Алекс Макдуф - Хозяин Океана

Со стороны тропинки послышалось шлепанье нескольких десятков пар босых пяток, потом звуки приглушенного разговора.

Конан внимательно слушал, пытаясь уловить знакомые слова и понять, о чем ведется разговор.

— Ага, — проговорил он. — Те, что гнались за мной с той стороны, встретились с теми, которые С другой, и теперь те говорят этим, что я побежал туда, а эти тем, что сюда, — сколь мог понятно объяснил король.

— И что те отвечают теперь этим? — решился узнать Майлдаф.

— Эти говорят, что те ослы, а те этим, что эти еще хуже. Но того хуже другое: и те, и эти сейчас направляются сюда, поэтому мы делаем то же самое, что сделали давеча на поляне. Я ухожу в сторону моря, а ты — обратно наверх и вперед по ручью. Там сейчас воинов нет, кроме тех, что ушли в погоню за нами.

— А те, которые эти, они что, не уходили? — выдал Майлдаф вопрос, степень несуразности которого не сразу дошла до него самого.

Конан посмотрел на горца долгим и проницательным понимающим взглядом.

— Да, — проговорил задумчиво король. — Озимандия прав: Пуща — это великое зеленое чудо, и далеко не каждый до конца выдерживает испытание первой встречей с нею.

На ответ у горца времени уже не оставалось. Пикты, забыв о своей всегдашней манере передвигаться ловко и бесшумно, ломились через лес подобно кабаньему выводку. Справа кто-то явно выбился вперед. Конан, мигом собравшись и отрешившись от всего, что мешало бы бою, исчез среди деревьев.

Бриану ничего не оставалось, как выполнять приказ короля. Уяснив, где листья шуршат громче, он пустил стрелу. Вслед за этим что-то мягкое упало на траву. Стрела нашла цель. Пикты заголосили и прибавили шагу. Довольный собой и надежностью своего лука, горец засунул его в непромокаемый налуч и поспешил к берегу речки. Он не слышал, увенчалась ли успехом вылазка Конана, но именно поэтому был уверен: увенчалась.

Переплыв речку, Бриан дождался, пока первый пикт высунется из кустов на оставленном им берегу, и тут же влепил в него стрелу. Неудачливый охотник рухнул в священную воду. Подтвердив, таким образом, факт своего присутствия и неусыпного бдения о преследователях своих, Майлдаф, стараясь не отклоняться далеко от ручья, по которому они поднялись к безлесному пространству, направился обратно вглубь пущи.

Стрелы пиктов свистели где-то по сторонам от него. Лесные жители стреляли достаточно метко, но с опозданием. Майлдаф и вправду стоял у того ствола, куда вонзился кремниевый наконечник, но это было пять шагов назад. За свои стрелы горец не волновался: послушавшись совета Конана, он взял с корабля четыре туго набитых тула, чтобы не пришлось потом жалеть. И жалеть действительно не приходилось!

Достигнув степи, Майлдаф снова оказался в самой гуще событий…

— Представляешь, — вещал он Евсевию под аккомпанемент грома и вспышки молний, бросавших багровые отсветы на стены пещерки, отчего тени от выбоин и выступов образовывали на камнях причудливые, призрачные и зловещие переплетения. — Едва я выбрался из кустарника — теперь вся моя одежда в колючках! — как понял, что пикты несутся как безумные мне навстречу, сначала я решил, что мне остается провалиться сквозь землю, как самому последнему ублюдку из Народа Холмов, но я ошибся! Их поистине охватило безумие! Они бежали от кого-то, бросая по пути свои копья и мечи, и орали: «Рихо! Рихо!» Я убил двоих или троих, но это было все равно, что резать связанных баранов где-нибудь в сарае рядом с Фрогхамоком — никакой тебе новизны ощущений! Потом я достиг ручья, и тут сам увидел, от кого они спасались!

Майлдаф вздохнул глубоко, вспоминая картину, и продолжил, захлебываясь от восторга.

— Вот это чудовище! Евсевий, ты знаешь, как его зовут?

— Знаю, — кивнул ученый, невольно улынувшись. — Это тургарт. Шерстистый тургарт, — добавил он, отдавая себе отчет, что присваивает честь открытия нового животного, не упомянутого доселе нигде в Хайбории, даже в «Немедийских хрониках».

«Сейчас он скажет, — подумал Евсевий, — что было бы неплохо…»

— Было бы неплохо постричь его и посмотреть, какую ткань можно изготовить из его шерсти, и как она будет краситься… — задумался на миг предприимчивый Майлдаф. — Впрочем, это вряд ли удастся. Я думал, что вода остановит его. Не тут-то было! Он перемахнул ручей! Хорошо, что этот тургарт плохо видел, а то мне бы несдобровать! Он промчался мимо так, будто это была тысяча тяжелой пуантенской конницы во главе с Троцеро! Он догонял их, как борзая догоняет кролика! Один — ловкий парень, надо признаться! — исхитрился увернуться и попробовал вскочить чудищу на загривок, чтобы кинжалом выколоть ему глаза. Но тот рванулся, точно знал, что у пикта на уме, да так, что кожа у охотника оказалась содранной от груди до бедра! Вот какая жесткая у него шкура!

— А дальше? — осведомился Евсевий.

— Дальше я, не будь дурак, перемахнул ручей обратно, потому что зверюга не стала бы разбирать, пикт я или хайборийский купец! А потом запахло свежим ветром, и ударил гром. И тут я наткнулся на дерево рядом с ручьем и влез на него. Оттуда я и увидел, как Полагмар и Сотти уходят к скалам, только с той стороны, как молния подожгла траву, и как тургарт, когда пожар разгорелся, помчался в сторону леса куда-то наискось, забирая к северу. А дальше я посмотрел, куда мне бежать, и по дороге решил, что лишние хлопоты будут пик-гам на пользу — не надо лениться!

— Думаю, что охрана в Тарантийском дворце немногим лучше, случись что-нибудь подобное, — скептически заметил Евсевий. — Но как же ты отпустил Конана одного?!

— А ты попробовал бы его не отпустить! — вспылил Майлдаф.

— Да-да, ты прав. В мире, пожалуй, есть только один человек, который может уговорить Конана пойти на попятный, — примирительно заметил Евсевий.

— Есть? — изумился горец. — Кто?

— Мораддин.

— Пожалуй, — согласился Бриан. — Я, однако, почему-то не слишком волнуюсь за нашего короля.

— Мы просто привыкли к мысли, что с ним ничего не может случиться. — Евсевий извлек из мешочка гребень и принялся расчесывать бороду, освобождая ее от травинок, репьев и липких семян. — Но что же теперь делать? Я не взялся бы искать Конана в пуще, если даже пикты не могут найти его!

Гроза и ливень прекратились так же внезапно, как и начались. Это был тот самый шквал, что, удалившись на полдневный закат, на исходе ночи настиг лодку с Хорсой, Касталиусом и Тэн И.

Дождь перестал, но резкий пронизывающий ветер продолжал дуть над равниной и свистеть в расселинах скал. Желтая трава послушно кланялась под его бичом, а дальше, до самого холма, серый прах и гарь, превратившаяся, смешавшись с водой, в холодную вязкую жижу, предоставляли воздушным скакунам простор для необузданного бега, и только рябь бежала по широким лужам, отражавшим темно-серые с грязными разводьями облака. Мир был холоден и неуютен, и Евсевий с Майлдафом не спешили покидать своего убежища.