Екатерина Быстрицкая - Рарок

Екатерина Быстрицкая

Рарок

Посвящается моему лучшему другу Павлу.

"Миф есть в словах данная личностная история. Следовательно, Правда есть Миф.”

А.Ф. Лосев

…Тысячелетия блаженства и покоя

Закон Витамир

Брушам подарил,

Но день придёт,

И кончится покой,

Ниспослан будет нам Рарок,

Волшебным даром обделённый,

Непримиримый, непреклонный

И сердцем лишь к боренью склонный,

С ним Эру Перемен начнём.

Шагира мудрость не поможет,

Надежды мир вернуть умрут,

Витамир и все Рахи сгинут,

Мир новый будет создан тут

Кончается эпоха брушей.

Священные Книги Шагира, том 9, страница 2433, последняя…

…Резко развернулся, не говоря ни слова, и бросился бежать со всех ног. Он бежал в безбрежную Бору – непроходимый лес, подальше от своей родной деревни. Подальше от безмятежного мира, от размеренной и счастливой жизни, которую он так боялся разрушить, и да, он бежал от страшного и опасного самого себя…

***

…Найрад в сердцах захлопнул тяжеленный том – над столом сразу появилось сероватое пыльное облачко. Некоторые пылинки быстро опускались на свое привычное место, а некоторым хотелось немного покружиться в лучах заходящего солнца, и они всё волновались и серебрились, и замирали, и только потом принимались медленно опускаться к своим менее легкомысленным подружкам. Пусть ненадолго, но всё же им удалось преодолеть закон земного притяжения, и они до конца исполнили свой танец.

Найрад вышел на крыльцо библиотеки, чтобы тоже немного порадоваться солнцу перед закатом.

Он закрыл глаза, и его губы растянулись в блаженной улыбке. Холод каменных стен начал отступать, и по телу Найрада уже разливалось тепло. Сейчас состояние старика можно было бы вполне назвать блаженством. Можно было бы…

– Ааааааах – Найрад махнул рукой на солнце, улыбка пропала, и меж седых бровей старика снова пролегла глубокая морщина, – Нет, кажется, совсем ты перестал справляться со своими обязанностями, старик Рах, а тебе ещё столько нужно сделать…

Тяжелые каменные своды Малой Библиотеки снова поглотили Найрада.

…На другой день Найрад уже не мог позволит себе праздные раздумья. Всё. Пора было что-то решать. Свершилось.

… Брушей селенья

Река разделяла,

Истром Могучим

Её величали

Предки могучие

Брушей тех добрых.

Жизнь благодатной

Была и отрадной:

Вволю имели

Зерна и угодий

Бруши-волшебники,

Но в одночасье

Путь изменился

Племени доброго

Брушей беспечных:

Отрок родился,

Чьим даром могучим

Рарок предстал,

Страх наводящий.

Бруши в смятеньи:

«Что ждет нас, что будет,

Если Рарок

Завладеет селеньем?

Силу его мы не знаем,

Лишь в книгах

Найрад мудрейший,

Наш вождь из старейших,

Может найти

Непростые ответы.

Сколь необуздан,

Яростен, грозен

Будет приход

Рарока в селенье?»

Брушей сердца

Полны были страхом…

Мать лишь младенца

Ружана-ткачиха,

Чьи неизменно

Прекрасны туники,

Не волновалась,

Ведь благо рожденье,

Если послала его

Мать-Природа…

Поздно вечером в дом Буды и Ружаны постучали. Буда выглянул в окно.

– Это снова Найрад, Ружана… И что он никак не угомонится…

Буда считал, что они уже всё обсудили, и ему вовсе не хотелось снова возвращаться к тревожным мыслям. Тем не менее не впускать Старейшину Найрада он не мог.

– Доброго вечера вашему семейству, – старик сначала поклонился, и только потом перешагнул порог.

– Заходи, Найрад, присаживайся, – Ружана выглянула из спальни с малышом на руках и снова скрылась.

Найрад сел в кресло из дуба, вежливо пододвинутое Будой поближе к домашнему очагу. Вытянул руки к огню и улыбнулся – вечно мёрзнущим рукам старика было очень приятно.

В гостиную зашла Ружана.

– Людша только что заснул, – сказала она, переглянувшись со стоявшим у дверей гостиной мужем, и не прошла в гостиную, не присела, а тоже осталась стоять.

– Что ж, – сказал Найрад, посмотрев на них, – время позднее уже, я понимаю, вы устали за этот день, и вам очень хочется остаться одним… Я не задержусь долго, – он взялся за посох, – Я хотел попросить вас вот о чём…

– Да, Найрад, мы слушаем тебя, – Ружана сплела руки в замок.

– Если не говорить вашему сыну о том, что он и есть Рарок из Последнего предсказания, я думаю, ему будет проще жить в нашем мире. Не стоит больше говорить об этом ни с кем. Если мы принимаем этого малыша, как своего, то и относиться к нему стоит так же, как и ко всем остальным детям. Все бруши Большой Ивы поддержат вас. Не могу этого сказать о мастерах Скал Кара, но …. – Найрад вздохнул.

– А что мастера? Ты разговаривал с ними о нашем малыше? Что они сказали? – встревожился Буда.

– Конечно, я разговаривал… Последние лет пятьсот, Буда, – сверкнул глазами Найрад, – Последнее предсказание – это тебе не шутки, как ты полагаешь?

Буда опустил голову. Не по себе ему было опять. Когда же это всё прекратится, а? Почему он должен был опять себя чувствовать виноватым из-за того, что именно в его семье родился Рарок?

– В общем, – продолжал Найрад, – мой брат и старший Рах Вострогор велел мне избавиться от… – он замялся, – от опасности, угрожающей всем брушам… И я должен слушаться его… Но Вострогор не захотел, чтобы наши племена собирались на одном совете, и предоставил окончательное решение принимать нам. Мы приняли решение, за которое теперь я несу ответственность, и я должен всё время быть начеку, Вы понимаете меня?

Ружана сдержанно кивнула.

– Потому что если мой брат прав, то однажды мне придётся… сделать то, чего я очень не хочу…Сердце моё стариковское противится…

Найрад замолчал.

– Хорошо, что твоё сердце противится, Найрад, хвала Матери-Природе, – сказала Ружана, глянув на старика широко раскрытыми глазами.

Все замолчали. Слышен был только треск горящих поленьев в очаге. Но тишина была напряженная, недосказанная, неуютная. Ружана и Буда всё ещё стояли у входа в гостиную, сжимая руки друг друга. Найрад снова заговорил:

– Так вот… Я думаю, будет хорошо, если никто не станет говорить пареньку о том, кто он…

– Но как же это возможно? – всплеснул руками Буда, – всем детям говорят о том, какие у них дары, и это помогает дарам раскрыться в нужное время…

– Вот именно, – согласился Найрад, – до двенадцати лет ни один маленький бруш не интересуется своим даром, у него и без того хлопот хватает: шалить, играть, мешать взрослым работать… – Найрад хмыкнул своей шутке и ждал, что Буда и Ружана тоже улыбнутся. Но они не улыбнулись.