Блэйд Хок - Дар Крома

От этого увлекательного занятия, наматывания внутренностей на клинок, палача отвлек выпад мечом. Но долго мальчишка-киммериец не выдержал, сначала на излете ему немедиец отрубил руку, а когда тот схватился за обрубок, зажимая рану, нанес удар по спине, перерубая позвоночник.

Нинус предусмотрительно прищурил глаза и выскочил наружу, оставался только один северянин, младший сын Тураха. Слепящий снег ослепил его, но лишь на мгновение. Напротив палача стоял мальчишка лет четырнадцати, сжимая тяжелый кинжал. Он едва сдерживал ярость и боль. Наверняка уже сообразил, что к чему, если чужак выходит из его дома с окровавленным топором. Глаза мальчишки излучали ненависть. Ну конечно, по меркам киммерийцев это одно из самых тяжких преступлений. Вместе разделить еду и кров и тут же убить хозяев…

Сжав рукоять кинжала так, что костяшки побелели, он кинулся в атаку. Конечно, он понимал, что справиться с отнюдь немаленьким немедийцем у него вряд ли получиться, конечно, знал что это, скорее всего его последние шаги. Но с каким-то диким упрямством все равно пошел в атаку.

Рука метнулась к животу, метя ударить между пластин доспеха. Хотя под ними все равно еще кольчужная сетка и толстая подкладка. Палач, без труда перехватил запястье и сжимал его до тех пор, пока оно не хрустнуло переломанными костями. Кровь потекла из прокушенной губы мальчишки-варвара, но крик он сдержал. Кинжал выпал из его руки и, переворачиваясь в воздухе, утонул в глубоком снегу. Через секунду длинный восьмидюймовый шип на обухе топора вонзился киммерийцу в глаз. Оттолкнув тело, палач обеими руками зачерпнул снега и опять вытер лицо колючим снегом..

«Проклятый ублюдок, туир! Наверно все-таки заподозрил что-то неладное. Потому и начал чары наводить, скотина. Может его предупредил кто-то? Или старый пень увидел, что меня ждет на Бен Морге успех?»

Закончив раздумья плевком, на остывающее тело подростка Нинус затопал назад.

Вернувшегося в дом палача встретил запах горелого мяса. Огонь костра рыжим пламенем пировал на теле жены Тураха, поднимался густой смрад к потолку. Но на такие мелочи Нинус давным-давно перестал обращать внимание. «Приходилось и не такое видеть».

Полазив по бочкам и ящикам, немедиец набрал овечьего сыра, овсяных лепешек и изрядный кусок свежей кабанятины. Нинус принюхался, похоже не самец, от мяса самца смердит так что как не вываривай все равно мерзкий запах слышно. Теплая медвежья шкура тоже перешла во владение палача. Прежняя, которую он использовал для ночлега уже сильно обтрепалась от ночевки на камнях.

«Спасибо за гостеприимство, ублюдки!» — отдал дань уважения немедиец и направился в сторону поблескивающему ледниками где-то далеко впереди Бен Моргу.

Боссонец еще издалека услышал громкую речь. На киммерийский говор не похоже… неслышно крадучись наемник двигался вперед.

«Асиры. Пять человек. Как и все северяне эти были заняты обычным своим делом — грабили своих соседей, в данном случае киммерийцев. Наверно это просто разведочный отряд, проверяют где можно поживиться и не получить киммерийским мечом в заросшее рыжей бородой рыло. Только их что-то мало для отряда, обычно меньше десятка-другого их не бывает.

А кто там? Киммерийцы, похоже целая семья, то ли двигались на зимовку в становища и деревни своего клана, то ли еще куда… Теперь лежат связанные. Об их участи у Ангира вопросов не возникало, сначала пытки, потому что ни один из этих примороженных киммерийцев по своей воле ничего не расскажет. Ну а потом естественно мучительная смерть.

Нергал с ними, киммерийцами, надо обойти их…»

К свисту заунывного ветра добавился тонкий посвист рассекающего воздух стального лезвия. Боссонец, почувствовавший вонючий запах сыра несколько минут назад, мгновенно перекатился и одним движением развязал узел ремня заплечного мешка, избавляясь от ноши. Двое асиров сумели подобраться почти вплотную. «Вот ублюдки!»

Варвары не ожидали такой прыти и на мгновение замерли. Ангир рассматривал варваров с чисто практическим интересом, выискивая слабые места на теле, не закрытые доспехами.

«Кольчуги. Придется колоть… пара бронзовых пластин, закрывающих плечи и по одной на груди — такие пластины моим мечам не взять. Обычные шлемы, закрывающие макушку. Оружие — секиры, это хуже — удар секиры отбить очень сложно, по крайне мере моим оружием. Нергал! Эти красавцы столько золота нацепили, любая офирская графиня бы визжала от радости. Правда ни одной графине столько побрякушек и не унести».

— Эй, ублюдки белобрысые! Говорят, что если асира поставить на четвереньки, в нос кольцо продеть и надеть шлем с рогами, тогда асира от коровы не отличить, проверим?

Переглянувшись, северяне напали. Воздух застонал от мощных замахов секир. Ангир несколько раз увернулся, затем получил мощный удар обухом в грудь. Его отбросило в снег, если бы не кольчатый нагрудник принявший удар на себя, лежал бы он с проломленными ребрами. Извернувшись между лезвиями секир, боссонец полоснул мечами по ногам обоих асиров, подрубая связки на коленях. Оба с воем упали. Ангир одним броском со спины встал на ноги. И ударом сверху вниз пробил глазницу асира, вороненое лезвие провернулось в ране. Другой варвар вскочил и принялся звать на помощь:

— Эгир, сюда!

«Вот ублюдок!» Ангир ушел от неловкого удара припадающего на ногу варвара и нанес мощный удар по шее врага. Отрубленная голова покатилась по снегу, теряя по пути шлем.

Тут же показалась подмога в лице шести варваров. Не рассуждая, боссонец достал несколько горошин и бросил их в рот.

Иногда приходилось собирать все силы организма в кулак и вот эти горошины отлично помогали. Горошины представляли собой смесь смолы дерева юлак, камеди зеленого мака, и еще какой-то на редкость мерзкой дряни, вроде яда стигийского скорпиона. Но, тем не менее, на несколько минут смесь дарила ярость, повышенную реакцию, нечувствительность к боли.

Горький противный вкус заполнил, казалось весь рот, но тут же он почувствовал, как на него накатывает волна превосходства над врагами и презрение к своей боли.

Ангир спокойно ждал асиров. Воткнул в снег мечи, и одним движением снял и отбросил плащ. Варвары удивленно остановились, рассматривая боссонца. Как опытные воины они сразу смекнули, что перед ними такой же, как они, воин. Причем сей воин предпочитал не бежать сломя голову от шести человек, а принять бой. А это уже заставляет задуматься.

— Эгир, — обратился молодой асир к старшему. — Позволь мне! Я разделаю эту свинью за десять ударов меча!

— Десять говоришь… — старший задумался.

— Не сможет за десять. Три против одного не сможет! — заспорили остальные асиры.