Илона Ивашкевич - Легенда о Мантикоре. Пропащая душа

Эура остановилась у перекрёстка. Следы копыт, отпечатавшиеся в рыжем от пыли снегу вели вправо, главная дорога – прямо, к видневшимся у горизонта чёрным крышам домишек, сиротливо прижимавшихся к подножью скалы, а перед нею у развилочного камня стоял трактир с наглухо закрытыми массивными воротами. Ветер гулял под остроконечными крышами каменных дозорных башен. На створках дверей кто-то нетрезвой рукой намалевал красной краской корявую звезду в центре круга. Левый конец её был больше правого, верхний – коротковат.

Двери трактира гостеприимно распахнулись перед ней, но стоило только девушке войти, как они с шумом захлопнулась за её спиной. Эура оказалась в трактирном дворике. Стояла такая тишина, что было слышно, как на морозе скрипит снег и покачивается фонарь над дверью. Озираясь, Эура миновала двор, поднялась по крыльцу и постучала. Тишина была ей ответом. Эура толкнула дверь.

В большой зале, готовой вместить в себя добрую (или злую) сотню человек (или нелюдей) было пусто. Лишь в противоположном конце, повернувшись к двери спиной, стоял рослый трактирщик и монотонно протирал стаканы. Мужчина был из той породы людей, что спокойно гнули подковы руками, завязывали в узел кочергу и открывали глазом бутылки с вином. Мышцы бугрились под потёртой кожаной жилеткой.

– Эй, любезный! – Крикнула Эура, подходя к барной стойке. Она незаметно положила руку на рукоять меча. – Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?

Трактирщик продолжал ожесточённо тереть бронзу грязной тряпкой. Его движения, тупые и механические, настораживали.

– Эй, любезный, – повторила Эура, оглядываясь по сторонам. – Не найдётся ли у тебя тёплой комнаты и горячего ужина? Плачу деньгами.

Трактирщик медленно повернулся. Зелёные глаза мёртвым огнём светились в тусклом свете свечей. Изуродованное лицо было мертвенно бледно, а на тонких губах застыла полуулыбка.

– Есть у нас комнаты: сухие, тёплые, только маленькие. – Глухо ответил он, не переставая натирать бронзовую ножку кубка.

Сердце Эуры рухнуло в пятки, пальцы сами сжали рукоять меча.

– Сдохни, мертвяк, – прошептала она, выхватывая оружие.

Мертвяк, проявив недюжую сноровку, увернулся. Полотенце с пудовыми бубенцами, привязанными к уголкам, брошенное трактирщиком, едва не задев голову девушки, повисло на люстре. Попади оно в висок, как метил трактирщик, и можно было спокойно идти ночевать в город: мертвяки своих не трогали. Перемахнув через стойку, Эура увернулась от удара дубинкой, припрятанной рядом с бочкой с вином. Второй раз дубина, едва не задев голову, приземлилась между двумя глиняными кружками. Перехватив руку на мгновенье замешкавшегося трактирщика, она ударила под дых. Гостеприимный хозяин грохнулся на грязный пол.

– Забирай золото и уходи, – простонал он, хватаясь за живот. – Только не убивай.

– Ты живой?

– Живой, живой. Мортель жил, Мортель жив, и Мортель будет жить, коли будет на то воля богов.

– Что ж ты хрипишь?

– К проруби ходил, форель ловить: простудился, горло приболело.

– А лицо?

– Что лицо-то. – Обиделся Мортель. – Дурные люди кислотой плеснули: вот кожа и сошла, а восстановить – денег немалых стОит, да не каждый маг за лечение возьмётся.

– Извини, я думала: тут только мёртвые обитают, – виновато проговорила Эура, помогая мужчине подняться.

– Мёртвых хватает, – заметил Мортель, опираясь на её руку. – Да и живые, вроде тебя, сюда тоже забредают. Вина?

– Пожалуй, – согласилась Эура, убирая в ножны меч. Она обошла барную стойку и, кинув на пол сумку, устроилась на высоком деревянном табурете напротив Мортеля. – А супчик есть?

– Есть и супчик, – ухмыльнулся трактирщик, ставя перед девушкой дымящийся котелок.

– И не страшно здесь жить? Чуть дальше деревня с мёртвыми…

– Нет, – пожал плечами Мортель. Он достал из-под стойки глиняную бутыль с истёршейся бумажной этикеткой, вытащил зубами пробку и разлил вино по глиняным стаканам . – Мёртвые дальше околицы не вылезают: нельзя им далеко от могил отходить, а я к ним без особой нужды не суюсь. А вот если нужда заставит к мёртвым в гости попасть, то в любой деревне у меня место заветное есть. Ночь пересижу, а утром снова в путь. Здесь у нас тихо, не то, что на севере. Там мертвяки среди белого дня бродят, да и нежить сильнее: есть среди неупокоенных и колдуны, и жрецы, и костяные гончие и даже драконы, и те, чей разум ещё жив, а наши.… Наши так… злобные и тупые. Ты, часом, не с севера?

– Нет.

– Батюшки светы, с юга… И какого лешего тебя к нам занесло? Я такие деньги платил, чтоб через ТрайЕлоссу перебраться, а она сама на север подалась!

– Что у тебя с глазами?

– Не обращай внимания: стеклянные очи. И видишь в них лучше, и огнём сумеречным светят: тучу денег за них заезжему колдуну отдал.

– А почему ты дальше на юг не поехал, когда за перевал перебрался?

– А зачем? Здесь у меня трактирчик, доход и гости.

– И много гостей?

– Людей мало, чаще нелюди ездят.

– Орки?

– Не, орки дальше перевала не выбираются. Там у них лагерь свой и копи, на которых рабы руду добывают. Тут недалеко ведьмы живут. Они будущее видят, на костях гадают, а дорога к ним одна: через развилку и мой трактир. Это зимой у меня пустовато, а летом народу, как дураков на ярмарке.

– А кроме орков здесь ещё кто-нибудь обитает?

– Тролли горные, гиганты, духи, кобольды в заброшенных шахтах… Гарпии, но они ближе к храму Тахо, болезной богини. Их местные жрецы разводят: как охрану и для удовольствия. Нравятся настоятелю эти птахи, да и женщин в здешних горах мало. Правда, сейчас они в тёмных пещерках спят. Зимой только мертвяки и шатаются, будь они неладны! Им все едино: что жара, что стужа. Была бы горячая кровь, да кусок мяса.

– А как они знают, что кровь горячая?

– Вот насмешила. Ты точно нездешняя. Чуют они тепло. И запахи чуют. Вот только слепы они, как землеройки и медлительны, потому что сухожилия истлели.

– А кто они, эти мёртвые?

– Народец местный. Жили они здесь много сотен лет назад, колдовали помаленьку, торговали, детей растили, овец пасли, да нашли они в пещере книгу особую. Прочитали её и обрели Силу магическую. Часть просветлённых на север подалась, а остальные – здесь остались. Обжились, драконов перебили. Нелюдей приструнили. Только ушедшие вернулись через несколько поколений с армией, уничтожили местных и Книгу забрали. И поклялся местный народец, что не будет никому покоя, пока Книгу на место не вернут.

– Занятная легенда.

– Занятная, говоришь. Это у вас, у южных, легенды всякие, сказки да прибаутки, а нам сочинять некогда, мы только правду рассказываем.

– То есть, если вернуть Книгу, все будет хорошо, и мёртвые опять будут спать спокойно?