Фарид Джасим - Властелин Севера

— Благодарю, матушка.

— Мы с Хигелаком немного беспокоились из-за этого князя… как его…, Онген из Финнмарка.

— Почему?

— Он говорил, что не решил еще, стоит ли ему и его дружине присоединяться к нам. И он сказал, что желает поговорить с тобой и только после этого он сделает свой выбор.

— Насколько я знаю, он так и не успел поговорить с тобой днем? — спросил Хигелак, который также подошел к Вульфу, встав между Хильдрун и Сигни.

— Нет, — покачал головой Вульф, — я ни с кем из новых не разговаривал.

— В том то и дело, — воскликнула Сигни, — Твоих прекрасных слов хватило, чтобы заставить его принять решение!

— То, что ты сказал, Вульф, это было… — начала Хильдрун, но ее перебил звонкий голос, похожий на птичий клекот:

— Ты молодец, Вульф, — Сигрун встала рядом с ним, — Я слышала много лестных отзывов о тебе среди людей.

— Да, я знаю об этом, — ответил ильвинг, — И это наше счастье. Кстати, как чувствует себя твой отец?

— Уже гораздо лучше, — ответила Сигрун. Она, как и большинство воинов в гарте, не расставалась со своим оружием. И сейчас ее секира торчала у нее из-за пояса, то и дело цепляя ее белую тунику углом лезвия. — Он уже может ходить, хоть и с трудом.

— За ним хорошо смотрят? — забеспокоилась Сигни.

— О, да, матушка, — ответствовала юная воительница, — У него есть все, что ему нужно. Благодарю.

К собравшимся на площади ильвингам подошли Вальхтеов и Хедин. Вульф обнял сестру, чувствуя, что соскучился по ней за долгое время отсутствия. Неприятное воспоминание всплыло в памяти и его лицо помрачнело. Он отпустил Вальхтеов и произнес:

— Нам следует завершить одно наше семейное дело до Сомарблота.

Все вопросительно уставились на ирмин-конунга.

— Хродгар. — напомнил он, — Следует захоронить его прах до начала празднования.

Сигни тяжко вздохнула. Успешное возвращение двоих сыновей и радость предстоящего праздника заставили многих забыть на время о гибели юного ильвинга. Хельги принес эту весть еще давно, и мать успела уже оплакать своего сына. Но теперь оставалось отдать последнюю дань памяти молодого потомка Хрейтмара и предать его прах земле.

Печаль и скорбь заслезились в серых глазах Сигни. Она произнесла с дрожью в голосе:

— Сделаем это, не откладывая.

С этими словами она повернулась и направилась к капищу. Вульф и остальные двинулись за ней. По дороге в храм Вульф окликнул Асмунда и велел ему принести урну с останками Хродгара в капище, а также привести туда семерых пленных херулийцев.

Переступив через порог капища, Вульф сначала не узнал этот храм. За то время, пока его не было в Свергарте, Хельги поработал здесь на славу. Вульф увидел воочию и почувствовал всей своей душой присутствие великих богов и богинь и средоточие их священной силы. Стены были увешаны широкими полотнами, на которых были искусно вышиты таинственные узоры, среди которых Вульф узнал многие магические символы, используемые Хельги и его людьми в чародействе, а также фигуры Асов и Ванов. Полотна перемежались с полочками со стоящими на них блюдцами с горящей ворванью, которые давали достаточно света, чтобы осветить просторное помещение, высокие своды которого смыкались огромным конусом над главным алтарем. Вокруг алтаря возвышались четыре клановых столба ильвингов, которые Вульф и его родня привезли с собой из покинутого Этельруги. Вдоль стен тянулись выставленные в ряд деревянные идолы богов и богинь, и возле каждого из них лежал плоский камень, представлявший собой небольших размеров алтарь.

Когда Вульф подошел к главному алтарю, он увидел голубоватое свечение, исходившее казалось из самых глубин широкой каменной плиты. Заряженный магической силой Молота, священный камень источал сейдр, словно переспелый фрукт, наполненный жизненными соками.

Вульф услышал, как Хельги запер ворота капища, чтобы никто не мог потревожить собравшихся тут людей. Перед этим он пропустил вовнутрь Асмунда и Гейрера — двоих воинов из бывшей дружины Хрейтмара, которые были с Вульфом в Гаутланде и теперь несли урну с прахом Хродгара и вели впереди себя скованных цепью семерых херулийцев. Вульф только сейчас заметил огромных размеров котел, установленный перед фигурой Воданаза, тонувшей в полумраке в дальнем конце зала. Над котлом свисали семь заранее приготовленных веревок, привязанных к верхней балке. Хельги шагнул к котлу, и Вульф последовал за ним.

Собравшиеся здесь люди замерли в безмолвном ожидании предстоящего обряда. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь шумным сопением одной из херулиек, у которой был сломан нос. Вульф жестом приказал подвести пленных к котлу и встал рядом с Хельги. Он повернулся к идолу Одноглазого бога и заговорил:

— О, великий Воданаз! Услышь меня, своего далеко потомка, поклявшегося служить тебе верой и правдой. Я здесь, в этом священном чертоге, пред твоим ликом благодарю тебя за всю удачу и за все победы, которые ты столь великодушно даровал мне в моей борьбе! Я славлю имя твое и приношу тебе в жертву сиих пленников, как знак моей верности тебе, о, многомудрый Отец. Исполненный благодарности, я посвящаю их тебе за твое добро и помощь. Прими мой дар, могучий кудесник, и да приумножится сила твоя!

С этими словами Вульф взял херулийцев за цепь, которой они были связаны, и подвел поближе к котлу. Пленники — четыре женщины, один мужчина и двое отроков, с мрачной покорностью перебрались через железный край и встали на дно котла. Сознавая свою участь, они шли ей навстречу с готовностью и решимостью героев, которые не думали о своих бренных телах, а думали о славе, которая будет жить после их смерти. Быть принесенными в жертву темному богу колдовства — для херулийцев это было не менее почетно, чем пасть в битве с его именем на устах и мечом в руках.

Вульф с помощью Асмунда привязал ноги семерых пленников к свисающим веревкам, подвесив людей над котлом вниз головами. Затем он принял из рук Хельги священный кинжал, которым колдун обычно совершал жертвоприношения. Широкая рукоять удобно легла в ладонь, а остро заточенное лезвие сверкнуло в неровном свете горящих огней.

— Во славу Воданаза! — проговорил Вульф, и все собравшиеся в этом зале откликнулись эхом, повторяя имя седобородого бога.

Ни один из подвешенных вниз головой не издал ни звука, когда кинжал Хельги разрезал их горла, выпуская на свободу фонтаны алой крови, которая лилась вниз, заполняя дно жертвенного котла. Когда подвешенные тела перестали биться в конвульсиях, а бурный поток крови сменился слабеньким ручейком, неторопливо капающим с голов на дно котла, Вульф, который до этого заворожено смотрел на льющуюся влагу, отступил в сторону и вернул кинжал Хельги. Сглотнув комок в горле, Вульф прошептал: