Дункан Мак Грегор - Город Плененных Душ

Дорога была пустынна. Первые лучи солнца озаряли ее и все вокруг мягким, ровным светом, отчего и на душе становилось мирно, спокойно; лес по краям дороги кончился еще до рассвета, лишь огромные дубы стояли кое-где, широко раскинув толстые кривые ветви. Изредка вдруг начинала щебетать птица, потом прерывала свою песню на высокой ноте, и опять насту пала тишина.

По этой дороге из Кутхемеса в Замбулу, почему-то не прямой, а извивающейся подобно исполинской змее, Конан-киммериец уже шел однажды. Кажется, дубы тогда казались повыше… А может, просто сам Конан был ниже? Хотя чем-чем, а ростом он удался. Он и в юные годы был на голову выше взрослого мужчины. Конан улыбнулся, припоминая себя в юности, но тут же нахмурил брови. Этой ночью он видел плохой сон. Сначала мелькали какие-то обрывки прошлого — штурм Венариума, смешной сумеречный дух Шеймис, которого Конан освободил из заточения в стеклянном сосуде, гладиаторские казармы в Халоге, странное и несчастное существо, погибшее в башне Слона, — но потом прошлое пропало, затянулось густой дымовой завесой, и Конан увидел пожар. Горели дома, горели деревья, вспыхивали жарким пламенем прямо на бегу собаки — и выли. Люди тоже выли; то был жуткий, дикий, предсмертный вой сотенных толп, охваченных медленным непобедимым огнем…

Конан даже почувствовал запах горящей плоти, закашлялся и проснулся. Ночь, тишина… Но запах не исчез, и киммериец, хотя и очень хотел спать, встал и отправился дальше. С рассветом последние видения страшного кошмара рассеялись, забылись, и вот сейчас опять вспомнились, да так ясно, что Конану стало не по себе. Он пошел быстрее, стараясь не думать больше о снах, но неприятные мысли все равно лезли в голову. Хорошо, если то был просто сон! А если дурное предзнаменование? Нет, хватит забивать себе мозги всякими глупостями! Лучше продумать как следует то, чем ему предстоит заняться в Замбуле. Старый знакомый, шемит из Асгалуна, рассказал Конану за кувшином красного вина об одном богатом замбульском купце. Сундуки его были полны драгоценных камней и золота и хранились почти без присмотра — пара огромных собак, пара охранников и гаттерия, живущая во внутреннем дворике у двери в дом — вот и все. С гаттерией Конану не хотелось связываться. Он вообще не любил пресмыкающихся, а ящериц в особенности, к тому же шемит сказал, что эта — невероятных размеров и с ядовитыми зубами. Но что же делать, решил киммериец, одна ящерица все же лучше, чем двор, полный охранников… Он подробно выспросил шемита о расположении дома и, не теряя времени, двинулся в путь.

Вспомнив о кабачке, где шемит угощал его красным вином, варвар пожалел, что не прихватил со стола здоровенный кусок мяса. Сейчас он бы очень ему пригодился. В животе было пусто — как и в плаще, который Конан, свернув, использовал вместо мешка. Почти пусто… Кусок сухой лепешки, кремень и огниво — вот и все, чем был он сейчас богат.

Солнце стояло уже высоко, а путник едва ли прошел половину пути. Следовало поторопиться, тогда к ночи, может быть, он подойдет к воротам Замбулы. А уж в городе всегда найдется еда, вино и женщина.

Варвар пошел еще быстрее. Дорога стала уже, извилистей; теперь по обеим сторонам ее лежала ровная, будто в ней отражалось небо, степь. Только небо было синее, как глаза Конана, а степь, тянувшаяся да самого горизонта, отливала под солнцем желтизной. У края земли эти цвета соединялись, и казалось, что яркая желто-зеленая лента опоясывает весь мир. От раскаленной степи поднимался парок, в воздухе пахло прелой травой и пылью, и пыль клубилась под босыми ногами киммерийца. Ему давно хотелось пить, но нигде он не видел ни родника, ни колодца — только пустынный тракт, что петлял по степи и не было ему конца.

По краям дороги рос сухой жесткий кустарник. Но и заросли кустарника, сколько мог видеть Конан, потом обрывались, и дальше не было ничего. Странное дело! Он отлично помнил, что кустарник тянулся почти до самых ворот Замбулы! Один раз, перелезая через него, Конан зацепился за колючую ветку штанами и чуть не оконфузился перед некой прекрасной спутницей… Впрочем, киммерийцу было совершенно все равно, да и прекрасной спутнице тоже. Скорее, она обрадовалась, так как явно предпочитала мужчин в их естественном виде. Но вот откуда она взялась? Конан выпятил нижнюю губу и нахмурился, припоминая. Подошла ночью к его костру? Или он вырвал ее из лап кутхемесских стражников? Кром! Как же он мог забыть! Она прицепилась к нему в том самом кабачке, где шемит угощал его красным вином день назад. Кажется, она тащилась за ним всю дорогу, пока почти у самых стен Замбулы он не согласился взять ее с собой. Впрочем, в Замбуле прекрасная спутница исчезла с каким-то развязным и пьяным погонщиком верблюдов, чему Конан был весьма рад. Да и не такая уж прекрасная она была! Белит куда лучше! И Карела, Рыжий Ястреб…

Кустарник кончился. За ним, в сторону от дороги, тянулась тропа. Прямая узкая тропа, такая убитая, словно по ней не один раз прошли целые караваны. Раньше ее здесь не было! Точно не было!

Конан остановился, поправил на лбу кожаную ленточку, перехватывающую его длинные густые черные волосы. Конечно, очень хочется есть и еще больше хочется пить. Замбула уже не так далеко, а там всего вдоволь. Город богатый, и с пустыми руками он оттуда не уйдет. Опять же купец… Киммериец вздохнул, посмотрел вдаль, словно надеясь увидеть стены Замбулы, и решительно ступил на тропу. Что бы там ни было, купец немного подождет. Ведь недаром же появилась эта тропа! Может, она приведет его к несметным богатствам… К таким, что и не снились замбульскому купцу…

Конан уже дважды прошел расстояние, равное полету стрелы. Но как он ни всматривался, впереди не видел ничего, кроме бескрайней равнины и холмов. Его мечта о несметных богатствах таяла с каждым шагом. И с каждым шагом сильнее хотелось есть. Путник достал из плаща ломоть сухой лепешки, раскусил его крепкими зубами и начал медленно жевать, не забывая смотреть по сторонам.

Равнина, которая расстилалась перед ним, на первый взгляд была пустынна и необитаема. Но только на первый взгляд. Киммериец заметил, что холмы располагались довольно далеко от тропы и там образовывали нечто вроде небольших селений: в каждом холме то ли руками человека, то ли лапами зверя были вырыты норы. В норах, несомненно, кто-то жил. Правда, Конан не видел ни одного живого существа, зато слышал раздававшиеся время от времени вдалеке гортанные крики, подвывания, стоны. Любопытство у варвара было развито в меру, поэтому он не спешил проверять, кто издает подобные звуки.

Солнце уже клонилось к горизонту, а тропа все бежала вперед, словно вознамерилась привести путника на край света. Что ж, на край света — значит, на край света. Варвара, исходившего в своей жизни великое множество дорог и на земле и под землей, это не могло испугать. Сейчас его волновало лишь то, что нет еды и нет воды. Надо было позаботиться об этом, когда он еще шел по Кутхемесу. А впрочем, все равно. Конан может поймать змею и закусить ей. Если змеи здесь не водятся — он потерпит, не в первый раз. Ему уже приходилось ходить с пустым брюхом по несколько дней.