Роман Медведев - Лети, не бойся

– Не скажи. Твои книги о главном. О чём же, чёрт побери, ещё писать как не о любви и подвигах?! Помяни моё слово, хорошие книги сами найдут читателя. Ты лишь вдохни в них жизнь!

Я не нашёлся чем ответить, покорно соглашаясь.

– Ну, – Михаил откинулся на спинку стула, – я виноват, что злоупотребил твоим вниманием. Пора и честь знать.

– Перестань ты! – Я посмотрел на часы. Было почти шесть часов вечера. – Рабочий день всё равно уже кончился. Я напротив рад, что провёл время здесь, с тобой. Было как-то… душевно что ли. Можно было бы ещё посидеть, но по вечерам тут собирается всякий сброд. И нормально, увы, не пообщаемся.

– Ну, раз так, и поскольку я твой должник, позволь мне проводить тебя до твоей работы или куда ты там ещё соберёшься. – Он поднялся из-за стола, ничуть не шатаясь. Чего я не мог сказать о себе.

Михаил придержал мой локоть: – Я не ошибся, когда решил подойти к тебе. Знай, Алексей, что ты хороший человек. Слишком хороший, чтобы быть сильным и подчинить жизнь своим желаниям, а мир заставить себя слушать. И вдвойне жаль, оттого, что тебе действительно есть, что ему сказать. Может быть, мы сейчас расстанемся и никогда не увидимся снова. Но если такому суждено будет случиться, знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

– Что ты, Миша? – мне вдруг захотелось его обнять как близкого друга. – Не прощайся раньше времени. Я ещё, может, помогу тебе устроиться в нашем городе на работу и тогда мы увидимся и не раз.

Он улыбнулся в ответ. И снова морщинки у глаз рассыпались лучезарным солнцем на его незаурядном лице.

На не совсем твёрдых ногах я направился к входной стеклянной двери. Михаил пошёл за мной следом. Стройный порядок квадратов на линолеуме пола чуть вскружил мне голову. Я запретил себе смотреть под ноги и прибавил шаг. Миша держался в паре метров за моей спиной.

Сквозь двойное мутное стекло я разглядел, как со стороны улицы, под всё ещё моросящим дождем ко входу в закусочную спешат три невысокие фигуры парней в спортивных костюмах.

Я навалился на дверь, открыв её почти целиком, и в то же время с улицы в открывшийся проём предбанника заскочил молодой кавказец лицом к лицу с моей физиономией. Не выдержав натиск тяжелой двери, я случайно подался на него и толкнул парня плечом навстречу.

– Ты куда прёшь, баран? – воскликнул тот, обнажив острые, как у обезьяны, зубы в злобной гримасе.

– Извините, я нечаян… ооххх, – выдохнул я, не успев окончить фразу, когда слева в селезёнку воткнулся его твердый как камень кулак.

В глазах разошлись чёрно-красные круги, закрутившись в воронку водоворота, и я сполз спиной по открытой двери.

Где-то над головой раздался сперва презрительный смех, а затем, заглушающий его, голос Михаила: – Он извинился.

Следом послышался отвратительный звук тяжёлого шлепка, вперемежку с хрустом кости, и сдавленный хрип. Я поднял глаза и увидел стремящееся к полу лицо моего обидчика, превратившееся в кровавую отбивную. Будто по нему врезали железным рельсом, сравняв профиль в почти плоскую тарелку.

Чернявый товарищ кавказца, похожий на него как две капли воды, ринулся вперёд. Но молниеносное движение Михаила отбросило того метра на три назад на улицу. Мой глаз не уловил движения, но, похоже, что Михаил нанёс сокрушающий встречный удар. Потому что отлетевшее тело рухнуло мешком в лужу и не шевелилось. Третий приятель поверженных вытащил из кармана нож. На мгновение застыл с ним в руке в нерешительности. И тут же припустил куда-то бегом, сверкая пятками от страха.

Михаил отпихнул ботинком ноющего и булькающего собственной кровью врага, помог мне встать и преспокойно выпроводил на улицу. В то время как я пребывал в шоке, на лице моего нового знакомого покоилось безучастное выражение безразличия к происшедшему. Мне кажется, прибив комара, я был бы более эмоционален, нежели этот человек, мимоходом сделавший калеками двух крепких мужчин.

– Ты в порядке? – спросил меня Михаил.

Я отдышался и мог уже идти самостоятельно. Но возбуждение переполняло меня. Полученная травма не отзывалась болью только по причине того, что кровь моя бурлила и требовала объяснения случившемуся.

– Да. Но как ты это сделал?! Зачем? – я развёл руками, осыпаемый каплями дождя, но вовсе не чувствующий их.

– Не вижу здесь ничего особенного. Эта шваль должна быть благодарной мне за преподнесённый урок, – он окинул спокойным взглядом место боя и распластавшихся на нем неприятелей. – За необдуманные поступки следует отвечать. Они напали на тебя. Ты имел право на защиту. Что же тебя удивляет?

– Это же преступники! Они весь город держат. У них оружие и связи в полиции! Никак невозможно противостоять этому. Все привыкли!

Михаил бережно стёр с намокшей руки следы крови и сплюнул под ноги. – Ах, ты об этом…

Я обернулся к окнам закусочной и увидел в них с десяток физиономий посетителей, взирающих изнутри на нас как на инопланетян, которым, впрочем, осталось недолго ходить по земле. У кассы наметилась очередь из людей, спешащих как можно скорее закрыть счёт и ретироваться подальше от этого места, пока ещё не поздно.

– Миша, – я схватил его за руку, – мы должны линять отсюда! И быстро.

Тот вопросительно взглянул на меня, и я в очередной раз поразился его невозмутимости.

– Знаю, что ты сильный здоровый мужик, но через несколько минут здесь будет пять,… десять машин с вооружёнными людьми, которые изрешетят нас в дуршлаг! Это не шутка!

– Если хочешь, уходи. Меня изрядно разозлили твои рассуждения и я, пожалуй, встречу угрозу лицом к лицу, чтобы навести порядок в вашем трусливом городишке.

– Чёрта с два я пойду один! Ты мне обещал, что проводишь меня, помнишь? Или ты хочешь, чтобы по дороге мне оторвали голову? Это останется на твоей совести, между прочим.

Михаил оценивающе взирал мне в лицо и молчал. Моё сердце отстукивало не менее двухсот ударов в минуту. Лицо горело. А хмеля в голове будто бы и не бывало.

В намокшую одежду пробирался холодными иголками ветер. Серый свет сумерек стремительно шёл на убыль, сменяясь чернотой надвигающегося осеннего вечера. Фонари ещё не зажгли.

Я утёр капли дождя с лица. Где-то вдалеке раздался нервный клаксон машины.

– Нужно что-то решать, – я умоляюще поглядел на Михаила. – Не связывайся с ними. Подумай о себе. Что бы ни случилось – всё останется, как и есть сейчас. Ты не исправишь мир в одиночку. А помощи не дождёшься. Измельчал народ. И не наша в том вина… Пойдём! Давай сделаем это как можно быстрее. Обсохнем у меня в библиотеке, а дальше делай как знаешь.

Михаил оглянулся ещё раз на вход в закусочную. Оттуда, укрыв головы куртками, семенили люди. Затем положил тяжёлую руку на моё плечо: – Идём. Показывай дорогу.