Петр Лидский - Наперегонки с Эхом

Пантократор был прекрасен. Циклопическая фигура сидела, скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх. От пальцев в разные стороны сверкающими нитями расходились тысячи астральных каналов, связывающих Строителей с их творением, а через него и друг с другом. Работа еще не была закончена: контур головы и высокий лоб уже угадывались в переплетении толстых тяжей астрала, но глаза были закрыты.

Разум спал глубоким сном не родившегося ребенка, изредка отвечая всплесками на отголоски мыслей Строителей, когда те по какой-либо причине испытывали сильные чувства или слишком громко общались через соединявшие их каналы. Опыт и знания уже были собраны в нижней части исполинского туловища будущего божества. Новый опыт каждого Строителя немедленно поступал в этот архив через астральный канал. Великий сбор опыта и знаний продолжался уже сто шестьдесят восемь лет – столько времени ушло на создание мощной грудной клетки, шеи, головы. Каждому, кто хотел получить какие-нибудь сведения, следовало проникнуть частью своего сознания в архив, чтобы разыскать необходимое. Поиск нужного знания занимал много времени, поэтому частенько Строители обращались напрямую друг к другу, передавали вопрос по цепочке, обсуждали, шумели.

Вот уже которое десятилетие работа шла полным ходом, но только теперь с каждым днем становилась все отчетливее невероятная, не укладывающаяся в голове мысль: нынешнее поколение Строителей посмотрит в открытые глаза божества. Все сложности позади, расчеты сделаны, чертежи готовы и ждут своего воплощения в астрале. Конечно, любая магия такого рода требует огромного напряжения, энергии, времени, однако теперь нужно только читать чертежи и воплощать задуманное. Каждый день работа проще вчерашней, мозаика почти собрана, все меньше и меньше кусочков остается поставить на место. Раньше Строители проводили часок-другой вне транса, желая подкрепить силы и размять затекшие мышцы, однако теперь они считали это пустой тратой времени, ибо Пантократор заменил для них и прошлое, и настоящее, и будущее.

Даже снежные шапки на вершинах гор, которыми изобиловала их страна, больше не казались им такими величественными, как прежде. То, что было священным для их предков, теперь стало слежавшимися кучами воды, намерзшей на огромных каменных глыбах, бессмысленно торчащих из земли. Богом теперь был Разум. Им оставалось всего несколько лет, чтобы закончить начатое. Божество уже начало разбираться в их воспоминаниях; оно упорядочивало, сопоставляло и обобщало знания многих поколений. Полость груди Пантократора начала заполняться разреженной сетью новых связей, соединяющих воедино разрозненные осколки знания. Строители гадали: сможет ли божественный Разум воскресить умерших, чьи воспоминания до сего дня сохраняются в основании колосса? Как быстро выйдет он за пределы доступного им знания и достигнет таких глубин премудрости, которые они и представить себе не могли?

Болид заметили быстро. Новая звездочка зажглась в созвездии Монаха, становясь все ярче с каждой ночью. Строители умели наблюдать за небесными светилами, и им не составило труда понять, что одна из огромных металлических глыб, бороздящих Необъятную Пустоту возле далекого красного кружочка Хапсати, теперь сорвалась со своей орбиты и несется прямо на них. Снова и снова проверяли они расчеты, которые не оставляли места для сомнений: столкновения не избежать. Горы помогут смягчить удар, они всегда помогали им, но эта глыба так велика и мчится так быстро…

Строительство Пантократора остановили – все силы были брошены на уничтожение болида. Драгоценные часы были потрачены на создание орудия, из которого предстояло произвести один-единственный выстрел. Вся энергия страны накапливалась в резервуарах, Пантократору же доставалось ровно столько, сколько требовалось для поддержания его жизни. Уже тогда появились первые основания для подозрений: что-то не сходилось в балансе энергии, как будто ее было несколько больше, чем раньше. Однако разница была не столь существенна, и этому не придали значения – все до одного были заняты созданием и наведением орудия. Божество проявляло беспокойство: ему еще ни разу не приходилось голодать. Хотя оно и не было способно испытывать страх, ему все же было свойственно давать оценку фактам и событиям. Теперь Пантократор исполнился отрицания, оно расползалось по астральным каналам и отвлекало Строителей, занятых спасением своей страны. Они пытались игнорировать его как бесконечный плач младенца, что-то уже понимающего, но еще не способного ничего объяснить. Чтобы лучше сосредоточиться на создании орудия, многие Строители оборвали астральные каналы.

Болид тем временем приблизился настолько, что стал размером с Луну. Медлить было нельзя. Шлюзы резервуаров открылись, энергия хлынула мощным потоком в приемный желоб. Астральные помехи нарастали с каждой секундой. Трое Строителей, наиболее сведущих в астрономии, навели орудие. Все, кроме тех, кто должен был совершить выстрел, вышли из транса. Покинув свои ниши, смотрели они, как в утреннем небе растет блестящий, словно черная жемчужина, диск болида. Земля под ногами мелко задрожала. С горы, той, что стояла напротив их городка, с громоподобным шумом покатились камни. Ударяясь о склон, они летели на дно ущелья и раскалывались, поднимая тучи пыли. Грохот усиливался. Медленно, едва заметно, пополз ледник.

Орудие существовало лишь в Астрале, поэтому прятаться не имело никакого смысла. Земля вдруг перестала дрожать, только растревоженная лавина продолжала ворочать камни по склону. Болид раскололся на четыре неравные части. Словно рисуя след совы на снегу, разлетались они теперь по глубокому синему небу. И с появлением этой совиной лапки страх покинул сердца Строителей. Все разом опустили они глаза и посмотрели друг на друга. Десятилетия, проведенные в пучине Астрала, отучили их говорить. Промолчали они и теперь – все было понятно без слов. Неторопливо возвращались они к своим нишам, укрывались одеялами, скрещивали ноги и, раскачиваясь, уходили обратно в свой волшебный сон под убаюкивающий перебор далекой лавины.

Последний из Строителей был уже в глубоком трансе, когда земля чуть заметно дрогнула от далекого удара: совиный коготь все же царапнул степь где-то на севере, за грядами хребтов и провалами ущелий. Солнце в тот день сделалось красным от пыли и оставалось таким всю зиму, всю весну и почти все лето.

Впрочем, Строителям не суждено было этого увидеть. В Астрале все еще бушевала небывалая буря. Пантократор метался в панике, они чувствовали биение его сознания. Сгустки энергии, высвобождаясь из оборванных каналов, разрывались разрушительными всполохами, порой достигавшими самой поверхности Астрала, того удивительного участка, где он переходит в реальность. Эта зона так давно была закрыта для любого вмешательства, что Строители даже растерялись.