Алла Гореликова - Зерна огня, или Свидетель деяния

В каких бы заботах или приключениях ни проводил очередную ночь молодой король Таргалы, утренний распорядок оставался неизменным. Король вставал по сигналу побудки для стражи – благо, окно спальни, выходящее на двор перед казармой, не закрывалось никогда. Наскоро умывшись, Луи шел или в фехтовальный зал – поупражняться со шпагой на манекенах, или на примыкающую к спальне широкую террасу – размяться на свежем воздухе. Окончательно проснувшись и приведя себя в подобающий государю вид, требовал завтрак. Это означало, что через полчаса король будет готов принимать доклады и раздавать указания, и горе тому, кто опоздает явиться к дверям королевского кабинета.

Министр внешних дел, дворцовый управитель и прочие любители понежиться в постели с немалою тоской ежеутренне вспоминали батюшку молодого короля, вполне заслуженно носившего прозвание Ленивый. Однако роптать не смели, резонно опасаясь нарваться на монаршее соизволение вволю выспаться и отдохнуть подальше от суетной столицы. Да-да, именно такими словами, преувеличенно вежливо и с поистине издевательским сочувствием, молодой король на пятый день своего правления отстранил от должности королевского конюшего – пусть и впрямь недостаточно расторопного придворного, однако человека заслуженного и уважаемого. Воистину мир катится в пропасть, вздыхали старики, иначе откуда бы у молодежи такое пренебрежение к наследию отцов. Но, вздыхая и сетуя, к утренней раздаче являлись исправно.

Этим утром король пожелал для начала пообщаться с министром внешних дел. Вместе с первым вызванным, как всегда без спроса, вошел королевский аббат отец Ипполит. Благословил короля, умостил обширные телеса в глубоком кресле, из коего равно хорошо видны лица хозяина кабинета и его посетителей, и напомнил молодому государю, что всегда готов помочь отеческим советом и наставлением. Министр тем временем топтался у порога, украдкой зевая в кулак. Министра частенько мучила одышка по причине слабого сердца, и он мог себе позволить зевать, в случае королевского неудовольствия маскируя недостаток бодрости досадной немощью.

– Доброе утро, граф. Прошу вас, присаживайтесь. – Король по обыкновению обошелся без вопросов о здоровье и прочей ерунде, а сразу перешел к делу. – Помнится, еще в начале лета вы упомянули о междоусобице на северных островах, и я просил вас подготовить подробный доклад.

– Ва… ваше величество, я… – Завитые по последней моде усы министра дрогнули, словно желая сбежать от греха подальше, и король мысленно пожелал им счастливого пути – вместе с владельцем.

– Вы не готовы доложить подробности?

– Я послал на острова человека, но…

– Ясно. Вам не мешало бы пересмотреть свой штат, граф Агри. Ваши люди работают отвратительно. Ханджарские купцы знают больше вас. Если вам интересно, господин министр внешних дел, братья кнеза Хальва потребовали у него большей доли в доходах от рудников. Он, само собой, отказался, жадные родственнички в ответ попытались сменить его у кормила власти. В результате на островах полная неразбериха, младший брат Хальва не то убит, не то казнен, средний пытается купить помощь у императора, а сам Хальв вот-вот пришлет послов ко мне. И все это, господин министр внешних дел, не я вам должен был рассказывать, а вы мне.

– Что вам до дрязг Хальва с братьями, ваше величество? – мягко поинтересовался аббат. – Вы ведь не станете помогать одной из сторон, нарушая тем самым коронационную клятву? Вы клялись не ввязываться в чужие войны, мой король, и вся Таргала это помнит.

– Они наши соседи, отец Ипполит. С Хальвом у меня мир, а как поведет себя его брат, если станет кнезом, еще неизвестно. Я не хочу, чтобы эта война стала нашей. Вот что, граф, готовьтесь-ка вы, пожалуй, в дорогу. Поедете к Хальву сами. Мы, разумеется, не станем слать на острова войска, но ваше присутствие при дворе кнеза даст повод думать иначе. Я подберу вам несколько толковых офицеров в сопровождающие: если возникнет надобность, они помогут Хальву хотя бы советом. Он не дурак, этого ему хватит, чтобы справиться с ситуацией.

– Но, ва… – Граф Агри схватился за сердце: притворная одышка сменилась самой что ни на есть настоящей. Граф ловил ртом душный воздух королевского кабинета, отчаянно желая излишне деятельному государю отправиться к Хальву самолично, раз уж ему так интересны эти недалеко ушедшие от дикарей островитяне. Впрочем, министр внешних дел прекрасно понимал, что первое же слово неудовольствия, неосторожно произнесенное вслух, окончится назначением на его место какого-нибудь молодого и здорового выскочки. Ничего не поделаешь, придется ехать.

– Можете быть свободны, граф. – Что за мысли мелькают сейчас в голове министра, тайной для короля не было. Луи говорил с той безупречной ледяной вежливостью, которую его придворные уже научились бояться пуще криков и угроз. – Жду вас после обеда, подготовьте подорожные для себя и двух сопровождающих по вашему выбору, я подпишу.

– Двух?! – Приподнявшийся было министр бессильно рухнул в кресло.

– Разве мало?

– Но, ваше величество, а охрана? И потом, я человек в летах, привык, уж простите великодушно, к некоторым удобствам. Я не путешествую без лекаря, камердинера и слуги. А еще нужны секретарь и порученец, и надо бы воспользоваться случаем и взять с собой одного-двух из молодежи, дабы перенимали опыт дипломатических поездок.

– Два помощника из молодых, секретарь, порученец, лекарь, камердинер и слуга. С вами – восемь человек. Хорошо. Что же касается охраны… – Король позвонил, в кабинет заглянул дежурный паж. – Доброе утро, Готфри. Пошли кого-нибудь в казармы «головорезов», пусть пригласит ко мне сэра Джонатана. Если его нет в столице – дежурного рыцаря. И вызови лорд-адмирала.

– Слушаюсь, мой король, – выдохнул Готфри, исчезая за дверью.

– С охраной я разберусь сам, – подытожил король. – Можете идти, граф. Вы должны выехать завтра в это время. Сутки на сборы – вполне достаточно.

– Слушаюсь, ваше величество, – смирился с неизбежностью министр.

– И пригласите герцога Эймери.

Министр внешних дел вылетел из королевского кабинета, едва не упав на пороге. Молодой государь поймал осуждающий взгляд аббата, откинулся на спинку кресла, пробарабанил пальцами по столу нервную дробь. Позарез нужно поговорить со старым Эймери с глазу на глаз, думал он, а при аббате не пригласишь на конфиденциальную встречу. Надо как-то так направить сегодняшние дела, чтобы столкнуться невзначай…

Первый министр вошел стремительно, комкая в кулаке изрядно помятый пергаментный свиток. Его худое лицо показалось королю изрядно осунувшимся, а покрасневшие, нездорово блестящие глаза выдавали, что герцог провел очередную бессонную ночь над бумагами. Изрядно отличаясь от своего сына, юноши внешне весьма добродушного, круглолицего и веселого, старший герцог Эймери напоминал королю тщательно заточенный клинок, выдернутый из ножен ради смертельной схватки. Весьма странное уподобление, учитывая, что молодой Эймери отменный фехтовальщик и вообще обладает явным военным талантом, а его отец всю жизнь предпочитал сражаться исключительно на финансовом поле.