E. Ohlin - Иллюзия власти. Том 2

Этот поход едва не погубил меня, и прикосновение к той жуткой Тьме, возле которой был прикован мой муж, стоило жизни моему так и не рождённому сыну. Спасение Мори отняло у меня возможность вновь стать матерью, как я думала тогда, навсегда. По возвращении в наш дворец, Мори казнил почти всё своё окружение, видя в каждом из них предателя. Костры горели до горизонта. Всё же мой муж был безжалостным.

Возможно, именно тогда что-то изменилось. Я не знаю. Но что-то поменялось, стало другим. Его отношение ко всему и ко мне. Нет, поначалу, всё было даже лучше, чем раньше – мне кажется, Мори чувствовал себя благодарным мне за своё спасение, и боль от потери нашего второго сына нас сблизила, но потом… Быть может, я во всём виновата – лезла к нему в душу, пыталась переубедить его в каких-либо взглядах. Его постоянно тянуло к этому Колодцу, а я его отговаривала, виня то мрачное место в гибели нашего малыша. Но Мори был упрям, и на мои предложения вскоре он стал отвечать агрессией. Я не понимаю как, но наши отношения постепенно стали портиться, становилось всё хуже и хуже. В итоге, это превратилось в настоящую войну. Мы стали просто ненавидеть друг друга, делая всё возможное, чтобы причинить друг другу боль.

Вскоре Мори перестал прикасаться ко мне, хотя раньше я не испытывала недостатка ласки от него. В отместку я устраивала ему скандалы и истерики, угрожала что вернусь в Андэгар, к брату. Подобные заявления всякий раз приводили моего мужа в бешенство. Но это было лишь начало: как-то раз я застала своего супруга в компании двух блудниц, за интересным занятием, конечно. Когда я вошла в комнату, он даже не удосужился остановиться, он смотрел на меня и нагло улыбался, словно бы упиваясь моей болью. Я не знаю, но тогда у меня просто внутри всё перевернулось, сломалось что-то. Это было отвратительно и ужасно – я чувствовала себя преданной и униженной.

В слезах я отправилась в наши с Мори покои и долго рыдала на кровати, а потом, закончив с блудными девками, он пришёл ко мне. Мори был мне противен, после того что он сделал, мой муж стал мне не просто чужим, он стал мне омерзителен. Он, словно бы издеваясь, решил заняться со мною любовью, если так это можно назвать. Я не желала этого, я не хотела, чтобы Мори даже прикасался ко мне. Я сопротивлялась, отбивалась от него как могла, даже лягнула его в живот, от чего он ещё больше рассвирепел.

Но Мори был сильнее, гораздо сильнее меня. Он ударил меня по лицу и швырнул на кровать. Он разбил мне губы и нос – кровь смешивалась со слезами. Мори долго насиловал меня, он был так груб, как никогда раньше. Но за что? Что я такого ему сделала? Ведь я была его женою, матерью его единственного сына! Потом он ушёл, оставив меня одну рыдать от боли и унижения. Позже это повторилось вновь, к тому же он постоянно кричал на меня, вымещал всю свою злобу на мне. Я хотела сбежать, но мне было жаль Тару, наш сын очень страдал от разлада в нашей семье.

Каждый раз когда Мори, вдоволь удовлетворив свою жажду садизма и похоти, удалялся, я забивалась в угол кровати, ставшей такой большой и холодной теперь. Я сжималась в комочек и тихо плакала, прижимая к себе подушку, словно бы она могла защитить и утешить меня. Тогда я всё чаще вспоминала о Нефе, моём милом брате, который всегда оберегал меня, с самого детства, относился ко мне как к сокровищу. Раз за разом я сожалела, что поспешила отвергнуть идею о нашем с ним союзе. И мысль о том, чтобы сбежать обратно в отчий дом всё чаще посещала меня.

