Алексей Кудесин - Расколотая мечта. Арка 2. Великие богатырские состязания

Отношения испортились и с Пелагеей. Она по-прежнему благоговела Ярополку. Парень расцвёл, упорно тренировался, почти не язвил и ни кого не задирал. Словом совершенно не походил сам на себя. Но Любимка все равно считал его недругом, а теперь ещё и неудачником. Какой смысл менестрелю интересоваться судьбой неудачников? Блажь одна!

Несколько раз он пытался поговорить на эту тему с юным менестрелем, но та лишь смеялась и ускользала от него, чтобы на следующий день вновь ободрять сына воеводы.

Любима это очень злило, но поссориться с Пелагеей он не рискнул. Слишком велик в его глазах был авторитет юного менестреля. Тем более, что его друзья против неё ничего не имели. Даже Дуняша, которая находила недостатки во всех девушках, кроме себя.

Так и жили. А потом как-то внезапно и обыденно наступило то самое утро. Любимка проснулся в числе первых, выскочил во двор и увидал, что все схвачено свежим ледком. Снега не было, воздух хрустел от морозца, робкого ещё, но с непривычки очень даже ощутимого.

Отрок прошёл через двор и кулаком разбил лёд в бочке. Ледяная вода прогнала остатки сна и вселила уверенность, что сегодня…

– Тягатели! Стройся!

Стоян обычно так не делал, поэтому сердце отрока учащённо забилось. Полуодетые, зябнувшие тягатели собрались во дворе. Первый наставник окинул их пристальным взглядом и объявил:

– Дороги достаточно подморозило. Завтра выступаем.

С тягателей тут же слетел сон и мороз. Они заорали дружно, принялись прыгать и обниматься. Из круговерти вывернулся Любимка и подскочил к наставнику:

– Ёшь-матрёшь! А как же?!.

Он не мог отдышаться от восторга и не находил слов.

– Кто едет от Москвы? – встал рядом Ярополк.

– Завтра. Все завтра, – отмахнулся первый наставник и возвысил голос. – Тихо! Успокойтесь! Тишина!

Он объявил, что тренировок больше не будет. Все вольны делать, что пожелают, но лучше бы подготовиться к путешествию в Тулу и попрощаться с близкими.

Сказав это, тут же исчез. Тягатели громко обсуждали известие, а Неклюд пожал плечами и утопал в гридницу.

Любимка был так взволнован, что бегал по двору, как взбесившийся пёсиглавец. В голове хороводили мысли: "Меня возьмут!… Неужели Ярик тоже пролезет?.. Да нет, это невозможно!.. Но вдруг его папаша… Ну и ладно, побью и Ярика… Но ведь скучно будет, лучше Несмеянку…"

Он поглядел на сына воеводы. Тот побледнел и выглядел так, словно вот-вот сомлеет и бухнется на стылую землю. Не похоже на то, что у него все схвачено.

День пришёл за витиеватыми восхвалениями и торжественными речами. Друзья соревновались друг с другом, кто краше скажет. Любимка проявил великодушие и отказался выбирать лучшего.

Настолько увлёкся этим приятным делом, что не успел сходит в монастырь. Когда поздно вечером вернулся в школу, его немножечко мучала совесть. Но он так утомился от хвалебных речей, что решил выспаться.

– А с батенькой и остальными я завтра попрощаюсь. Коли явятся…

И завалился спать. Снилось ему, как он выступает на состязаниях, как повергнет всех соперников и остаётся один на один с Буслаем или Тарасом. Да. Атаман Тарас подошёл бы для этого как нельзя лучше. Именно он в своё время стал тем, кто сумел побить взрослого богатыря. Теперь настала его очередь уступить место молодой поросли.

Во сне он победил отца Остапа. И князь Александр лично преподнёс ему княжеский плащ. Новые друзья толпились вокруг и кричали:

– Любим наш герой! Он всех победил!

И от этого по телу разливалось довольство и гордость за себя.

***

Топ-топ-топ. Топоток, молодой ещё парень, всего полгода в писарях спешил по княжьим палатам. Не далее как полчаса назад Харитон лично передал ему послание, полученное напрямую от писаря в Новгороде.

– Доставь князю, – велел первый библиотекарь. Больше он не добавил и слова, но за прошедшие полгода Топоток усвоил множество мелочей, которые Харитон не говорил словами, но подразумевал в уме.

"Доставь князю" означало – немедленно отправляйся к князю и передай ему лично в руки. И Топоток спешил в лучшем виде исполнить веленое.

Правила во дворе княжьих хором пришлось потерять немного времени. Виной тому его младший братик. Их семья небогатая, ни на что особо не претендующая. Они живут в нужде и безвестности. Великая удача, что однажды писари Харитона заглянули на их двор и выбрали его в ученики библиотеки.

Топоток помнил, какой ужас испытал тогда. Всяк в княжестве знал, что стать писарем – это дело пожизненное, почти то же самое, что уйти в монахи. Как правило, из службы первого библиотекаря никто не уходил, его писари не женились и не обзаводились хозяйством. Единственно, что им дозволялось – помогать своей семье деньгами. Но и это нужно было делать тайно.

Было у служения Харитону ещё одно свойство. У семьи избранника как то разом налаживалась жизнь. Молодых брали к князю в услужение, пожилым мастерам перепадали заказы от серьёзных людей, у купцов начинали покупать бояре и княжьи управители, у крестьян забирали все излишки урожая и давали очень хорошую цену. Об этом не принято было говорить вслух, но все об этом прекрасно знали. Вот и мать Топотка погоревала, но почти сразу благословила его на писарское служение.

И вот теперь его младший непутёвый братец взят не куда-нибудь, а на княжье подворье. Это ли не честь.

Только вот парень этого не понимает, и работает спустя рукава. Постоянно с ним что-то случается. К счастью до сих пор это не дошло до ушей урядника, он с холопами да дворовыми людьми не церемонится. Стоит оступиться – гонит в шею. А Харитон тому препятствий не чинит. И Топоток понимает почему. Шанс человеку даден, а уж воспользоваться им или профукать – хозяин, как говориться, барин.

И вот, когда Топоток уже входил во двор, раздался грохот и крики. Упала одна из поленниц, которую складывали пара молодых отроков, почти мальчиков. В одном из них Топоток узнал своего братца.

Какое-то время он улаживал это происшествие. Убалтывал дворовую хозяйку Авдотью. Умасливал её и так и эдак. И лил маслом и обещал замолвить словцо Харитону.

– Хорошо, – сказала она, наконец. – Коль урядник не прознает, прощу его на сей раз…

И вот теперь Топоток со всех ног спешил к князю. Почитай цельных дюжину минут впустую потерял. Коли бы библиотекарь о том узнал, его самого бы в шею турнул их писарей.

Топ-топ-топ! Шлёп. Писарь уткнулся прямо в белый гармошкой ворот. Подняв глаза увидал бледную растительность вокруг тонких губ и нахмуренные брови подо лбом, переходящим в блестящую лысину. Урядник Фрол собственной персоной.

Топоток так и замер. Не слушал ли урядник грохот? Не идёт ли узнать, кто виновен? Урядник, не Авдотья. Такого проступка не простит, как не уговаривай. Даже наоборот – специально выгонит, чтоб досадить писарю из службы Харитона. Всяк знает, что они с первым библиотекарем, как кошка с собакой. Хозяин один, но ужиться вместе ой как сложно.