Блэйд Хок - Дар Крома

Зверолюд широко замахнулся и нанес горизонтальный удар, палач втянул живот и отскочил. Следующий удар должен был разрубить палача до самого пояса. Но Нинус снова увернулся и сделал отвлекающий финт топором. Тварь купилась на это и поспешно закрылась, внимательно смотря за рукой с зажатым топором. Тут же пришел удар, откуда вожак зверолюдей и не думал, отточенный край стального щита вонзился в запястья монстра. Острая сталь разрубила связки и остановилась только на кости. Существо разъяренно завизжало и выронило топор. Теперь уже атаковал немедиец, без труда уворачиваясь от когтей твари. Топор палача оставлял все новые отметины на теле существа. Стоявшие в отдаление его соплеменники постепенно пятились все дальше.

Палач же теперь наносил все новые удары по телу вожака, пока тот не рухнул как подкошенный на залитый своей же кровью снег. Шея у зверочеловека была толстая, поэтому Нинусу пришлось нанести два удара. Подцепив отрубленную голову носком сапога немедиец отправил ее в сторону оставшихся зверолюдей.

Твари быстро развернулись и без оглядки побежали прочь.

Палач осмотрел себя после схватки, несколько вмятин на пластинах доспеха и на щите, но в целом все очень неплохо. Только разве что устал еще больше. Но отдыхать посреди изрубленных тел желания было еще меньше. Со вздохом немедиец поднялся на ноги, на ощупь нашел несколько полосок вяленого мяса в походном мешке и, жуя на ходу, начал снова подниматься. К счастью это были уже не те скалы, вершинами пронзающие низко нависшие облака, которые пришлось преодолевать два дня назад. Их уже не было, как и не было бесчисленных лавин, скользких ледников и случайных обвалов.

Палач с трудом перекинул свое тело через кромку обрыва и растянулся прямо на камнях, давая краткий отдых измученному телу. Перевернувшись на спину, Нинус с облегчением смотрел в небо, в серо-фиолетовое вечернее небо, не закрытое больше ничем.

Покряхтев и собравшись с силами, немедиец заставил себя подняться и сделать несколько шагов. Нинус оказался на краю выступа, выдававшемуся вперед подобно форштевню корабля, и посмотрел вниз.

«Вот она, Киммерия!»

Туман скрывал всю долину, и лишь порывы ветра позволяли временами увидеть каменистые склоны холмов, в которые постепенно переходили горы, низкие чахлые деревца и лишь самые высокие вершины окрашивали лучи заходящего солнца в розоватый цвет. Но это была она, Киммерия, цель его пути.

«Скоро уже! Совсем скоро он окажется на Бен Морге!»

С этими мыслями уставший палач стал готовиться к ночевке. Нашел среди гигантских валунов и нагромождения скал небольшой закуток, напоминающий нишу, достаточную для того, чтобы улечься одному человеку. «Уже неплохо» хмыкнул Нинус. «Хоть какое-то спасение от ветра».

Палач нарубил веток с корявых и невысоких деревьев и с трудом разжег костер. Наконец вода в закопченном котелке забулькала и Нинус высыпал туда несколько кусков вяленого мяса, покрытого слоем специй. Не утерпев пока мясо полностью разморозиться он выловил ножом аппетитный ломтик и, закутавшись в медвежью шкуру, купленную казалось давным-давно в Немедии, снова вышел на край скалы.

Вокруг стояла почти полная тишина, свист ветра и скрип снега под сапогами только и нарушали покой. Лениво ползли клочковатые облака, закрывая мерцающие звезды и огромный серп луны, снизу вообще стояла непроницаемая темнота. И лишь далеко на горизонте смутно угадывалась горная гряда, освещенная луной, которая и должна постепенно перерасти в Бен Морг.

Порыв ветра донес ароматный запах от костра. Через десять минут со скудным ужином было покончено. Поудобнее устроившись (хотя какие удобства на камнях?) и завернувшись в шкуру с головой палач заснул.

Сквозь веки Нинус почувствовал что солнце уже поднялось и разминая затекшее тело встал. Проглотил наскоро несколько кусков холодного мяса, запил водой и постепенно стал спускаться.

Ветер и солнце разогнали седое покрывало тумана, и палач видел теперь свой путь без помех. Идти предстояло через сплошную череду из холмов, поросших лесом, камней и сугробов. Но немедиец был рад и этому, после смертельно надоевших опасностей в горах, где лавину может вызвать обычный кашель, а неудачный шаг может стоит жизни.

На четвертый день путешествия Нинус миновал почти непролазную чащобу и выскочил прямо на селенье охотников-киммерийцев. Причем ему очень не повезло, как раз когда он с проклятьями прорвался через колючие лапы елок, на него удивленно уставились три киммерийца, свежевавшие неподалеку дикого вепря. Причем в нескольких десятках ярдов от них виднелось еще двое северян, возле дома врезанного прямо в склон небольшого холма.

Прятаться смысла уже не было, палач поднял правую руку с раскрытой ладонью, в приветственном жесте; вставил топор в петлю и направился прямо к варварам.

— Я Нинус-немедиец — сразу представился он.

— Я, Турах-Канах, охотник, — ответил самый старший варвар, с посеребрившей бороду сединой. Чего здесь ищешь немедиец?

— У меня послание к ванахеймскому ярлу, — соврал Нинус. — И, похоже, я заблудился.

— Заблудился, говоришь… — лицо варвара накрыла печать задумчивость. Ладно, расскажу я тебе про путь на Ванахейм. Идем. Закончили с кабаном? — он вопросил у своих сыновей. — Тогда устроим перекус заодно.

Киммериец кивнул на дом и палач старательно сделал вид, что донельзя обрадован этим поступком варвара. Не имея большого выбора, Нинус зашагал следом, рассматривая жилье.

Лишь краешек крыши и кусок стены выглядывали из холма. Скорее всего, здесь раньше была берлога медведя, потом ее расширили и сделали более-менее пригодной для сносного жилья. А что еще охотнику нужно, кроме крепких стен, теплой постели и нормальной еды?

Зайдя с яркого солнечного света, в мягкий полумрак жилья охотников, Нинус на некоторое время просто ослеп. Затем постепенно разглядел открытый очаг на возвышении, обложенный почерневшими от сажи камнями, сверху очага прорубленная дыра в крыше. Земляной утоптанный пол, несколько скамей, шкуры на стенах, да две пары оленьих рогов на вкопанном почти посередине помещения столбе завершали обстановку дома. На дальней половине помещения, при свете масляной лампы возились две женщины, младшая по-видимому дочь Тураха, и старшая — жена. И только потом Нинус заметил киммерийца, сидящего неподвижно и закутанного во множество шкур. Рядом с ним лежали окровавленные тряпки, да стояла кружка с каким-то настоем.

Турах пояснил:

— Это Трил, три дня назад на шатуна пошел. Неудачно. Подрал сильно его медведь, теперь раны гноятся и не заживают, медведь любит, чтоб мясо с душком было, потому, как когтями полоснул, да вовремя ты промыть не успел, считай почти мертвый.