Александр Вернер - Морх

– Привет, Эльф, – начал Кроу с напускной веселостью. Он не видел Элли много месяцев, да и с ее мужем уже давно общался только по делу, но призрак былой дружбы казался к месту. – Ты не позовешь Рэма?

– Рудольф, это ты? – пробормотала женщина в ответ. – Рэм… он… позавчера…

– Что? – прошептал Руди, хотя уже догадался, что . – Что случилось, Элли?

– Ру-рудольф, – всхлипнула трубка, – приезжай, пожалуйста… Я все рас… мне очень страшно!

***

Редкие прохожие спешат на работу. Солнце начинает ощутимо греть – похоже, день будет жарким. Руди подумал, не пора ли снять кожаный плащ. Проблема в том, что рубашка под ним основательно нуждается в свидании со стиральной машиной: он успел уже несколько раз провалиться в Морх, с тех пор как утратил возможность помыться и переодеться. Ощущение нечистоты было отвратительным донельзя, и только более серьезные проблемы в виде кровожадных демонов заставляли Рудольфа забыть об этом. Поразмыслив, он решил, что от прогулки по солнцепеку в плаще рубашка чище не станет, а в библиотеке все равно попросят снять верхнюю одежду, так что можно сделать это прямо сейчас. К тому же плащ мало уступает рубашке в «чистоте».

***

Рудольф выехал в дом Стоунзов немедленно. Элли встретила его на пороге в светлом летнем платье. Ее красивые черты расплылись, нос и веки были опухшими, красными. Зелень глаз, которую Рудольф в старые времена часто сравнивал с бушующим лесом, потускнела. Во всклокоченных каштановых волосах, стриженных под короткое каре, Кроу заметил первые седые волоски. Язык не поворачивался назвать ее Эльфом, как в старые времена.

– Заходи. Но у меня не прибрано, – она больше не плакала и говорила вполне разборчиво, только слишком холодно, как-то отстраненно.

– Ты что, одна? – Рудольф ощутил укол жалости.

– Дейзи обещала прийти сегодня. Задерживается.

Следом за Элли он прошел в комнату, отмечая про себя следы разрухи. На столе поверх коричневых разводов – три кружки с остатками кофе и полная пепельница. Под столом – вилка, видимо, упавшая, да так и не поднятая. На диване – подушка и скомканный плед. Все это безжалостно высвечено яркими лампами. Свет горел во всем доме. Рудольфу стало неловко при мысли, что придется сейчас вытягивать из этой убитой горем женщины правду о смерти Рэма. Но она начала рассказывать сама.

– Все началось после той книги. Рэм работал над ней, как проклятый. Говорил, что в ней написаны презабавные вещи. Потом он… он изменился. Стал дерганным. Стал бояться темноты. Ты представляешь, Рэм – темноты! А той ночью… – женщина все-таки всхлипнула и потянулась за бумажной салфеткой. Горка ее скомканных сестер громоздилась на кресле. Элли громко высморкалась и продолжила.

– Я спустилась выпить воды. Туда, – она махнула рукой в сторону кухни. – И услышала его крик… Или… визг. Да, визг. Словно… словно его ели живьем.

Когда миссис Стоунз вбежала в спальню, ее муж лежал на прежнем месте, окна и дверь были плотно закрыты. Но…

– Он был весь серый. И глаза… – Элли уставилась в стену, словно даже на стильных темно-синих обоях видела лицо мужа. – Они были черные. Черные как смоль. И еще ужас. Его что-то так напугало…

Она не выдержала – закрыла лицо ладонями. В этот момент в дверь позвонили.

