Марко Леонетти - Пагода сна

Ночь подходила к концу. Сумерки еще не рассеялись, но небо на востоке понемногу начинало светлеть.

— Проклятье! — вскричал киммериец, разбудив, наверное, всю таверну. — Судир Шах!

Быстрее молнии он вырвался из комнаты, распахнул двери таверны и выбежал в исчезающую ночь.

По улице проезжал конник из ночного патруля. Увидев вендийца, варвар подскочил к солдату и стащил его с лошади.

Чтобы стражник не возражал, Конан оглушил его своим огромным кулаком, ударив вендийца в височную область. Через миг северянин оказался на коне.

Из таверны выбежали Кесея, Алиэль, Диаса и Вало. Похоже, никто из них не сомкнул глаз в эту ночь.

— Конан, вернись!

Киммериец, пустивший коня в галоп, натянул поводья.

— Встретимся в Кхитае, Кесея! Я убью Столикого!

— Глупый, куда ты? В одиночку ты не справишься!

— Тогда даже мертвый я восстану из могилы и разорву его горло!

— Стой!

Но северянин уже не слушал. Скакун мчал его по улицам поселка в северном направлении. Через несколько мгновений только оседающие облачка пыли свидетельствовали о том, что Конан покинул Джумхаратту.

Cолнце взошло над равниной, освещая холодную землю и играя яркими бликами на рваных кучах снега. Пики Джелаи сияли подобно тронам великих богов.

Тяжелое дыхание человека нарушало покой утренней тишины. Странник, измученный долгим путешествием, замедлил шаг. Было видно, что на исходе последние силы. Четыре дня бешеной скачки отняли жизнь у загнанного коня, дальше приходилось идти пешком. Лицо варвара, на котором оставили след бессонница и усталость, походило на высушенный фрукт. Но голубые глаза киммерийца светились яростью и неистовым желанием, во что бы то ни стало достичь поставленной цели. Шаг сменялся шагом. Конан шел через силу, даже когда тело отказывалось повиноваться.

Наконец, силы оставили варвара, и он измученно опустился на землю, привалившись спиной к холодному камню. Руки и ноги киммерийца налились тяжестью, в мышцы закралась тупая ноющая боль.

Пара мгновений отдыха — и дальше в путь. Оставить позади горы, выйти на равнину и дальше без остановок до Кхитая. Веки варвара начали слипаться, но Конан знал, что засыпать нельзя. Он боялся не холода — горы Вендии едва ли могли убить путника морозом. Гораздо страшнее был сон, приносивший ужаснейшие кошмары. Не спать! Северянин решил предаться сну только после окончания нелегкой миссии. Отдохнуть можно будет после, когда проклятый чернокнижник испустит дух, и сновидения вновь станут приятными. Глаза варвара продолжали закрываться, словно сам Кром положил на веки свои тяжелые ладони.

Конан резко встряхнул головой. Звук чужих шагов…

Кто-то шел по склону с северной стороны. С трудом киммериец поднялся на ноги, опираясь на свой меч. Кем бы ни оказался незнакомец готовым нужно быть ко всему.

Вскоре на каменистый холм взобрался путник, не скрывавший своего приближения. Мужчина-кхитаец, довольно юный, на вид не больше двадцати пяти. Странник был одет в голубые штаны синий халат, исписанный белыми иероглифами. Одежда была просторной — рукава и штанины раздувались на ветру подобно парусам, но на запястьях и голенях они были схвачены тесемкой, чтобы не стеснять движения путника. На плече незнакомец нес длинное копье, перевязанное крашеным хвостом зубра. Широкое острие оружия покрывали мелкие зазубрины овальной формы, так, чтобы его владелец мог захватить клинок противника. Мягкая пружинистая походка выдавала в страннике сильные мышцы, скрытые свободной одеждой. Кхитаец имел довольно крупное телосложение, обычно несвойственное для жителей древней страны. Ростом он был, может быть, на дюйм ниже Конана.

Похоже, человек знал, что здесь должна произойти встреча — он направлялся в сторону варвара, не поднимая на него глаз. Наконец, приблизившись, кхитаец остановился и уткнул копье в землю.

— Приветствую тебя, воин, — сказал он киммерийцу. — Я — Лао Чи. Давно меня называли Синим Копьеносцем, теперь же я безликий раб мага, у которого даже нет имени.

Конан выпрямил спину, не отпуская рукояти меча.

— Ты проделал весь этот путь из Кхитая, чтобы найти меня?

— Да. Шао Лун послал меня с единственной целью — убить тебя, воин.

— Почему же он не отправил целую армию безвольных существ, которых он некогда пленил?

— Не было необходимости. Я — лучший из всех воинов, подвластных его воле. — Лао Чи с гордостью посмотрел на свое копье. — Давно, когда я был свободен, я служил в гвардии самого императора и обучал его бойцов обращению с оружием. Потом Пра-Еун уничтожил наше братство, и я попал в плен к чародею. Тот сделал меня рабом своего придворного мага — Шао Луна, Властителя Сновидений. Я не хочу твоей смерти, воин, но я должен выполнить приказ чародея.

— Что тебя заставляет сделать это, великий копьеносец?

— Я не в силах идти против воли чернокнижника, брат мой. Если я не стану сражаться с тобой, Дракон в первую же ночь скормит гуй мою душу. Но если я умру в бою, Тянь-Чен выкупит ее у колдуна и заберет меня в свою небесную страну.

Конан с уважением взглянул на кхитайца.

— Тогда дерись. Если мне случится убить тебя, я отомщу колдуну и за твою смерть.

— Спасибо, брат мой. Возьми мой талисман. Пусть он хранит тебя от злого чародейства, меня он уже не в силах защитить. И если ты доберешься до пагоды колдуна, я незримо буду помогать тебе.

Лао Чи снял с шеи амулет в форме головы дракона с тремя глазами-сапфирами.

— Запомни, Синий Копьеносец — великий воин, такой же, как ты, смелый и сильный. А теперь давай, закончим то, за чем я сюда пришел.

Конан поднял клинок в защитную позицию. Усталость сковывала тело, но киммериец был готов к сражению. Так или иначе, он должен завершить это сражение и умирать ему никак нельзя.

Танец смерти начался.

Лао Чи был слишком опытным бойцом, чтобы бездумно бросаться на противника. Кхитаец сделал шаг в сторону, подался корпусом чуть вправо — копейщик выверял расстояние для стремительного броска, в то же время, не забывая о защите. Как только Конан сделал попытку нанести удар, противник ушел из зоны досягаемости клинка. Синий Копьеносец не попался и на обманный трюк — варвар открыл левый бок, ожидая контратаки, в которой оппонент мог совершить ошибку. Лао Чи все сделал правильно. Выждав необходимое время, он дождался, пока киммериец вернется в правильную позицию. За сотую долю мгновения до завершения действия кхитайский воин атаковал. Острое копье, смертельно опасный стальной хищник, устремилось в широкую грудь противника. Выпад оказался настолько стремительным, что колющий удар копья скользнул по ребрам Конана, распоров его кожу. Из красной дорожки, расчертившей левую грудную мышцу, вниз скользнула капля крови. Ни один мускул не дрогнул на лице варвара. Киммериец отступил на шаг и поменял стойку, перенеся вес тела на правую ногу. Огромный меч северянина хищно облизнулся в воздухе короткой дугой.