Валерий Белоруков - Librum Tenebrica

Солдаты набросились на нее, срывая одежду и трогая везде, куда могла дотянуться. К полуночи она умерла от истощения, но никто не обратил на это внимание. Днем ее тело вывесили со стены.

8.

Зимы в этих краях были малоснежными, но в этот раз выпало много снега. Как обычно, он быстро растает, оставив после себя лишь грязь.

Виктания уже не сопротивлялась Князю, даже стала проявлять какую-то нежность в ответ. Иногда они стали общаться. Он рассказывал ей о Девитасе, о своих снах и своих рисунках. Однажды он нарисовал ее. Изображение обнаженной Виктании украсило собой стену.

Вскоре она стала расспрашивать о Великой матери. В эти моменты Князь страстно рассказывал о Ней, а леди внимательно слушала. А однажды попросилась посетить службу. Князь согласился и взял ее с собой в храм.

Она впервые видела ночных охотников и рыцарей ужаса. Их вид привел ее в ужас, но службу она выстояла, внимая проповеди Лепрулоса.

Одной ночью она обняла Харика и сказала:

– Я люблю тебя.

Харик посмотрел на нее и сказал, что это взаимно. Но с тех пор надзор над ней не ослаб. Подозрительность Князя была неподкупной.

В одну ночь ворота замка Флакаил распахнулись и оттуда вырвалось войско Князя, атакуя лагерь осаждающих. Первыми ударили ночные охотники, бесшумно добежав до лагеря быстрее, чем доехали всадники. Ранее они же убрали часовых, не дав им предупредить об атаке. Они кромсали всех подряд своими когтями, забыв об оружии. В лагере начался переполох. Вскоре подоспели остальные воины.

Аура рыцарей ужаса заставляла врагов бросать оружие и убегать, если им не хватало духа сражаться. Те, кто был храбрее, не мог победить в схватке с чудовищными гигантами, закованными в сталь.

Несмотря на численное преимущество в шесть раз, каирдунцы дрогнули. Появившийся в первых рядах Князь имел ауру ужаса сильнее, чем любой из его рыцарей. Он кружил со своим мечом, словно в диком танце, отставляя за собой лишь мертвецов, и ни один клинок или стрела не могли поразить его.

Каирдунцы пытались отступить и создать нормальный строй, но вскоре это отступление превратилось в беспорядочное бегство. Двенадцатитысячная армия убегала от двух с лишним тысяч.

Ночные охотники бросились за убегающими. Эти два десятка чудовищ догоняли бегущих, вспарывали им животы и глотки своими когтями, а затем бежали к следующей жертве. Все это происходили со сверхъестественной скоростью. Насытившись убийствами, они вернулись.

Трофеями стали огромнейшие запасы еды, осадные машины, множество оружия и боеприпасов.

9.

Когда последний снег растаял, войско выдвинулось из Флакаила. Князь и Лепрулос ехали впереди войска с отрядом для защиты. Они въезжали в деревни и проповедовали. Многие принимали их учения и под проклятия остальных меняли соху на меч. Князь самолично благословлял каждого рекрута. После деревня разорялась. В живых оставались лишь те, на кого указывали новообращенные, они становились рабами в войске. Армия шла вглубь страны, разрастаясь, как снежный ком.

Две тысячи, вышедшие из Флакаила, к середине весны стали пятью тысячами. Многие деревни стали посылать желающих воевать за князя добровольно и обещали дать провиант, взамен прося лишь защиты.

Рекруты не разбегались, а становились яростными приверженцами Князя. Среди рабов могла быть сестра такого солдата, служащая развлечением для солдат, но они не видели в этом зла, лишь проявление любви, приятное Великой матери.

Вольный город Амаир добровольно распахнул свои ворота, пригласив Князя взять его под свою опеку. В качестве доказательства верности его жители казнили всех священнослужителей, вывесив их трупы вдоль дороги к городу.

Тысяча профессиональных солдат присоединились к Князю добровольно. Еще две тысячи добровольцев, снаряженных на деньги города. В Амаире князь задержался на полгода, так его попросил Лепрулос.

Он составил тезисное учение, заставив гильдию писцов сделать тысячи копий. После он разослал гонцов по всему Каир Дуну распространять учение. Это возымело эффект. По всему княжеству вспыхивали бунты, храмы разорялись, священнослужителей убивали. В некоторых местах толпы вооруженных крестьян даже врывались в поместья, убивая мелких помещиков.

Для Князя местные мастера выковали прекрасную броню. Это были дивные латы, украшенные позолотой, тонкой гравировкой и драгоценными камнями. Ювелиры сделали для него золотую корону. А оружейники – огромный меч, как раз подходящий могучей руке Харика.

Для рыцарей ужаса тоже сделали подходящую броню. Ее вороненная сталь была покрыта сценами насилия, срисованных с рисунков Князя, который благодушно дал их мастерам ради своих любимых воинов. Каждый рыцарь ужаса был теперь вооружен длинным копьем, чудовищной шипастой булавой и массивным щитом.

Ночные охотники как один переоделись в черные балахоны, отказавшись от любой брони.

Среди населения в городе началось настоящее безумие. Оргии, каких не видел еще мир, проходили каждую ночь, стабильно сопровождаемые кровопролитием.

Порча Князя расползалась по земле, развращая все больше людей. И все они стекались в Амаир.

Осень, 1619 год Первой империи. (эльф.) 5 год Второй эры

Пятнадцатитысячная армия Князя выдвинулась к Дунагарду. Разведчики докладывали, что город укрепил свои и без того могучие стены. Вокруг города возвели дополнительные укрепления, вырыли глубокий ров, усеянный кольями. Каир Дун нанял наемников из далеких княжеств, боясь, что среди соседей тоже могла проникнуть вера Князя. Тысячи крестьян со всей округи бежали в город, когда узнали, что Харик идет к столице.

В городе усилили надзор. С подозрением относились к каждому. Иметь при себе лист с криво переписанными догмами Князя было достаточным поводом для повешения. При малейшем подозрении людей бросали в темницы и пытали. Священникам дали власть искать и карать сторонников Харика. Новый орган назвался Инквизицией.

Но внутри Дунагарда уже успела укорениться порча. Раскольники, как их называла Инквизиция, собирались тайком для тайных служений, завершавшиеся оргиями. Некоторые из дворян тоже поддались новому учению, целыми семьями ударившись в поклонение. Они ждали прихода Князя, называя его Избавителем.

Когда армия князя подошла к городу, то все солдаты затянули псалмы, написанные Лепрулосом и утвержденные Хариком. Пение тысяч голосов внушал ужас защитникам.

Когда пение закончилось, то началась атака на укрепления у городских стен. Баррикады сносились одна за одной, волна вчерашних крестьян, вооруженная топорами, копьями и яростной верой сокрушала защитников не считаясь с потерями. Воины Князя не боялись смерти – для них смерть ради Великой матери была наградой.