***

Улочка оказалась не такой короткой, как это виделось на первый взгляд. Руди непроизвольно сбавил шаг, стараясь выровнять дыхание. Да, он вовремя снял плащ, иначе теперь сварился бы в нем. Мир, похоже, решил, что визитов в мир демонов герру Кроу недостаточно и реальности неплохо бы стать чуть более похожей на преисподнюю. Жар нарастал. Рудольф поднял глаза к небу: в экспедициях он привык определять время по солнцу, поскольку наручных часов не любил и не носил. Около девяти. «Какого же черта так жарко?! Если сейчас же меня не спасёт тучка, я труп». Мозг бывшего историка, а ныне вольного и неприкаянного странника, определенно готовился закипеть.

***

– Я открою, – предложил Руди, поднимаясь, но Элли схватила его за руку.

– Рудольф, – слова слетали с ее губ медленно, через силу. – Ты знаешь, что с ним случилось?

Он потупил взор и покачал головой. Он и правда не знал точно. Кое о чем догадывался – возможно. Но и этого ей говорить не стоило. Быть может, даже эта информация способна сопроводить малышку Эльфа в загробный мир.

Элли отпустила его, и ее рука упала безвольной плетью вдоль тела. Звонок повторился.

– Это Дейзи, – констатировала женщина и пошла открывать.

Хлопнула дверь. В прихожей кто-то завозился. Кроу поднялся с места. Пора откланяться, но перед этим он должен спросить еще кое-что. Жаль Элли, но ему жизненно необходима зацепка.

– Миз Стоунз, – обратился он, когда Эльф появилась на пороге. Руди решил быть чуть более официальным, учитывая присутствие неизвестной Дейзи. Элли, кажется, не обратила внимания на смену имени. – Рэм ничего не говорил в последний день перед…

– Да, – коротко ответила она, снова уставившись в стену. – То есть нет. Не говорил, но сделал. Заказал одну вещь. По почте. Сегодня оно пришло. Там извещение, под лампой.

Она неопределенно махнула рукой, продолжая смотреть в ту же точку.

– Не хочу ее видеть. Забери, если желаешь.

– Сколько я за нее должен? – уточнил Руди. Он желал.

– А? – Элли нахмурилась, словно не могла сообразить, о чем он. – За нее еще не платили. Не знаю.

Рудольф спешно попрощался с Элли под взглядом белокурой Дейзи, которая появилась из коридора и, предоставив женщин друг другу, покинул дом, с которым его связывали очень тёплые воспоминания.

На обратном пути к дому он заехал на почту. Посылка оказалась недешевой. К тому же рабочий день уже подходил к концу, и ему пришлось добавить наличных сверху, чтобы умаслить служащего почтовой службы отдать ему посылку именно сегодня. Ждать до завтра он не собирался. Дураку ясно, что Рэм попал в тот же самый переплет. И, наверное, нашел выход. Но тени добрались до него раньше, чем он подготовился к бою. Распаковывать посылку на улице или в машине казалось не лучшим вариантом. Руди поскорее поехал домой. Опускался вечер. В окнах, мелькающих вдоль дороги домов, горел свет. Фонарные столбы хорошо освящали родной и хорошо знакомый путь.

– Я дома! Привет, миз Болонз! – несмотря на кошмарный день, Руди не мог не улыбнуться. – Привет, мэм.

«Мэм» он произносил неразборчиво: то ли «мам», то ли «мом». Это была вольность, которую Кроу себе позволял в отношении секретарши-экономки, единственной женщины, которую он хотел хотя бы в шутку назвать «мам». Родную мать Руди почти не помнил. Она умерла, когда Кроу едва исполнилось пять, от какой-то редкой болезни. Отец погиб в авиакатастрофе за месяц до того, как молодой историк поступил в университет. Оба его родителя были похоронены в Германии, в фамильном склепе, в котором Рудольф никогда не был. Если бы не дядя Эрик и миз Болонз, которую он нанял, чтобы самому не возиться с племянничком… Кроу даже думать не хотел, что бы с ним тогда стало. В общем, Ребекка прислуживала при нём уже очень давно. Она его вырастила и заменила ему мать, так что своеволие по поводу «мэм», он считал вполне себе уместным.