Алекс Макдуф - Корона мира

— Дело поправимое и недолгое, — ухмыльнулся Хорса. — У Тэн И есть все необходимые притирки и благовония и прекрасная бритва из Турана! А у меня есть чистый платок: графиня снабдила меня платками в таком количестве, что хватит на три похода!

…Через некоторое время почтенный Касталиус предстал несколько в ином обличье: без своей длиннющей бороды, без усов, подстриженный, причесанный, гладко выбритый, благоухающий, с серебряной цепью на шее, в чистой, еще не одеванной в этом плавании хламиде и опоясанный дорогим ремнем Хорсы. Надо сказать, жрец весьма помолодел: теперь ему нельзя было дать более пятидесяти, хотя на деле его возраст измерялся почти шестью десятками лет. Впрочем, с бородой он смотрелся на все семьдесят.

— Иное дело, уважаемый! — Хорса с удовольствием взирал на служителя, явно гордясь плодами проделанной работы. — Ныне и нам, любезный Тэн И, предстоит немного преобразиться!

— Всенепременно, месьор Хорса, — с готовностью согласился кхитаец, — С превеликою охотою.

Для королевских слуг приготовления к предстоящей опасной, но чрезвычайно волнующей встрече не были столь трудны. Костюм Тэн И был непривычен в любом месте эа пределами Западного Кхитая, а Хорсе нужно было лишь скинуть верхнюю рубаху и явить очам присутствующих прекрасного плетения кольчугу из мелких колец. Что касается пояса, то у гандера был и второй — менее роскошный, чем первый, купленный за немалые деньги в Ларвике, но не менее замечательный. Медный позлащенный узор из дубовых листьев делали не где-нибудь, а в самом Бельверусе. К тому же это был подарок графини Этайн.

— Не знаю, каков должен быть истинный Бейдиганд Справедливый, — Касталиус поскреб непривычно гладкий подбородок, — так как изображений сего мужа я не видел доселе, но мне стало казаться, что наш план не столь безумен, как мнилось поначалу.

Он еще раз посмотрелся в отполированную серебряную пластину, заменявшую Тэн И в походах зеркало, и выражение довольства и некоторой даже вычурности появилось на его лице.

— Если Митра будет милостив и вызволит нас из этой передряги, — продолжил он, откладывая зеркало и вперяя задумчивый взор в темноту, скрывавшую полуночный горизонт, — я обязательно наведаюсь в те края, что зовутся Темрой. Возможно, там помнят что-либо о Бейдиганде Справедливом.

— Возможно, — обнадежил жреца Тэн И. — Земля Гвинид, как именуют Темру местные жители, хранит немало преданий из самых давних лет, когда хайборийцы еще не ступили эа Эйглофианский хребет, а свет Митры уже был явлен миру.

— Да, чего стоит история Диармайда, — мечтательно промолвил Хорса. — И о Белой Деве Горы… Впрочем, это уже не о Митре, — пояснил он, внезапно смешавшись.

Тем временем в состоянии моря и воздуха появились перемены. Совершенно явственное течение, постепенно усиливающееся, повлекло лодку прочь от берега, и Хорсе с Тэн И пришлось снопа сесть на весла. Пройдя около двух лиг обратно на полночь — точнее определить расстояние не было никакой возможности, ибо побережье таилось во мраке до утра, — они пеняли, что до поры избежали риска быть унесенными в открытый океан.

В то же время воздух стал наполняться влагой. Где-то над пиктскими болотами опять клубились тучи и расходились во все стороны, заливая небеса сумраком, густо-лиловым в дневные часы и кромешно-черным ночью. Откуда-то из самого чрева тьмы полз седой туман, не такой густой, как бывает в северных горах, но достаточно плотный, чтобы ограничить видимость до полулиги. Крупные океанские звезды еще виднелись в вышине, но свет их проходил будто сквозь вуаль, рассеиваясь и трепеща.

— А ведь Бейдиганд обычно появляется в тумане, — вспомнил жрец. — Только одно ныне тревожит меня: не пройдет ли Табареш мимо, сбитый с курса маревом7

— Здесь будут три корабля, — возразил Тэн И. — Откуда-нибудь нас заметят. Кстати, наши уключины слишком скрипят для корабля-призрака.

— У меня есть в запасе масло, — отвечал Хорса, запуская руку в одну из котомок.

Нескольких капель хватило, чтобы сделать суденышко полностью бесшумным.

— А это что за скрип? — приглушенным шепотом вдруг спросил Хорса.

— Где? — таким же сдавленным шепотом осведомился Тэн И. — Я не слышу ничего!

— А я слышу! — убежденно изрек гандер.

— Вот ты и сам ответил, — резонно заметил Кхитаец. — Теперь и я различаю скрип и даже плеск. Это с полуночи. Кроме Табареша тут некому плавать.

— Ага, — прислушавшись еще раз, Хорса кивнул. — Вот и они. Остается подождать совсем немного.

Вскоре ушей их достиг не только скрип и шуршание парусов, но и плеск волн от хода некрупного маневренного корабля. Сквозь туман проступил угольно-черный абрис парусника со стремительными плавными обводами, длинного и узкого, как стрела. Под косыми парусами курсом на полдень шла саэта, проходя в четверти лиги мористее яла, на котором находились трое изгнанников с «Полночной звезды».

— Быстрее туда! — прошипел Хорса, хотя Тэн И и без того уже начинал разворачивать лодку, а Касталиус способствовал успешному повороту на руле.

Через некоторое время стало ясно, что ход большого судна настолько стремителен, что ялу за ним не угнаться.

— Сюда бы пиктский челн! — с завистью и досадой в голосе пожаловался неизвестно кому Хорса, — И кричать нельзя — призраки не говорят!

Сделали еще десятка три гребков, хотя надежды убегали, как вода сквозь решето.

— Придумал! — возгласил Кхитаец. — У нас есть фонарь и ворвань!

— А у меня легкая синяя ткань! — сообразил Хорса. — Для графини купил в Кордаве. Устроим блуждающий огонь!

Укрепить на шесте фонарь, высечь огонь, обернуть стекло синей вуалью было делом нескольких мгновений. Над волнами, колеблясь и путаясь в космах тумана, поплыл таинственный синеватый свет, не приметить который эа четверть лиги даже при крайней занятости и поспешности было затруднительно.

— Нас заметили! Касталиус! Вставай да прими вид… Ну, повнушительнее, что ли! Ты все-таки уже не ты, а сам Бейдиганд Справедливый.

— Вот уж не думал, что придется когда-либо представлять сего достойного мужа, — изрек глубокомысленно жрец. — Ну, да все во имя Митры!

И Касталиус поднялся по весь свой рост, опершись на посох и глядя в сторону саэты, у которой уже можно было различить серо-черную, а в свете дня красно-черную, окраску бортов, так, как умеют смотреть только жрецы храмов Митры: спокойно, внимательно и беззлобно, но столь проницательно, что у попавшего под его взгляд мороз пробегал по коже. Хорса греб размашисто, плавно, красиво, беззвучно опуская и взметая весла. На руле восседал Тэн И, и улегшийся ветер лениво развевал лисьи хвосты, притороченные к его островерхой шапке, долженствующей дополнять его нынешний наряд, но до сего момента хранимой где-то в недрах походного мешка, поскольку погода стояла жаркая. Колокольчики на куртке кхитайца звенели тихо-тихо, так что ухо могло уловить даже не звук их, но лишь тень звука. Тем не менее пели они так, что даже за несколько десятков локтей человек воспринимал их таинственный перезвон.