Пол Кемп - Сумерки сгущаются

Презренное существо пыталось молитвами совладать со своим страхом. Серрин улыбнулся. Этой крысе не поможет ни один бог.

И в этот момент он решил, что хафлингу стоит увидеть его настоящим, в истинной форме.

Мысленно позволив себе изменяться, он принялся расти и расширяться прямо на глазах. Как только слабые человеческие пальцы вновь стали его родными когтями, а рот превратился в оскаленную пасть, Серрин послал хафлингу улыбку, в которой легко поместилась бы голова жертвы.

Когда молитвы крысы переросли в вопли ужаса, Серрин улыбнулся. Пару мгновений он наслаждался, а затем принялся за боль.

Кейл знал, что спит, но никак не мог проснуться. Во сне он вновь сидел в любимом кресле в покоях Штормового Предела. Наблюдал за тем, как пламя пожирало его постель, и грел руки, словно перед ним горел обычный костер на привале. Холодный ветер залетал в единственное окно, закрытое не привычными ставнями, а тяжелыми алыми шторами с рисунком из зеленых овалов. «Как странно», — думал Кейл. У него в комнате никогда не было штор.

Ставший ледяным ветер все усиливался и в конце концов с треском разорвал портьеры. Обрывки ткани разлетелись по всей комнате. Кейлу показалось, что он слышал безмолвный крик порванных занавесок. Поплотнее завернувшись в плащ, он вновь поднес руки к огню.

— Ветер холодный, — промолвил Ривен.

Кейл в изумлении обернулся. Раньше он убийцу не замечал. Ривен уселся в излюбленное кресло-качалку Тамалона. Материалом для него послужила древесина орехового дерева из Аркендейла.

Странно, но правый глаз Ривена оказался пугающей пустой дырой. Кейл готов был поклясться, что на самом деле Драйзек лишился не правого, а левого глаза. Значит, это не Ривен? Во мраке пустой глазницы, казалось, вспыхивали далекие звезды. Кейл наклонился, чтобы получше разглядеть их…

…и без предупреждения Ривен схватил его за плечи и заорал: «Проснись!»

Кейл распахнул глаза, сердце его отчаянно билось, как бывает всегда, когда приснится кошмар. Костер рядом с ним прогорел до едва тлевших угольков. Убийца неподвижно лежал и смотрел в небо, даже ночью все еще затянутое облаками. Что же значил странный сон?

Внезапно он услышал звук, словно кто-то медленно разорвал кусок ткани. Точно такой же звук издавали порванные ветром портьеры в его сне. Кейл замер в тревоге. Поднявшись на локте, он через костер посмотрел на Джака…

Хафлинга заживо разделывал монстр из самых кошмарных снов.

— Джак! — Кейл молнией вскочил на ноги, с мечом в одной руке и священным символом — в другой. Вот только когда же он успел вытащить маску?

Чудовище издало удивленное шипение и приготовилось к схватке, увидев Кейла.

Справа от убийцы, судорожно глотая воздух, проснулся Ривен и в то же мгновение сжал в руках лежавшие рядом сабли. Ему хватило секунды, чтобы понять происходящее.

— Проклятие! — прорычал он и вскочил на ноги.

Существо, даже сгорбившись, казалось выше Кейла. Его болотно-зеленая шкура была грубой и сморщенной, как старая кожа. Рядом с ним Джак, явно парализованный каким-то заклинанием, выглядел маленьким ребенком. Лапы, толщиной с ногу взрослого человека, заканчивались длинными черными когтями. Ноги стали неуклюжими лапами, в обхвате равными человеческой талии. Вены, мускулы и сухожилия проступали под кожей при каждом движении чудовища. Плоская голова со здоровенной пастью и рядами острых зубов сидела на короткой толстой шее. Мордой существо напоминало Кейлу какое-то подобие амфибии, скорее всего отвратительную жабу. Узкий разрез безжалостных серых глаз. Глаз их пленника.

Так вот какая она, настоящая форма Серрина, понял Кейл. И, как и тогда, при встрече с теневым демоном Ирсиларом, он сразу же почувствовал, что существо это не принадлежало к обитателям Торила.

Когти существа были покрыты кровью Джака, качавшейся при свете углей черной.

— Все чувствуют боль, — проговорило существо и подмигнуло Ривену.

А затем дочиста облизало когти.

Кейл с рычанием бросился на врага. Перепрыгнув через тлеющий костер, к нему присоединился Драйзек, прокричав то самое слово, что порой повторял во сне: «Vredlaul!»

Слово это заставило могучее существо отпрянуть, словно ударило его в грудь. Кейл занес клинок для удара…

…и тут противник произнес слова силы, и на мир вокруг них обрушилась непроницаемая тьма. Кейл не видел ровным счетом ничего. Меч он опустил, но клинок встретил лишь пустоту. Пригнувшись и застыв на месте, убийца прислушался.

— Здесь, — прошипел он, чтобы Ривен смог понять, где находился Кейл.

— Здесь, — раздался слева шепот Драйзека.

Напряженно прислушиваясь, Кейл шагнул вперед, готовый нанести молниеносный удар в любом направлении. Он примерно представлял себе, где стоял Джак, и двигался к нему.

— Здесь, — повторил он.

— Здесь, — отозвался Ривен несколькими шагами впереди и все еще по правую руку от Кейла.

Никаких других звуков Эревис не смог уловить. Куда делась эта треклятая тварь?

Так же внезапно тьма рассеялась. Кейл и Ривен действительно стояли недалеко друг от друга. Чудовище испарилось.

Эревис старался не смотреть пока на Джака. Сейчас нельзя было терять бдительность.

— Он невидим. По моему сигналу, — прожестикулировал он Ривену.

Драйзек кивнул.

Через мгновение убийцы синхронно бросились к костру, вспарывая воздух клинками. Никакого сопротивления.

— Исчез, — произнес Ривен, задыхаясь и обливаясь потом.

— Оставайся на страже, — попросил Кейл и бросился к Джаку.

Заклинание все еще действовало. Чудовище сломало хафлингу все пальцы, и теперь они застыли под такими немыслимыми углами, что Кейл с трудом сдержал тошноту. Кожа и мышцы на груди были содраны, обнажая сердце. В алой массе белели обломки ребер. Серрин сделал с беднягой то, что грозился с ним самим сотворить Ривен.

Эревис перестал дышать, стараясь уловить дыхание Джака. Есть! Он еще был жив, несмотря на адские муки. Кейл с трудом мог вообразить боль, что испытал и все еще чувствовал Флит. На глаза навернулись слезы, но он сумел взять себя в руки.

— Прости меня, дружище. Прости.

Они должны были убить мерзкую тварь! Должны были растерзать и превратить ее в прах, как и советовал Ривен. Кейл никогда не повторит этой ошибки. Ни с одним из этих существ. Дважды два — четыре, ублюдки.

Он уже успел этой ночью, ровно в полночь, вознести молитвы Маску, прося даровать ему заклинания исцеления. Бог откликнулся на его просьбу: сверх испрошенного, послал еще одно заклятие. Кейл раньше никогда о нем не слышал. К счастью, оно и не понадобилось.

Со слезами ярости на глазах убийца произносил магические слова, в каждое вкладывая всю свою боль и страх за друга. Второе заклятие. Затем третье, четвертое.