Владимир Крышталёв - Запрещённая магия

Закат как закат, – пожал плечами Вихрь. – Только глупые девчонки могут находить в самых обычных вещах что-то особенное.

Они сидели на берегу. Солнце медленно погружалось за край земли. Ленивое течение довольно небольшой речушки медленно тащило ряску. В камышах поквакивала лягушка. Воздух застыл вечерней тишью.

Они сидели рядом. Взявшись за руки.

– Ну как, нравится? – спросила Росинка.

Вихрь повторил вслух свою мысль:

– Закат как закат. Что на него смотреть?

Затем он повернулся к девушке.

– Да ты ведь и не на закат глядишь. А на меня!

– Ага! – подтвердила Росинка, погладив его по щеке. – Глупый ты мой.

Прикосновение было мягким и очень нежным. Вихрю вдруг расхотелось идти домой. Так бы и сидеть рядом с этой удивительной девушкой всю ночь напролёт, слушая пение сверчков и наблюдая за звёздами.

Неожиданно её лицо оказалось совсем рядом.

– Зачем мне закат?.. – прошептала она.

Их губы соприкоснулись.

Это было приятно.

Он уже начал входить во вкус поцелуя и пытаться – ещё неумело – отвечать, когда заметил, что её руки ласково поглаживают его грудь, забравшись под рубаху. Тут случилось то, чего он всегда стеснялся, и штаны вздыбились бугром.

А руки уже скользили ниже. Живот. Ещё ниже.

Вихрь начал сопротивляться. Кровь гулко стучала в ушах. Не надо!

Но мягкость рук была обманчива. Они понемногу, несмотря на все его усилия, приближались к запретному месту.

Потом сопротивление исчезло. Вместе со стыдливостью. И руки Вихря так же нежно устремились исследовать тело Росинки.

А ещё позже мешающая одежда была отброшена прочь.

Солнце опускалось за горизонт.

Любопытная русалка, путешествующая к лесному озеру и привлечённая странным шумом на берегу, высунула голову из воды. Однако, заметив парочку, тут же спряталась обратно.

Подглядывать нехорошо.

Зато самой бы… Это хорошо. Ах, как хорошо!

Русалка тихо завидовала молодым влюблённым.

Зря. Дочь Великой Реки не заметила другого. И она не могла прозревать будущее. Она не знала, какое отчаяние последует за сладкими мгновениями.

Какая боль придёт на смену счастью.

Впрочем, в определённом смысле этим молодым людям всё-таки повезло. Из всего населения их небольшого посёлка лишь они останутся в живых.

С севера наползала тьма.

***

Отшельник впился глазами в бушующий ад. Магическое зеркало немного искажало изображение, но от этого было не легче.

Пылали дома. С неба сыпались ядовитые змеи и огромные пауки, которые тут же набрасывались на обезумевших людей, выбегающих отовсюду на улицу. Земля сотрясалась в конвульсиях. В воздухе иногда проступали отвратительные силуэты неведомых тварей, словно само бытие накладывалось на свою изнанку.

А чуть поодаль разрушаемого села стоял человек. И с заметным удовольствием взирал на дело рук своих, изредка отвлекаясь, чтобы добавить ещё пару заклинаний. Человек…

– Зачем? – шептал старый маг. – Ты, пришелец, зачем это всё тебе? Кто ты? Что тебе нужно в наших землях?

Снова и снова Отшельник всматривался в его лицо. Странно, но оно казалось знакомым. Убрать морщины, добавить волос на голове…

– Гордец! – потрясённо воскликнул маг. – Мой лучший ученик!

Он отшатнулся от зеркала, и изображение мгновенно исчезло.

– Как же так? Мальчик мой, что же ты делаешь?! – в выцветших от времени глазах Отшельника стояли слёзы. – Остановись!

Впервые маг был не в состоянии совладать с собой. Ноги отказались его держать, и он рухнул на табурет.

Ещё недавно он считал, что зло изгнано из этих земель навсегда. Но зло вернулось.

В лице когда-то пропавшего без вести его ученика.

Единственного, кого он обучал боевой магии.

Долго Отшельник сидел, не двигаясь, и лишь руки его дрожали, выдавая внутренние переживания.

– Это была ошибка, – наконец прошептал старик. – Нельзя учить боевой магии. Никого. Сила развращает. Боги, что же теперь делать? Он безумец. Его нужно остановить. Но как?

Отшельник встал и начал ходить по комнате. За окнами быстро темнело: наступала ночь. В лесу неподалёку от Башни уже начал ухать филин.

– Только я смогу это сделать, – решил маг. – Это моя ошибка, и исправлять её предстоит мне. Нужно поспешить.

Когда решение было принято, он почувствовал себя лучше.

Этой ночью в Башне ещё долго горел свет. Последний из Хранителей собирался в путь.

***

Избушка показалась как раз тогда, когда Антон уже с трудом мог видеть дорогу.

– Ух ты! – восхитился путешественник. – Прямо как в сказке!

Восклицание это в равной степени относилось как к своевременности, так и ко внешнему виду лесного дома.

Изба была сложена из добротных бревен столетия, наверное, три назад – такое создавалось впечатление. Тем не менее ни гниль, ни черви-сверлильщики, ни муравьи не тронули дерева. И лишь мох покрывал темные стены.

– Что за дом притих, погружен во мрак? – крикнул Антон.

Отвечать не спешили. Лес вокруг также хранил тишину. Всадник покачал головой:

– Не, народ, мне ночевать где-то надо. По всем правилам тут баба Яга должна жить, которая всяких там путников привечает. К тому же ни о чем не расспрашивает, пока в баньку не сводит и не накормит. А ну признавайтесь, куда старушку задевали?!

Снова молчание.

– Ладно, будем считать, что нас пригласили.

Антон соскочил с коня и только сейчас почувствовал, насколько он устал. Тут ему в голову пришла интересная мысль.

– Слушай, Чёрный, здесь волки есть? – спросил он коня.

Тот как-то жалобно заржал в ответ.

– Понятно, – заявил Антон. – А как же быть?

Чёрный пошевелил ушами и направился к дому. Антон удивился:

– Ты предлагаешь заночевать там вместе? Понимаешь, я привык спать один, так что во сне могу стянуть на себя всё одеяло…

Как выяснилось, переживал он напрасно. Избушка была поделена на две части, и одна из этих частей, по-видимому, часто играла роль конюшни.

– Да, – покачал головой Антон. – Дом новый, усовершенствованный, два в одном. Теперь ещё более эффективное средство против хищников.

В «конюшне» нашёлся овёс – как ни странно, свежий. Антон, подсвечивая себе импровизированным факелом из пучка сена, насыпал его в ясли и принялся расседлывать коня, с ужасом представляя, что предстоит завтра. Ещё бы: расседлать – это одно, а проделать всё в обратном порядке… Н-да.

Изрядно помучившись, он снял-таки сбрую и сложил её в углу. Потом похлопал коня по гриве, убедился, что наружная дверь заперта, и пошёл «на свою» половину.

Окон в доме не было. Антону это пришлось по душе: мало ли какая гадость могла бы залезть в них ночью. Практически наугад путешественник нашёл кровать, блаженно распростёрся на ней и мгновенно уснул.

***

Вопреки ожиданиям библиотекаря Дремлющий не ворчал. Более того, выслушав сообщение, он вдруг встал и начал возбужденно ходить по комнате.