Дмитрий Антонов - Изначальные

Тридцать четыре года прошло с того момента, как Аппелагея отказавшись от титула правителя и царицы, стала женой, тогда ещё молодого, князя словянских земель. Хотя, встречу с будущим мужем, вряд ли можно назвать любовью с первого взгляда, но что случилось, то случилось и как ей думалось, произошло это именно так, не без помощи старых богов.

Будучи Фурией, представителем клана элитных воительниц Вязи, да ещё и в самом расцвете сил, Аппелагея любила охотиться в рубежных с Ярилгородским княжеством землях. Леса там чудные, да дичью богатые. Иногда она встречалась с разъездами словян, и не всегда подобные встречи проходили мирно, тем не менее, окончание подобных встреч всенепременно было в её пользу. Хоть словяне и славные воины, но лишь единицы могут противостоять обученной фурии, а одолеть, способен один на миллион. Однако, это правило работает с рядовой воительницей, Аппелагея же была сильнейшей воительницей Вязи за все времена!

Поэтому, ничего не подозревая о воле старых богов, – Аппелагея столкнулась с незнакомым охотником, один на один в глухом лесу. По обыкновению, будущая княжна решила нарваться на хороший бой, тем паче повод имелся. Её стрела, как и стрела незнакомца, попали точно в одну и ту же цель, разумеется, спор за добычу привёл к конфликту.

В то время Святослав только-только принял бразды правления от скоропостижно скончавшегося отца, поэтому, будучи убит горем, желал выпустить пар. Встреченная на охоте фемискирская фурия, как раз подходила. Когда поединок закончился, и обезоруживший, непобедимую царицу Вязи, неизвестный молодой воин грозно возвышался, держа оружие наготове, подскакала охрана. Десять тяжеловооруженных амазонок окружили, лежащую на спине, Аппелагею и словянина в простой коже. Каково же было их удивление, когда они узрели эту картину. А когда около Святослава материализовался юный велизарный, чуть не началась сеча…

Аппелагея улыбнулась.

– Да я помню тот момент, – сказал, идущий рядом, Сарион. – Амазонки всполошились не на шутку.

– Опять читаешь мои мысли?

Велизарный пожал плечами и вежливо ответил.

– Ваши эмоциональные образы очень сильны, от беременности полагаю. С каждым днём мне все сложней укрывать Ваши мысли от стороннего взора.

Княжна с благодарностью и укором воззрилась на телохранителя. Как она помнила, велизарный сотник единственный кто был в тот день с её будущим мужем, и один был готов насмерть защищать своего друга. Лицо воина чуть тронул румянец смущения.

– Я обязан это делать госпожа. Вы же знаете.

– Да, знаю, – шутливо отмахнулась Аппелагея, и они вновь двинулись дальше. – Почему ты не сказал тогда, кем являлся мой наречённый?

– Как-то было не до этого, – попытался отшутиться Сарион, – нас окружили десять воительниц в полной броне, вы помните? Если честно, я думал, как утащить светлейшего от разъярённых валькирий живым и здоровым, а не как представиться по всем правилам этикета.

– Прекрати, – толкнула его княжна, весело смеясь от нахлынувших воспоминаний. – Убегать! Неподобающий поступок для велизарного!

–А серьёзно, то я хотел узнать, готова ли царица амазонок чтить свои традиции и выйти замуж за победившего её воина, – как не в чём ни бывало, ответил Сарион.

– А ты хитрый лис Сарион, – усмехнулась Аппелагея. – Поставил на кон соблюдение традиций, с одной стороны, и честь воина с другой?

– Не понимаю, о чем Вы? – схитрил велизарный.

– Ой, ну как же! – уже во всеуслышание засмеялась княжна. – Святослав был вынужден либо жениться на поверженной собственной рукой Фурии, либо убить. Таков закон! – Сарион безмолвствовал. – Правильно молчишь и не говоришь о праве ночи. Муж никогда бы им не воспользовался!

Будучи царицей, Аппелагея всегда и везде рьяно поддерживала этот стародавний обычай, и чтила его лично, но представить себе не могла, что однажды сама окажется на месте поверженной, а закон, собственно говоря, устанавливал право победителя взыскать с побеждённой фурии сладострастную ночь, либо её жизнь. Глупые выбирали смерть, умные поднимались и тренировались ещё усерднее, чтоб более ни один муж не мог их одолеть. Иногда, проведённая ночь с мужчиной заканчивалась беременностью, и тогда, воительница снимала свой чёрный акинак, становясь простой амазонкой, или того хуже, мужней девой, но чаще всего фурию более никто не побеждал. То был хороший урок в прилежности к военному делу.

– А если бы на его месте был другой? И он решил бы выбрать сладострастную ночь? – с опаской произнёс Сарион, затем прочёл мысли Аппелагеи и сам же ответил. – Неужели Вы бы покончили с собой?

– Я не была глупой, да и трусливой меня никто не называл, но я, на тот момент, являлась царицей великой империи. Непорочной, не побеждённой, – княжна вновь погладила живот, когда малыш начал сильно беспокоиться. – В тот миг, когда мои амазонки окружили вас и обнажили мечи, я поняла, выхода у меня нет. Кинжал в налокотнике при мне и всегда остёр, я собиралась было потянуться к нему, однако, Святослав поступил иначе.

– Да, я помню, – прервал Аппелагею велизарный, – светлейший преклонил перед побеждённой колено, и назвал своей. Похоже, он ошеломил Вас тогда?

– Ещё бы! – воскликнула княжна. – В один миг мне дали, так сказать, сохранить лицо, но взамен, потребовали всю без остатка! Законы богов сильней законов людей, даже чем старейшие и мудрейшие из них. В тот миг я уже не имела права распоряжаться своей жизнью, потому как не могла отвергнуть то благородство, преклонившее передо мной колено.

Они, какое-то время, продолжили идти молча, пока княжна не заговорила вновь:

– Я никогда тебя не спрашивала об этом, – осторожно начала Аппелагея, – но ты случаем не читал мыслей моего мужа в тот момент?

Велизарный утвердительно кивнул.

– Это было так же сложно, как и не видеть Ваши сейчас. Представьте себе, если перед человеком со стопроцентным слухом вдруг взорвётся вулкан, думаете, он не услышит? Нечто подобное было и в душе светлейшего в тот миг.

– Забавное сравнение, однако… – Аппелагея немного замешкалась, она всеми силами старалась остановить своё любопытство, но все же девичья природа взяла верх, к тому же она беременна, а это простительно при чрезмерном интересе. – …однако мне важно знать о его чувствах на тот момент, расскажи, пожалуйста.

– Странно, что светлейший сам Вам все не рассказал! – удивился велизарный.

– Мой муж благородный человек, и по прошествии лет я не сомневаюсь в его любви, все же мне интересно, что значило для словянского князя, победителя Ариев и грозе Пхазар, преклонить колено перед Фемискирской царицей?

– Вообще-то, светлейший не знал, что одолел Аппелагею-Дивно-Поле, владычицу Вязи, и царицу древней Фемискиры, – ответил Сарион. – А вот чувствовал князь, скорее облегчение. Да и радость, я думаю. Вообще, ему претила та мысль, что в память об отце, придётся жениться по ранее достигнутому договору. Как вы помните, его заключили ваша матушка, царица Коппея и князь Владимир, отец светлейшего, и по договору первенец Словича должен был жениться на первинке Вязича, то есть на Вас, – владычице Вязи.