А где голова? – спросила Ее Величество, прощаясь с матерью. Наверное, впервые в жизни она испытала страх. Но чувство застряло в чреве, показывать его оборотням она не собиралась.

– Вон там! – показал оборотень на еще одну осину на холмике.

– Надо же, какие жалостливые, – с ненавистью бросила Ее Величество, ни к кому не обращаясь. Она сковырнула дубиной осиновый кол с того места, где у матери предполагалось сердце, едва до него дотянувшись. – Проткнули сердце, отрубили голову…

Да, все указывало на то, что мать убивали жестоко. Возможно, пытали, добиваясь ответа, кто была проклятая, которую обнаружили в подвале. Сама проклятая ни в жизнь не догадалась бы. Проклятые никогда не знают. А то, что напали вампиры – ее Величество уже не сомневалась. Простая деревенская дурочка не могла знать ни о вампирах, ни об оборотнях, ни о том, что они из себя представляют. Немногие вампиры знали о себе, что вампиры. Возможно и такое, что банда подлых предателей нашла мерзавку раньше, следили за ней, а Матушка не догадывалась, а когда открыла дверь, ворвались толпой и скрутили ее. Или, когда проклятая прошла мимо по наущению предателей, мать бросилась за проклятой в погоню…

Что-то же заставило ее спустить избы с цепи и оказаться далеко от того места, где она жила? Никто чужой подойти к избам не мог, знала Матушка такие приемы, чтобы умишко их куриный изладить по-своему. Не подпустили бы.

Но почему не в ступе бросилась за нею следом, почему в избах? Подозревала, что проклятая не одна? Почему не позвала на помощь? И если битва здесь произошла, тогда как полено оказалось у проклятой еще там, у колодца? А если там, то почему проклятая строила шалаши, чтобы укрыться на ночь, почему не в избах? Получается, когда она добиралась сюда, избы в это время еще сидели на цепи?