Но всё же я не решалась уйти. Ведь здесь был мой дом – мой муж и мой сын. Я не могла бросить Тару. И хоть Мори делал всё, чтобы ограничить моё общение с сыном, но Тару был очень привязан ко мне, любил меня всем сердцем и переживал из-за наших с мужем ссор. Да и всё же, в глубине души я надеялась, что с глаз Мори когда-нибудь спадёт пелена тьмы, и он вновь станет прежним. Поэтому я снова взяла себя в руки и попыталась наладить наши с ним отношения, хотя бы ради сына. И, как ни странно, Мори пошёл мне тогда на встречу. Наши распри прекратились, мы вновь обедали и ужинали всей семьёй. И пусть былой страсти между нами больше не было, но мы всё же какое-то время жили мирно, без драк и скандалов. И Тару был счастлив, а это было самым главным.

Но, к сожалению, это перемирие длилось совсем не долго, и вскоре Мори вновь сорвался и наша война разгорелась с новой силой. Мой муж бил и насиловал меня не один раз и вскоре на моём теле на осталось живого места, но каждый раз, когда он издевался надо мною, я пыталась дать ему отпор – такой уж у меня характер: не могу я молча смириться и терпеть, ведь я всё же королева.

Годами я терпела побои и издевательства, но однажды силы мои иссякли. Мой муж любил устраивать весёлые посиделки со своими придворными и девицами лёгкого поведения, в то время, пока я злилась на него, сидя в наших покоях. Как-то раз Мори заставил силком привести меня на одну из таких гулянок и предложил мне присоединиться к нему и его оголённой компании. Я, конечно же, отказалась, но он не позволил мне уйти. Тогда он взял меня силой прилюдно, на глазах у собравшихся людей, смотревших на это с непониманием и какой-то толикой жалости ко мне, плачущей и умоляющей мужа прекратить. Мне сопереживали даже блудницы, присутствовавшие там, но только не Мори, веселившийся от души и не замечающий погасших улыбок своих компаньонов. Я не знаю, как я смогла вынести это унижение и когда он, наконец, отпустил меня, я ринулась прочь на непослушных ногах, дрожа и безмолвно плача, не в силах поднять голову и взглянуть на окружающих меня людей.

Вернувшись в свои покои, я забилась в угол спальни, не зная, что же будет дальше. От ужаса я просто обезумела. В последнее время я всё чаще ощущала себя затравленным зверем, лисою, в окружении рассвирепевших псов. Потом появился Мори, он был очень зол на меня за то, что я испортила ему веселье. Он кричал на меня, бил, а затем швырнул на пол и пнул с жуткой силой под рёбра, от чего у меня пошла ртом кровь, я стала задыхаться и забилась в ужасных конвульсиях у ног своего мужа. Видимо, он и сам испугался того, что натворил со мною, и помчался за лекарем.

Когда, спустя время, я пришла в себя, то узнала, что осколок ребра пробил мне желудок. С тех пор и до конца моей жизни меня постоянно мутило, мучила боль и есть я почти не могла. Пару недель длилось затишье, Мори редко приходил ко мне и был немногословен, хотя всё-таки удосужился принести мне сухие извинения за своё поведение. Прошло некоторое время, я встала на ноги и вновь смогла передвигаться по замку, и тогда мы опять поругались. Причиной стала моя просьба отпустить меня на родину, хоть на время, чтобы повидать отчий дом и дядю с братом.

Упоминание о Нефе вызвало приступ безумной ярости у мужа, между нами завязалась потасовка. Мори ударил меня наотмашь по лицу, распоров мне своим острым перстнем правую щёку. Потом он надругался надо мною с неимоверной жестокостью, превзойдя самого себя в тот день. Но и этого ему показалось мало. Мой муж решил, что будет забавно, если он изнасилует меня рукоятью своего меча. Весело было лишь ему, мне же было очень больно. Он сильно поранил меня тогда, так что я едва могла ходить. Пожалуй, это стало последней каплей, и я решилась уйти от него.