Татьяна Ганнибал - Королева арахонцев. Книга первая

Прекрасно зная о запрете брать что-либо у погибших воинов, она никогда бы и не подумала взять что-то у чужака, но пальцы сами, помимо воли сжали амулет, натягивая цепочку ещё удерживающую его. Странный золотой амулет чужака не нёс в себе зла, а каким-то неведомым образом внушал, что теперь принадлежит только Сежи. Очарование Вещи заставило позабыть все строгие наказы сестёр. Остриё ножа быстро вошло в одно из звеньев, усилие, и разогнутое звено поддавшись, разомкнуло цепь. Сежи торопливо поднялась на ноги. Сердце её колотилось, глаза блестели, а рука с трепетом сжимала желанную добычу.

В тот же миг послышался сильный гул, и площадка под ногами задрожала.

– Камнепад! Быстрее, Сежи.

Эйба ухватила сестру за руку, с силой потянула за собой. Дальше всё было как во сне, сёстры то бежали, то распластываясь вжимались в стену, пропуская над собой каменную реку, и снова бежали… И мир сузился до одной лишь тропы, и страх, древний страх слабого человека, наполнял всё тело, дрожью отдаваясь в руках и ногах, заставляя кричать…

Сежи не сразу осознала, что всё закончилось. Эйба вдруг остановилась, мягко привлекла ей к себе.

– Мы в безопасности, не бойся! – успокаивающе провела по волосам своей широкой сильной ладонью. – Ты была неосторожна, сестра, – Эйба ловко выдернула из рук Сежи цепочку с амулетом, коротким движением кисти метнула её в пропасть. – Из-за этой вещицы мы едва не погибли! Ведь это она привлекла на нас и восточный ветер и камнепад

Сежи, запоздало спохватившись, ужаснулась.

– Ах! Что ты наделала?! Зачем? Он мой! – Сежи едва не прыгнула вслед за, потерей. Боль утраты, только что приобретённого, так потрясла её, что ноги её подкосились и она без сил осела на землю.

– Ничего нельзя брать у мёртвых, тем более у чужаков! Они все – суть зло, а зло должно быть похоронено. Таков закон! – Твёрдо объявила Эйба, рывком поднимая сестру на ноги и торопя её в обратный путь.

Глава 6

Тоскливый крик отчаянья, растаявший над ущельем, заставил королеву арахонок со стоном поднять лицо от подушек.

– Как мне тяжело и больно! – прижала Элис руки к лицу, переживая потерю Сежи словно свою собственную.

– Кр-кр? – птенец птицы Самур ласкаясь потёрся о щеку хозяйки, заглянул в глаза.

– О, Шела, если б ты только знала! Она потеряла свой амулет! Как странно, я чувствую такую сильную боль, словно это моя, а не её потеря!

…Дальше всё пошло наперекосяк: за завтраком Элис пролила на своё любимое платье сок лесных ягод. Переодеваясь, зацепила платьем заколку, и красивая старинная костяная вещица, упав на пол, раскололась. Неудачно начатый день продолжился: в учебном поединке с Хайлет, Элис дважды пропустила такие серьёзные удары, что начальница стражи сердито вложила меч в ножны.

– Скверно, моя королева! Так скверно, что будь вы простолюдинкой, я велела бы вас выпороть. Рука дрожит, внимание ослаблено… чем заняты ваши мысли? Что может быть для вас важнее, чем защита собственной жизни? Ещё немного, и мне придётся просить отставки.

– Прости, Хайлет. – Элис знала, что начальница стражи во всём права и не рассердилась на неё. – Не знаю, право, что со мной. Я вся не своя… – Элис в сердцах швырнула меч в сторону и отойдя к окну, насупясь, уставилась вдаль.

– Последнее дело бросать оружие! – Хайлет хмурясь подняла меч, положила на столешницу. – Скоро начнутся военные состязания. Кто, как не королева, должна быть примером для подданных? Но стыд и позор воину, не владеющему собой. Продолжим завтра! – гремя лёгкими доспехами Хайлет покинула зал.

Элис прижалась горячим лбом к холодному стеклу. Душа ныла, болела и томилась. Она чувствовала себя обманутой, и оттого несчастной. Сны… Отчего эти яркие, полные жизни сны исчезают, как только откроешь глаза? Отчего, только в них она была счастлива и, казалось, более жива, чем сейчас, на яву?!

Припомнила себя, рядом с Сежи, над пропастью. Ах, как замер тогда её дух, боясь высоты! И ветер трепал там и её волосы, и холод от скал пробирал и её до костей… Припомнила амулет чужака, такой тяжёлый, холодный и желанный, который на мгновенье словно побывал в её руках. Никогда не хотела она чего бы то ни было так же страстно, как в тот миг! Хотя…

– Вспомнила! – резко вскрикнула Элис, пугая Вещую птицу. – Я вспомнила! Но как же, как же я вообще могла забыть?

Однажды, когда Элис было лет семь или десять, в одном из тёмных не жилых закоулков дворца, она нашла чудную маленькую тарелочку! Эта полупрозрачная фарфоровая вещица, чуть более детской ладошки, совершенно не понятно для чего предназначенная, волшебным образом заворожила её. Часами могла Элис сидеть, разглядывая идущий по краю искусный орнамент, где незнакомые письмена переплетались с цветами и колосьями, разглядывая красивую маленькую девочку, изображённую по центру. Написанная словно тончайшими иголками, и подробная даже в самых мелких деталях, эта девочка, с копной светло-русых волос, и бордовом платье, собирала красные ягоды со свисающих к самой земле ветвей. Элис видела каждый её локон, каждый завиток, румянец на щеке полупрофиля, тонкие ниточки бровей, лукавую улыбку и даже каждую мельчайшую складку на одежде! А маленькие башмачки девочки, привставшей на цыпочки, так чудесно сияли золотыми пряжками и алели красными бантами!

С восторгом следила маленькая Элис, как крошечные ручки, срывали ягоды и клали их на горку уже собранных, в плетёный туесок. А там, за девочкой, змеилась светлая песчаная тропинка, и вдалеке, за чередой диковинных ягодных деревьев, был виден маленький домик с открытыми окнами и дверями. Элис вертелась и так, и эдак, стараясь разглядеть то, что было скрыто за, размером с булавочную головку, окнами. Она уверена была, что только её несовершенное зрение мешает разглядеть то, что нарисовал волшебный художник.

Элис любила уноситься в эту чудесную страну, то пробираясь вместе с девочкой под её деревьями, то прыгая вместе с ней по дорожке, то разговаривая с белокурой красавицей, делясь с ней своими детскими секретами.

– Это была Сежи! – вновь в голос вскрикнула Элис. – Вот почему я так обрадовалась этим снам, они так же, как эта девочка, уводят меня в свою сказку.

Королева пробежала в спальню, окинула её ищущим взглядом. Давно забыв о чудесной своей игрушке, она никак теперь не могла вспомнить, куда же могла её положить?

– В сундук! Конечно же… – бросилась к нему, торопливо откинула крышку, замерла на несколько мгновений над старыми позабытыми вещами.

Рука, лучше помнящая прошлое, скользнула в угол под зеркальную треснувшую шкатулку. Пальцы, а затем ладонь, нащупали маленький тонкий диск, завёрнутый в шелковистый тонкий лоскут.