Анастасия Сторонкина - Игра с огнем

Витраж на противоположной от входа стене холла, казалось, светился сам по себе. Он отбрасывал на пол причудливый узор со множеством ярких пятен, формой напоминавших пламя свечей. Юноша невольно залюбовался. Его не покидало ощущение, что еще немного и эти огоньки оторвутся от пола и, кружась, медленно поднимутся вверх, к теряющемуся в темноте потолку.

Незамолкавший служитель прошел мимо лестницы наверх к небольшой комнате. Дверь в нее сложно было найти случайному посетителю. Здесь он перестал говорить, чем немало порадовал гостей, оправил одежду и аккуратно постучал.

Магистр был увлечен бумагой в руках и на голос служителя отреагировал жестом, означавшим “Дайте мне чуток времени”. В первый момент Денету показалось, что именно так мог выглядеть лет через двадцать Нейтель, если бы выбрал службу в Ордене.

Высокий и худощавый мужчина в черной сутане отложил в сторону документ и поднялся навстречу вошедшим. Свет из окна скользнул по коротко остриженным светлым волосам, указал на морщины на лице и заставил сверкнуть медальон на груди настоятеля.

– Мастер Нейтель.

– Магистр Адриан.

Они не пожали друг другу рук – никто не сделал и намека на движение. Но между ними не наблюдалось враждебности, скорее напротив – казалось, что они давно и хорошо знакомы.

– Я надеялся, что ты придешь, – магистр указал на кресла перед столом.

– Не нужно было надеяться. Стоило направить пару слов, – мастер расстегнул куртку и опустился на диван у окна, вопреки пожеланию хозяина. Тот лишь улыбнулся и спросил:

– Ты теперь со свитой ходишь?

– Это мой помощник, он запишет нашу беседу.

– На свою память ты уже не надеешься?

Нейтель усмехнулся и велел Денету достать писчие принадлежности.

– Ты знаешь правила, Адриан. Патрис любит, когда ему приносят информацию на подносе. Иначе он задается разными неприятными вопросами.

Магистр рассмеялся.

– Ты теперь к нему с подносом ходишь? И с каких это пор гибель юноши – повод для официальных писем, а не искренних соболезнований? Их я матери Дешона принес уже, а прочее пустозвонство оставь кому-нибудь еще.

Нейтель молча слушал, а магистр откинулся на спинку кресла и продолжил:

– Но мою позицию ты и так знаешь, и до сих пор тебя она устраивала. Выкладывай.

Мастер медленно кивнул и заговорил:

– Я узнал, что ты был последним, кто говорил с погибшим. Зачем он приходил?

– А зачем приходят к служителям Защитника? Он искал наставлений.

– И нашел?

– Безусловно. И отправился размышлять над ними, кажется, в какой-то кабак. Во всяком случае так он заявил: “Хочу напиться и подумать”. Что за наставления? Я сказал ему завершить дела и не торопить события. Он спросил, может ли он поступить на службу ко мне, что значит…

– Что он хотел служить Ордену, – закончил за магистра Нейтель.

– Именно. Потом спросил, может ли он уехать как можно дальше, дам ли я ему рекомендации. И ушел. Остаться на ночь отказался, хотя даже привратника пришлось будить, чтоб ворота отпер. Я успел порадоваться за него. После стольких лет бессмысленных возлияний и блуда взялся за ум, и тут…

Магистр сокрушенно махнул рукой и вдруг нахмурился. Нейтель немного подождал и окликнул его.

– Да-да, я сейчас вспоминаю, что он сказал нечто странное. Погоди, скажу точно. Он многое мне поведал, как будто всю жизнь молчал. Вспоминал своего отца, ругал и себя, и его за то, что не поддерживали мать, а занимались не пойми чем. Говорил, что хотел бы учиться магии, но не у кого, что хотел бы сместить дядю и чтобы правила его матушка, что ошибся в людях, которым доверял. “Над домом Синиза поднимется солнце”.

Денет вздрогнул, услышав эти слова и лишь выразительный взгляд шефа заставил его вернуться к своим записям, а не высказать все то, что вихрем пронеслось в голове. Магистр тем временем продолжал:

– После этого он осекся и заговорил о вещах совсем далеких. Нейтель, позволь попросить тебя. Его мать, Эвия, остается совсем одна. Да, с ней дочь, но малышка не будет опорой. А она потеряла и мужа, и отца, и сына. Я знаю, что, несмотря на твою преданность, ее брату, она доверяет тебе. А мне нет – я олицетворяю Орден…

– Эвия ненавидит Орден, – Нейтель кивнул, – Постараюсь поддержать ее. Хотя она уже потребовала найти виновных и доставить их к ней живыми.

Магистр покачал головой. Мятежная сестра порой казалась сильной, как будто причиняемая боль порождала ярость, а та дарила неиссякаемый источник энергии. Но Нейтель знал, может быть, лучше, чем большинство, что и Эвии нужно чувствовать, что кто-то в этом сумасшедшем мире на ее стороне.

От внимательного Денета не ускользнуло, как шеф поморщился на словах о его преданности. Едва заметно, но этого хватило, чтобы юноша поставил заметку на полях мысленных записей. Чем больше он узнавал о Нейтеле, тем более любопытно становилось. Ему хотелось учиться у мастера, стать таким, как он. Но одновременно юноша чувствовал, что под внешним образом скрывается кто-то еще. И Денет не был уверен, что ему хочется познакомиться с этим кем-то поближе.

***

Когда они вышли на улицу, мастер огляделся. Прохожих в этой части города немного в любое время суток. Только мальчишка-курьер пробежал мимо, да девушка в длинном заляпанном плаще, небрежно наброшенном на плечи, глянула на Нейтеля и свернула на широкую улицу.

Дома состоятельных горожан окружили земли Ордена Защитника, некогда принадлежавшие школе магии и школе Мессимских всадников, от которых они старались держаться подальше. Магии люди опасались во все времена, а всадники были столь же умелы и преданны правящей семье, сколь и безбашенны.

Здесь, среди уютных и роскошных домов было не меньше укромных углов и потайных ходов, чем в более бедных припортовых районах. В одном из них и сумел скрыться от слежки погибший Дешон Патрис.

Мастер покачал головой:

– Отсюда он пошел на юг.

– Но на юге – целый город, – добавил юноша.

– Целый город, – эхом отозвался Нейтель. – Ты что-то хотел мне сказать.

– Да. Мастер, дом Синиза это же Цитадель…

– Это Цитадель, – вновь эхом повторить шеф. – А рассвет?

Юноша беспомощно посмотрел:

– Рассвет это рассвет?

– Так тоже можно, – мастер улыбнулся. – Но это символ. Из тех же времен. Над домом Синиза, первого из Тарогэнов в этих землях, развевалось знамя с драконом и восходящим солнцем. И откуда Дешон взял эти слова? Опасно такое даже думать, будь он хоть четырежды Патрис.

– О тех временах мало вспоминают…

– Но вспомнят, если потребуется. Дядя его, может, и не силен в истории, да охотников просветить на целую деревню хватит. Сомневаюсь, что Дешон связался бы со сторонниками старой власти, не настолько он был туп, – мастер рассуждал вслух. – Да и где он мог столкнуться с ними?