Владимир Крышталёв - Запрещённая магия

Мне казалось, всё было вчера.

По дороге домой.

Но светило мне солнце не так,

И не те песни пел соловей,

И не слышал я лая собак,

Приближаясь к деревне своей.

Я, ещё не проснувшись совсем,

Говорил себе: это пройдёт.

Не решал я коварных дилемм,

Я знал точно, что мне повезёт

Возвращаясь домой.

Я поднялся на холмик родной,

И вдруг сердце забилось в груди,

Я два раза тряхнул головой,

Увидав, что лежит впереди.

Там где были поля и дома –

Лес стоит неприступной стеной,

Неужели сошёл я с ума,

Я хотел лишь вернуться домой.

Вернуться домой.

3

Тихо брёл я по мокрой, высокой траве,

Поражённый нелепой судьбой:

Нет родимого дома, соседей, друзей –

Время всё увлекло за собой.

Лишь теперь ощутил я то бремя веков,

Что ложилось на плечи мои…

Я споткнулся, упал и прижался лицом

К телу милой, родимой земли.

Объясните мне, боги, зачем мне теперь

Жизнь моя, мудрость книг, бездна сил.

Вы простите долги мне, друзья и враги,

И все те, кого я не любил.

Для чего я искал в бесконечной дали

То, на что все года знал ответ?

Чтоб, устав от теней и мерцания свеч,

В дом вернуться, которого нет?

4

Он поднялся с земли и пошёл на восток,

И заря разгоралась над ним.

И легко, осторожно коснулось его

Солнце лучиком тёплым своим.

Менестрель закончил играть и отложил инструмент. Крестьяне зашевелились.

– Грустные песни поёшь, дружище, – заметил кто-то.

Старик оглядел собравшихся, вздохнул и сказал:

– Не поются другие.

– А чего ж так?

– Чует сердце моё: недоброе что-то в мире творится. Тьма грядет.

Окружающие от этих неожиданных слов вздрогнули и поёжились, а некоторые подвинулись ближе к костру. Прежний голос возразил:

– Полноте, какая тьма? С тех пор, как наши прапрадеды избавились от несметных полчищ Завоевателя, над землями нашими воцарился мир и благополучие. Ну разве что вурдалаки иногда козу-другую задерут, лешие над добрым путником подшутят, в чащу непроходимую заведут; русалки кого-нибудь на дно затащат потешиться… Обычные дела, в общем. Не зевай – цел будешь сам, и добро твоё целым останется.

– Тьма грядет, – упрямо повторил менестрель. – В ушах моих – звон оружия.

Голос не сдавался:

– Да полно! Настоящее оружие только у разбойников и осталось. А о боевой магии вообще все давно забыли. Может, ещё Отшельник помнит, если он жив до сих пор: говорят, во время Сражения он здорово потрепал самого Завоевателя. Все остальные о битвах знают лишь со сказаний. Кто драться-то будет?

– Вот и я о том же, – ответил старик.

И, подумав, добавил:

– Тьма грядёт.

***

Удивительно, но держаться на коне было легко. Весьма кстати оказались джинсы: немного проехавшись, Антон понял, что угрожало его ногам, будь он в каких-нибудь других брюках.

Конь шёл неторопливой рысцой, охотно подчиняясь каждой прихоти нового хозяина. Антон попробовал испытать возможности автопилота, но четвероногое средство передвижения, почувствовав ослабленные удила, тут же сошло с дороги и остановилось.

– Понятно, – пробормотал Антон. – Спутниковая навигация временно не работает. Организация приносит клиентам свои многочисленные извинения. Слышь, Чёрный, снова перехожу на ручное управление.

Чёрным он называл коня, поскольку тот действительно был чёрным, а ничего другого Антону в голову не приходило.

Он плохо понимал, куда едет, однако это его не беспокоило. Неизвестность не пугала его. Скорее наоборот, привлекала.

– Если долго ехать по дороге, то куда-нибудь непременно приедешь, – рассуждал Антон. – А куда – разберёмся на месте.

Ближе к вечеру налетел ветер, опять принеся с собой грозу и ливень. Впрочем, не опять, – поправился Антон. Тот дождь был в другом измерении.

Под косыми струями всадник очень быстро промок, но настроение у него осталось приподнятым. И, мягкими поглаживаниями успокаивая коня, когда тот вздрагивал от слишком сильного разряда грома, Антон пел:

Riders on the storm

Riders on the storm

Into this house we're born

Into this world we're thrown

Like a dog without a bone

An actor out alone

Riders on the storm

Его пение почти полностью заглушалось шумом дождя, но гостя из другого мира это беспокоило в самую последнюю очередь.

***

Позади осталась выжженная земля.

Он шёл и усмехался.

Страх – вот его оружие. Все эти земли будут принадлежать ему! Они уже принадлежат ему, пусть даже их обитатели пока об этом не догадываются!

Скоро. Уже скоро.

А пока нужно хорошенько встряхнуть сонных крестьян. Чтобы поняли, кто здесь владыка.

С кем сила.

Позади кружилось вороньё.

***

Библиотекарь встряхнул головой и потёр лоб. Что такое? Почему его взгляд так упорно цепляется за одну единственную фразу? Прямо невозможно читать. На каждой странице глаза безошибочно выделяют всего несколько слов.

«Тьма приходит с севера».

Тьма.

Приходит.

С севера.

Тьма…

Странно.

Не лучше ли посоветоваться с Дремлющим?

Захлопнув фолиант, библиотекарь водрузил его обратно на полку и, по-старчески кряхтя, направился к выходу из книгохранилища. Дремлющий почти наверняка будет недоволен, но вдруг это действительно важно?

Туманны пророчества книг. Поди их разбери! Без помощи мудреца здесь не обойтись.

***

Дождь наконец угомонился. Из-за порвавшихся туч выглянул предзакатный лучик солнца. Вечер.

После грозы воздух был удивительно свеж и чист. Но не настолько холоден, чтобы доставлять неудобство промокшему всаднику.

– Прямо рай, – хмыкнул Антон.

Впереди виднелся лес. Дорога смело вбегала в него и, петляя, скрывалась из виду. Антон задумчиво косился то на солнце, то на лес, а потом махнул рукой:

– Да Бог с ним! Как-нибудь не заблудимся. Правильно я говорю, Чёрный?

Конь пошевелил ушами, но ничего не ответил.

Они продолжали свой путь.

На север.

***

Росинка поманила его за собой:

– Пойдём, Вихрь!

Высокий и худой, как жердь, юноша нерешительно оглянулся на дома.

– Меня родители к ужину ждать будут, – буркнул он.

Девушка, почти такая же высокая, как он, со светло-русыми волосами, свободно падающими на спину, и удивительными зеленовато-серыми глазами взяла его за руку.

– Мы быстро, – заверила она. – Никто и не заметит. Пойдём же!

Вихрь ещё раз оглянулся на дома.

– Пойдём! – наконец согласился он.

А потом с недоумением добавил:

– И чего тебе на этом берегу? Закат отсюда тоже видно.

Вихрю уже было пятнадцать. А его подруге, Росинке, и того больше – почти семнадцать. Они часто виделись и раньше, но особого знакомства никогда не водили. Сегодня же эта симпатичная девушка встретила вечно молчаливого и нелюдимого Вихря на улице и предложила сходить на речку. Посмотреть закат. Просто так, за компанию.