Илона Ивашкевич - Легенда о Мантикоре. Пропащая душа

Телеги, скрипя, вползли в ворота и остановились в центре вымощенной гранитными плитами площадки. Пещеры дырами пронизывали окружавшие её скалы. Новые переходы и туннели, старые переходы, рудники, шахты, подземелья, храмы, заброшенные штольни – все это сплеталось громадным лабиринтом. Пайкоры занимали лишь верхнюю часть подземелий, доставшихся им от прежних обитателей. На нижних этажах жили иные существа. Среди пайкоров ходили мрачные легенды о кобольдах, обитавших в старых штольнях и устраивавших завалы в новых, когда рудокопы слишком близко подходили их обиталищам. В нижних ярусах лабиринтов селились существа, способные заживо сожрать живого человека: бехеры, злобоглазы, василиски…. Да мало ли ещё тварей населяло тёмные подземелья, старые подземные кладбища и храмы забытых богов. Пайкоры предусмотрительно заваливали проходы, ведущие в опасные части подземелий, но древние нет-нет, да и появлялись, неся смерть надсмотрщикам и рабам.

Вновь прибывших выгрузили перед полукруглым порталом, вырубленным прямо в скале. Время не пощадило наличник, и вместо части украшенных геометрическим рисунком плит зияла рыжая скальная порода. Высотой портал был с несколько десятков метров, и в его чёрном зеве виднелась россыпь огней и деревянные помосты переходов и лестниц. Площадку перед обиталищем пайкоров окружали примыкающие к скале каменные стены с башнями и массивными деревянными воротами. Сквозь зубцы маячили чёрные фигуры арбалетчиков, лениво прохаживающихся по галереям. Над входами в башни реяли алые флаги. Ветер развевал шелковые полотнища, и их деревянные перекладины глухо стучали о каменную кладку. На них явственно виднелась чёрная чаша в сердце солнечного круга.

Охранники хлыстами отогнали мужчин в сторону и сразу же увели. Детей собрали пищащей кучей у входа. Пайкоры-охранники орали на них, заставляя замолчать, но дети продолжали плакать, утирая грязными ладонями мордашки. Наконец, детей построили парами и увели по узкой каменной лестнице, поднимающейся на стену справа от ворот. Женщины тихо рыдали, провожая их глазами.

– Зверям скормят, – прервала молчание старуха. – Мужчин – на арену или в копи, руду адамантовую таскать.

– А нас?

– Молчать! – Рявкнул стражник, замахиваясь на старуху. Женщина сжалась, закрывая морщинистое лицо ладонями.

Девушка не стала медлить, а ударила первой, попав тяжёлым железным наручником в висок. Пайкор отшатнулся, удивлённо стирая каплю крови, выступившую на загорелом виске. Эура ловко набросила цепь на его шею и принялась душить. Пайкор, выронив хлыст, стал отбиваться. Охранники, заметив потасовку, бросились к ним. Эура оттолкнула пайкора и рванула к медленно закрывающимся воротам. Она увернулась от брошенного в её сторону топора, оттолкнула кинувшегося наперерез здорового охранника, но ноги опутала верёвка, и она рухнула на гранитные плиты, пахнущие старой кровью и лошадьми.

– Не портить товар! – Заорал старший охранник, державший наготове арбалет. – В нижние камеры ее, к смертникам!

Связав, охранники поволокли девушку вниз, в провал портала, по туннелям, мимо складов, мимо выдолбленных в скале камер с людьми, мимо клеток с хищниками, в ту часть подземелий, где содержались бойцы для арены, – любимого и единственного развлечения обитавших здесь нелюдей. Бойцов для арены готовили долго и тщательно. День за днём они оттачивали мастерство в поединках. Им поставляли лучших женщин, вино, оружие. Рабы были «мясом» для первых поединков, служащих разогревом перед серьёзными состязаниями, «куклами» для тренировок или кормом хищникам.

Девушку бросили на сырой каменный пол, разрезав узел верёвки. Как только стража скрылась за низкой дверью камеры, Эура резво вскочила, но тут же осела: резкая боль отдала в ребро. В камере сидело, стояло, лежало ещё человек двадцать: мужчины примерно двадцати – тридцати лет. Эура медленно встала и подошла к двери. Затем, резко развернувшись, хлопнула кандалами по маленькому зарешеченному окошечку. Деревянная створка захлопнулась, погрузив камеру во тьму, а за дверью раздалось злобное бурчание, и послышались удаляющиеся шаги.

Девушка села, прислонившись спиной к дверному косяку. От сырости заныли раны, а от побоев ломило спину и ребра.

Время тянулось медленно. Заключённые смотрели на неё, оценивали, пытаясь угадать, что за птицу занесло в их клетку.

– Пайкоры не отправляют на арену женщин, считая их слишком слабыми. Что ты сделала? – Послышался из глубины камеры спокойный мужской голос.

– Напала на охранников и пыталась бежать, – ответила Эура, открывая глаза. В темноте камеры можно было разглядеть только то, что мужчина был на голову выше её, плотного телосложения.

– Глупо, – бросил мужчина.

– Лучше сдохнуть от арбалетного болта, чем гнить здесь.

– Глупо, – повторил мужчина. – Тебя никогда бы не отправили в копи, а оставили бы для перепродажи. Если бы дотянула до весны, то отправилась бы в славный город Скревен, развлекать горожан.

– Откуда ты знаешь?

– Здесь все написано, – мужчина показал наручник, закрывающий руку от запястья до локтя. На нем слабо светились розовым вязь на незнакомом языке. – У каждого написано: кто он и откуда. Или ты неграмотная? На твоём, например, написано, что зовут тебя Мантикора, ты благородных кровей и происхождением из южных земель. И цена тебе семьдесят золотых. – Мужчина замялся и добавил. – Столько стоит хорошая лошадь или три пузырька зелья лечения от ран.

– Меня здесь не ценят, – пожала плечами Эура. – Ну, допустим, обо мне ты знаешь все. Может, представишься сам?

– Господин Радэк, начальник охраны госпожи Беатриче жены Маркуса Чёрного Когтя Правителя ФелконКреса.

– И что же ты делаешь здесь? Клетку изнутри охраняешь?

– Нарвались на пайкорскую засаду, – холодно ответил мужчина.– Кто-то донёс, что госпожа едет к горным ведьмам. Госпожу ранили, а мы оказались здесь. Единственное, что успели, послать гонца в ФелконКрес за подмогой.

– Если ваш гонец – мальчик на голову выше меня в куртке с серебряными пуговицами с когтистой лапой, то я вас огорчу: его загрызли мёртвые у трактира Мортеля.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Он был вашей последней надеждой?

– Да. Теперь мы можем только молиться, чтобы жадные пайкоры попросили выкуп. Если же враги госпожи подсуетятся раньше: у нас мало шансов. Слишком много людей желает видеть госпожу Беату мёртвой. В любом случае, мы уже ничем не можем ей помочь. Мы умрём раньше.

– А бежать?

– Ты смеёшься? В нижних подземельях кишат тёмные твари, а верхние заняты пайкорами.

– И что ты предлагаешь: сидеть и ждать пока нас вытащат и пустят кровь, как свиньям на бойне? Кто-то раньше, кто-то позже, но все мы сдохнем на арене. Послушай, Радэк…