Даниэл Уолмер - Багровое око

Тело рухнуло в знакомый сверкающий вихрь, его тряхнуло…

Вот он, его родной и ненавистный замок, обитель его детства. Пять грозных башен вырисовывались на фоне слоистых туч, низко нависших над землей. Узкие бойницы походили на холодные глаза рыцарей, смотрящих сквозь прорези в железных шлемах.

Жары и духоты не было и в помине. Дул резкий холодный ветер. Шумри быстро продрог в своей полотняной тоге. Он спустился с холма, на котором стоял, и направился к воротам замка. Мост был опущен, по нему шли пятеро человек в черных кожаных доспехах. Двое из них что-то тащили за собой волоком — по-видимому, очень тяжелое. Подкованные железом сапоги из грубой кожи гулко звенели по каменным плитам.

Шумри хотел было окликнуть их и расспросить. Он не был дома больше десяти лет. Кто правит теперь замком? Жив ли благородный рыцарь Брегг, его отец? По-прежнему ли он проклинает своего трусливого сына?.. Он открыл было рот, но что-то странное, то ли в фигурах, то ли в манерах людей заставило его прикусить язык. Подойдя ближе и вглядевшись повнимательней, он увидел, что фигуры в кожаных доспехах только издали напоминали людей. Под капюшонами из мешковины, низко надвинутыми на лоб, были не лица. Что именно — Шумри не сумел определить для себя достаточно четко. Почувствовав толчок ужаса и отвращения в сердце, он отпрянул.

«Проклятье! Утроба Нергала!!!» — как взревел бы Конан. Опять он попал не туда!..

Пятеро нелюдей также заметили его и остановились. Видимо, облик немедийца был для них так же страшен и отвратителен, как и их внешность для потрясенного Шумри. Они замерли, не решаясь двигаться дальше. То, что тащили двое из них, оказалось живым. Почувствовав заминку, оно принялось извиваться и подпрыгивать на каменных плитах моста. Из-под низко надвинутых капюшонов палились, нарастая, угрожающие звуки, похожие на шипение и треск масла на раскаленной сковороде.

Шумри поднял руки и хлопнул ладонями с такой силой и яростью, что у сестренки Алмены едва не рассыпалась голова…

— …Потише, потише! — Девочка приложила ладошки к вискам и трясла спутанными густыми лохмами. — От твоего хлопка она едва не раскололась на мелкие кусочки! Хороша бы я была без глаз, сам подумай! Дети совсем задразнили бы меня, а старая Мати перестала бы угощать пирогами с рыбой!..

— Проклятье! — Шумри не хотел и не мог сдерживаться. — Может быть, ты специально не хочешь меня отпускать? Нашла себе большую игрушку?! Что за миры ты мне подсовываешь? Таких нет на земле! А моя Немедия земная, земная!..

Внезапно Шумри оказался сбитым с ног, а на шее своей почувствовал мощную лапу с желтыми кривыми когтями. У самых глаз блеснули ощеренные клыки.

— Бонго, оставь его! Уйди, Бонго! — Девочка оттащила за шею рычащего любимца. — Он не любит, когда на меня кричат, — объяснила она немедийцу.

— А когда забрасывают водорослями? — поинтересовался Шумри, переведя дух и с опаской поглядывая на зверя.

— Детей он не трогает, потому что они свои, а ты чужой, — сказала девочка. — К тому же, от водорослей мне нет никакого вреда. Это даже весело! Иногда я специально обматываюсь водорослями с головы до ног и ныряю глубоко-глубоко. И все под водой принимают меня за свою! И черепахи, и осьминоги, и даже медузы… Только акулы иногда начинают что-то подозревать, несмотря на всю свою тупость!.. Но ты опять вернулся! В чем дело? Совсем не помнишь свою родину?

— Прекрасно помню! — с обидой возразил Шумри.

— Значит, ты просто не хочешь уходить отсюда! — заключила девочка. Она радостно закружилась вокруг него. — Так бывает, так часто бывает! Кажется, что тебе куда-то очень нужно, куда-то очень хочется, а на самом деле тебе хочется только валяться на этом песке и смотреть на это море!..

Она остановилась и испытующе заглянула ему в глаза.

— Скажи честно, чем твоя Немедия лучше этого моря и этого песка?

Шумри готов был согласиться, что Немедия не лучше, а намного хуже, но все-таки ему нужно было именно туда.

— Ах да, девушка! Я совсем забыла… Ну хорошо, давай еще попробуем. Вспомни что-нибудь, что есть только в твоей стране и нигде больше.

Шумри решил представить короля Нимеда. Ему не часто доводилось видеть его, но длинное лицо с тяжелым подбородком и надменно-презрительным выражением было запоминающимся. Для надежности над бронзовой короной на узкой голове он представил знамя с алым драконом, древним символом Немедии.

…Король Нимед, насупленный и иссиня-бледный, смотрел, как возвращаются с поля битвы его разбитые войска. Рядом с ним стояли придворные, советники и старые рыцари, не принимавшие участия в битве ввиду своего возраста. Никто не издавал ни звука. Похоронным молчанием столица встречала своих поверженных воинов. Слышался только глухой топот копыт усталых коней, звон доспехов, пыльных и грязных, да изредка вырывался из груди израненного бойца короткий стон. Алый дракон над головой короля казался вылинявшим и поникшим.

Шумри стоял в толпе горожан невдалеке от королевской стражи. Он наклонился к одному из воинов, такому же бледному и угрюмому, что и его король, и негромко спросил:

— Добрый человек, я давно не был в этих краях. Скажи мне, в битве с кем потерпели поражение наши доблестные войска?

Он никак не мог ожидать, что простые эти слова вызовут такую реакцию. Стражник посмотрел на него сначала с недоумением, затем с подозрением, затем с безудержной яростью. Крикнув что-то другим стражникам, он крепко вцепился немедийцу в плечи. Его мигом окружили дюжие воины, скрутили руки и крепко связали их за спиной. Они громко переговаривались между собой на языке, который Шумри слышал первый раз в жизни.

Неужели и на этот раз он промахнулся?! Но как же — король Нимед? И алый дракон?.. Впрочем, никогда у короля Немедии не было такого свинцового оттенка щек, да и дракон на знамени больше напоминал малиновую, ящерицу, задравшую хвост.

Как бы то ни было, вернуться на песчаный берег к маленькой сумасшедшей подружке волка он больше не мог. Невозможно было хлопнуть над головой ладонями, крепко скрученными у позвоночника…

Стражники подтащили его к лже-Нимеду. Тот грозно спросил его о чем-то, сведя на переносице брови, похожие на щетки для чистки лошадей. По-видимому, то был допрос. Шумри ничего не понял, как ни старался применить на практике знания, полученные у Алмены, и расслышать, что же звучит в узкой венценосной голове с мертвенным цветом кожи. Впрочем, судя по выражению глаз, ничего хорошего для него там не звучало. Зрачки у короля, как и у всей его свиты, были не круглые, но вертикальные, похожие на прорезь кинжала. Теперь уже Шумри было не понятно, как мог он ошибиться и принять этот мир за Немедию! Все, все здесь было не такое, как на его родине! И вертикальные зрачки, и серые лица, и незнакомая ткань одежд, такая жесткая на вид, словно ткали ее из металлических нитей, и сам воздух, и витающие в нем запахи…