Крис Уэйнрайт - Сапфировый перстень

Конан продолжал свою трапезу, как будто происходившее вокруг совершенно его не касалось.

— Налей нам еще, надо воздать достойную жертву богам, — предложил он Нинусу, и они пропустили еще по кружке вина.

Мальчишка принес кур на вертеле, фиников, свежие лепешки с медом. Киммериец, однако, не забывал краем глаза наблюдать, что происходит за столом у воров.

Тем временем предводитель шайки встал и направился к столу Конана. Видимо, хмель в голове не лучший советчик, не то он трижды подумал бы, прежде чем связаться с варваром.

— Вот что я скажу, киммериец, — обратился он к Конану, — мне плевать, что вы там не поделили с моим парнем, но тебе лучше уйти отсюда. Видишь, сколько нас? Мы тебя не тронем, клянусь Белом, если ты уберешься из таверны.

Кровь бросилась Конану в голову, но он быстро овладел собой. Встав, он вытер рот тыльной стороной ладони, громко рыгнул прямо в лицо Фархиду, отчего тот отшатнулся, как от пламени из пасти дракона, и, схватив его левой рукой за бороду, громко и отчетливо произнес:

— А вот что я тебе скажу, замориец. Мне плевать, что вы делите с этим парнем, но это для тебя будет куда спокойнее убраться отсюда. Я, клянусь Кромом, не трону тебя и твоих воров, если вы очистите таверну. Я вижу, сколько вас тут, паучьих детей, — убирайтесь все! Понял, сучий потрох? Кстати, не ты ли сам посоветовал Слону избавиться от меня? — По страху, мелькнувшему в глазах разбойника, киммериец понял, что не ошибся в своих предположениях.

Фархид пытался освободиться из рук варвара, но с таким же успехом он мог вырвать из стены городские ворота — стальная хватка Конана напомнила ему слышанные в детстве легенды о каменных воинах.

— Эй, ребята! — позвал он своих на помощь, но у «ребят» хмель моментально выветрился из головы, и они не решались предпринять никаких действий. Один только Слон встал и, стряхнув с себя пытавшихся удержать его товарищей, бросился на помощь Фархиду. Меч у него был достаточно длинный и тяжелый, но размахивал он им с необыкновенной легкостью. Ну как же, ведь он был самым сильным бойцом в Шадизаре!

— Наконец то я по-настоящему выпущу тебе кишки, киммерийский ублюдок! — зарычал он.

Конан легко, как шелковое покрывало, бросил предводителя под ноги Слону и, воспользовавшись замешательством врага, выхватил свой меч. Привычные ко всему посетители таверны мгновенно отодвинули столы и превратили помещение в подобие арены, расположившись полукругом подальше от противников, дабы не попасть случайно под разящий удар меча, но и не упустить возможность развлечься явно любопытным зрелищем.

— Не споткнись о собственные уши, выродок! — парировал варвар, сверля взглядом противника.

Враги сходились, не спуская друг с друга напряженного взгляда. Конан ни капли не сомневался в том, что победа будет за ним. Сделав пару выпадов, он понял, каковы недостатки в умении работать мечом у своего врага.

— Клянусь Кромом, ты уже мертвец! — объявил он Слону и удвоил скорость, с которой вращал мечом.

Замориец отбил несколько атак, но меч Конана сверкал все быстрей и быстрей. Слон пытался противостоять этому напору, но тщетно. Киммериец теснил противника, не давая возможности развернуться, и хотя замориец тоже был не таким уж плохим рубакой, все действительно закончилось довольно быстро: в последний раз зазвенели столкнувшиеся мечи — и последовал коронный удар варвара. Конец меча вышел из спины Слона как раз в том месте, в которое тот метил, нанося сзади предательский удар киммерийцу. Конан взглянул в глаза противнику. Широко распахнутые, они быстро тускнели, напоминая стершиеся монеты.

Конан обвел взглядом оцепеневших зрителей.

— Еще кто-нибудь хочет проверить, как киммерийцы умеют обращаться с мечом? — спросил он спокойным голосом. — Мне кажется, вроде тебе не терпелось? — Конан указал концом лезвия в направлении Фархида.

У того громко застучали от страха зубы; не в силах вымолвить хоть слово, он судорожно мотнул головой. Варвар двинулся в его сторону. Передние ряды зрителей отпрянули, давя задних.

— Запомните, в ваш город пришел Конан из Киммерии, и всякий, кто попробует поступить, как вот этот, — варвар кивнул на распростершуюся на полу тушу своего бывшего врага, — получит свое.

— Эй, хозяин! — крикнул он Абулетесу. — Убери-ка эту вонючую падаль отсюда, а нам с Нинусом подай еще кувшин вина! Кстати, — вспомнил киммериец, повернувшись к предводителю шайки, — не забудь завтра принести сюда мою долю — иначе, клянусь Белом, я накормлю тебя твоими собственными потрохами!

Варвар вернулся за стол и налил себе и Нину-су по кружке вина.

— Неплохо, как ты думаешь, прополоскать горло после такой приятной беседы?

— Клянусь Владыкой Света, ты совершенно прав, — серьезно ответил Нинус.

На следующий день варвар решил, что, пожалуй, самое время наведаться к Ши Шеламу. С бурдючком хорошего вина он отправился в Пустыньку. Пройдя знакомыми пыльными проулками, он без труда нашел лачугу своего приятеля, однако дома того не оказалось. «Наверное, ушел по делам, — решил киммериец. — Хотя вроде бы рано еще, солнце стоит низко. Ну да ладно, мне не к спеху, могу и подождать». Конан заглянул в лачугу Шелама, взял со стола глиняную кружку и, расположившись на бугорке в глубине дворика, стал дожидаться хозяина, время от времени подкрепляясь хорошим глотком вина.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда за изгородью послышались шаги и во дворик, весело насвистывая, вошел Ловкач.

При виде Конана он издал радостный вопль и бросился к киммерийцу с распростертыми объятиями:

— Я уже не думал, что придется встретиться! Тут у нас всякое болтали…

— Этому вислоухому бурдюку не удалось отправить меня на Серые Равнины, — засмеялся варвар, похлопывая Шелама по плечу. — Но что было, то уже прошло, — продолжал он, — теперь у меня новые дела. Вот посмотри, — протянул он Ловкачу небольшой сверток.

Они прошли в лачугу Ши Шелама, хозяин расстелил на столе кусок материи, и Конан вытряхнул из кожаного мешочка кучку заигравших в солнечных лучах камешков — часть того, что они вчера с Нинусом добыли в доме почтенного Ахунда.

— Ого! Неплохо поработали, — похвалил его Ловкач и, склонившись над самоцветами, начал внимательно их рассматривать.

— Придется реализовать их в Офире, — наконец заключил он. — Камни очень хорошие, но здесь, я думаю, продавать их опасно. Поэтому сделаем так: отнесу их одному человеку, возьму за них хорошую цену, а он пусть сам переправит их в Офир. Подожди меня, я обернусь быстро.

Конан вновь пристроился в тени под оградой и предался размышлениям о Синем Сапфире, который никак не давал ему покоя.

«Копыта Нергала, — выругал он себя, — что же я Шелама-то не спросил? Он наверняка что-нибудь знает…»