Даниэл Уолмер - Обсидиановый нож

Как и рассчитывал хауранец, благодаря ровному попутному ветру судно достигло цели своего путешествия вскоре после рассвета.

Медленно надвигающийся таинственный остров Заремоо издали напоминал одну высокую гору, взметнувшуюся из зеленых морских вод. Рельеф этот был очень странным, если учесть, что все острова моря Вилайет, как правило, были равнинными, либо их украшали голые скалы высотой не более пятидесяти локтей. Гора вздымалась на высоту не менее двухсот локтей, имела правильную форму усеченного конуса и была светло-песочного цвета. Довольно скоро стало ясно, что она имеет искусственное происхождение. Постепенно, по мере сокращения расстояния между баркасом и берегом, вырисовывалось грандиозное и величественное архитектурное сооружение, нагонявшее своими нечеловеческими размерами невольное благоговение.

Больше всего здание-гора напоминало ступенчатую пирамиду, но каждая ступень ее была очень длинной и широкой — не ступень, а целая платформа. О самую первую из них плескались волны, самая последняя убегала к облакам. Центральная часть сооружения напоминала дорогу шириной в двадцать-тридцать локтей, ведущую на плоско срезанную вершину. По левую и правую стороны от нее виднелись какие-то сооружения нормальных размеров — казавшиеся по контрасту совсем крохотными, — зеленели кроны деревьев и кустов, блестели слюдяные окошки. По-видимому, все жилые дома островитян располагались на ступенях-платформах, и гигантская искусственная гора несла на себе и представляла собой целый город.

Самая нижняя и самая широкая ступень была свободна от домов и построек. Она представляла собой нечто вроде большой четырехугольной площади, непосредственно примыкающей к морю. К тому моменту, как рыбачий баркас причалил к ее мраморному краю, вся площадь была заполнена людьми. По-видимому, прибытие чужаков было большим событием, и на встречу с тремя разбойниками высыпало все население острова.

Двумя ровными шеренгами слева и справа от начала вертикальной дороги выстроились солдаты. Одеты они были так, как обычно одеваются все туранские воины, — в прочные кожаные доспехи, но было и существенное отличие: каждый из них имел при себе очень длинный щит из светлого блестящего металла. Верхним своим концом щит прикрывал нос и подбородок, нижним доставал до ступней. Судя по всему, металл был необыкновенно легким, так как солдаты держали щиты без видимых усилий. Блики солнца отражались в сотне блестящих поверхностей, придавая воинской шеренге праздничный вид.

За спинами солдат виднелись остальные жители: женщины, старики, ребятишки. Насколько мог разглядеть киммериец, по внешнему виду они почти не отличались от обыкновенных туранцев. Разве что все были одеты в приличную и добротную одежду. Конан не заметил ни одного нищего, ни одного грязного оборванца. На многих женщинах блестели золотые украшения, а одежды их радовали глаз яркостью тканей.

Несмотря на многолюдность, было очень тихо. Даже маленькие дети не пищали и не шумели, чинно вцепившись в юбки своих матерей. Конан, Чеймо и Елгу пришвартовались и выпрыгнули на берег в полном молчании, нарушаемом лишь топотом их ног и звяканьем цепи на носу баркаса. Тишина эта показалась киммерийцу недобрым знаком, и он открыл было рот, чтобы нарушить ее, но Чеймо предостерегающе зашипел и поднял вверх палец.

Ровно посередине между правой и левой шеренгой солдат, спиной к убегающей вверх ступенчатой дороге, стоял высокий человек в ниспадающих одеждах светло-серебристого цвета. В его седых, серебрящихся, как и одежда, волосах блестел обруч, украшенный драгоценными камнями. Судя по цвету волос, ему было не меньше семидесяти лет, но бронзово-смуглая кожа на лице была упругой и почти без морщин. Небольшие, но ярко блестящие черные глаза смотрели с величавым спокойствием. Крупный нос с орлиной горбинкой, тонкие губы и узкие скулы выдавали высокое происхождение. В посадке красивой головы, осанке и взоре читалась очень давняя, возможно доставшаяся по наследству, привычка повелевать.

Чеймо сделал несколько торопливых шагов навстречу величавому старику и низко поклонился ему.

— Приветствую тебя, о Великий Жрец Архидалл! — воскликнул он громко и благоговейно.

Старик ответил на поклон легким движением подбородка.

— Приветствуем и тебя, чужеземец, привезший нам Юного и Вечного Бога!

Конан оглянулся на Елгу, изумленно распахнувшего рот за его спиной. Более придурковатое и жалкое божество трудно себе вообразить! Воистину, эти затворники-островитяне — странный народец…

— Но я вижу вместе с тобой не одного, а двух молодых мужчин, — продолжал Великий Жрец. — Что это значит?

— О, Великий Жрец Архидалл! — Чеймо поклонился еще раз, ниже прежнего. — Помня, что ты был не совсем мной доволен в последний мой приезд, я решил привезти тебе двух. Они оба молоды, сильны и хороши собой. Ты сам выберешь из них Юного и Вечного Бога. Оставшийся же тоже найдет применение. Он сможет работать на тебя, как раб. Он сможет быть принесен в жертву во имя Бога!..

Едва лишь в мозгу Конана сверкнул смысл этого подлого предательства (уже второго!), как рука его выхватила меч, а ноги рванулись в направлении маячившей перед ним узкой спины хауранца. Кром! Он разрубит мошенника на сорок кусочков!!!

Но Чеймо ожидал этого. Даже не оборачиваясь, он мгновенно скользнул за высокую спину Жреца. На пути Конана тут же выросли живой блистающей стеной солдаты.

— Прочь!!! — заорал киммериец, вздымая меч. — Не мешайте мне расправиться с предателем!

Но солдаты сдвинулись еще плотнее и также обнажили мечи. Конан нанес мощный удар, и лезвие звякнуло о щит. Взметнулся сноп синих искр, и меч сломался, словно был не из стали, а из хрупкого стекла. Проклятие!.. Киммериец в растерянности повертел в руке бесполезный теперь обломок. Конечно, у Чеймо не могло быть добротного меча, но не до такой же степени?! Либо — лезвие ни при чем, и все дело в необычном, светло-блестящем металле, из которого выкованы щиты?..

Воспользовавшись заминкой врага, Чеймо быстро заговорил, обращаясь к Жрецу:

— Этот человек очень силен и очень опасен! Нельзя спускать с него глаз ни на миг. Прикажи своим воинам схватить его! И, умоляю тебя, выбери поскорее Бога, ибо я хочу как можно скорее вернуться назад, в Султанапур!

Жрец отдал негромкое приказание, и его солдаты, оттеснив Конана в сторону, взяли его в плотное кольцо. Каждый из них по-прежнему от подбородка до ступней прикрывался щитом, а в руке сжимал обнаженный меч. Нечего было и думать прорваться сквозь этот живой заслон.

Оглянувшись, Конан увидел, что в точно таком же блестящем кольце солдат растерянно озирается Елгу, даже не попытавшийся вытащить из-за пояса свой жалкий нож.